Автобусом и не пахло. А вот тучи злились сильнее, заволакивая небо чернотой. На поляне перед деревней была только покосившаяся табличка с название «Лихово» и все. Не деревца, ни кустика.

– Дождь пойдет.

– Ливень. – отозвалась бабушка.

– Автобуса нет.

– Да он же сам по себе ездит. Топтыгин – наш сельский староста, все бьется, да куды там. Без толку. Гришка, водитель тобишь, как доберется до… хм… до этого самого… Хм.

Бабушка замялась. И стала пристально смотреть на дорогу. А меня прорвало:

– Там корова разговаривающая, и избушка на курьих ножках и гусь.

– Что гусь?

– Говорящий!

Стало неудобно. Мне что-то там опять привиделось. Я испугалась, что понятно, я в деревне первый раз. Испугалась, разревелась и прибежала вся в слезах в дом вещи собирать.

– Мне наверное все причудилось. – отчаянно краснея, сказала я.

Бабушка внимательно рассматривала тучи. Мне на нос упали первые капли.

– Ливанет сейчас! – почему-то шепотом поведала Агриппина Микулишна.

– Может быть, домой пойдем? – так же шепотом спросила я.

– Нет, не дойдем. – покачала головой бабушка и добавила. – Бежать надо, Оля. Бего-о-о-о-ом!

И она рванула с сумкой назад к дому. Я с ливнем за ней.

В дом мы прибежали совсем мокрые. Бабушка быстро стащила с меня мокрую толстовку и помогла разуться, потом стала раздеваться сама. Я чихнула.

– Ох тыж, простуда. Брысь окояная! – как-то по-особому фыркнула бабушка. – Надо тебя, Олюшка, в баньке попарить.

– Может не надо? – мне стало страшно. Вспомнилась почему-то баба Яга. Она тоже вечно всех парить бралась. Мисс Марпл удивленно приподняла брови. Она про баню в своей Англии и не слышала!

– Да не бойся. Банька – лечит. Пойду, затоплю. А потом будем чай пить с малиновым вареньем.

Сопротивлением бесполезно.

Меня вымыли в бане. Там было очень тепло и вкусно пахло травой, деревом и цветами. Бабушка завернула меня в огромное полотенце и на руках (во мне, на минуточку, тридцать пять килограмм) принесла домой.

Мы пили чай. Агриппина Микулишна пододвинула мне банку варенья и дала ложку. Столовую.

– Ешь. Это заместо аспирина.

Я щурилась от удовольствия, ела варенье, смотрела на бабушку и на дождь, который стеной лил за окном.

Бабушка, громко отдуваясь, пила чай из цветастого блюдца.

– Я, Оленька, врать не приучена. Деревня у нас непростая. Сложно объяснить все это. Папа твой деревню нашу называл сказочной аномалией.

– Как это?

От варенья я разомлела. Страха совсем не было, только любопытство. Видно на меня так варенье действует.

– Я сама не знаю. Но он говорил, что к нам сюда все сказки слетаются и живут тут какое-то время.

Что? Сказки? С этого места подробнее!

– Кто у вас есть? Вампиры, зомби? – вот тут надо прояснить. Если вампиры есть – то я домой сразу же. И с зомби мне не по пути. А если нет…

– Хто такие? Нету у нас нечисти. Бывает, залетает что лихое. Но, на то Николай Потапович есть да и Димка-кузнец!

Очень интересно. А, что вампиров нет – хорошо.

– Корова говорит? – надо все уточнить.

– Оленька, понимаешь, у каждого тут своя сказка!

– Как это?

Бабушка пожала плечами и отхлебнула еще чаю. Из кружки (я в такую кружку могу голову засунуть).

– Эх, Ольюшка. Тут как? Лучше все самой увидеть. Ты не бойся – сказочные тебя не тронут. Я всем рассказала, что ко мне внучка приезжает. Своих не пужают. А ты пообвыкнишьси скоро. Чай допила? Пойдем, уложу тебя детынька, и сказку расскажу.

Внезапно на меня напала сонливость. Веки тяжелыми стали, неподъемными. Я сонно кивнула. Бабушка отнесла меня на кровать и уложила, как маленькую, подоткнув одеяло. Глаза сами закрывались, а Агриппина Микулишна тягуче рассказывала, а может пела сказку. Я плохо помню о чем, на первых же «лю-ли лю-ли» я заснула.

Глава 4. А где автобус?

Бабушка где-то откопала книжку про приключения Тома Сойра. Сказать ей, что у меня телефон забит детективами, язык не повернулся.

Я лежала на стеганом лоскутном одеяльце в травяных зарослях и читала. Передо мной была мисочка с печеньем и стакан молока. Бабушка твердо решила докормить (раскормить будет правильным) до человеческого состояния.

Ну… Сопротивляться бессмысленно.

В книжке не было картинок, а только буквы. А они меня здорово усыпляли.

– Нету до сих пор! И вчера не было! А как без него? Ехать как? – донесся из-за забора мужской рык. В ответ что-то кто-то пробубнил.

– О том и речь! Сколько можно! Безобр-р-р-р-зие. – похоже, говорил (рычал?) Николай Потапович.

Видно что-то пропало, поэтому и злятся. Интересно, что именно?

Я съела еще одну печеньку. В таком темпе, я точно стану человеком. Большим таким и круглым, как шар. Надо пройтись.

Бабушка Гриппа возилась в огороде, и меня не видела. Ну, а я не очень старалась быть замеченной. Увидит – еще что-нибудь есть заставит.

Собаки лениво проводили меня взглядом. Я потопала к остановке автобуса. Не знаю почему, даже не спрашивайте. На улице кроме домов, травы и собак никого не было. Автобуса тоже не было. Я пошла дальше. Буквально через мгновение из травы вынырнула черно-белая морда.

– Му-у, ты чего тут делаешь? – испуганным голосом спросила корова. Ага, та самая.

– А ты?

– Я траву ем. Не видно, что ли?

– А чего боишься? – в лоб спросила я.

– Дык… Поклянись, что никому не скажешь!

Я не нашла, что сказать, но на всякий случай покивала головой. Мисс Марпл оторвала голову от вязания и внимательно посмотрела на корову. Видно, что коровьи тайны ей в новинку.

– Хозяйка за деревню ходить не разрешает. А тут трава – ешь, не хочу. Такая сочная, хрустящая. Му, а не трава.

– А, понятно. Не скажу, не бойся.

– Спасибо. А ты что тут забыла? – прочавкала корова.

Я пожала плечами. Ну, не говорить же ей, что в меня еда не лезет уже. Решила перевести тему.

– Меня Оля зовут, а тебя?

– Гаврюшей!

– Ээээ. Это же вроде мужское имя?

– Я знаю, ты знаешь, а хозяйка моя не знает. Я уж столько раз ей говорила – переименуй. Стыдобища же. Эх…

Видно, что корова своего имени стеснялась. Даже глаза у нее погрустнели.

– Ну, Гаврюша может быть сокращенным от Габриэллы, к примеру.

– А что, мне нравится. А много ль ваша Габриэлла дает молока? Не выдоишь за день – устанет рука. Звучит. Ты секреты любишь?

Я кивнула. Гаврюша слизнула пучок травы и смачно зачавкала.

– Автобус у нас пропал. И знаешь что?

– Что?

Глаза мои сами увеличились в размере. Неужели настоящая детективная загадка? Целый автобус – это не шутки! Мисс Марпл отложила вязание и стала прислушиваться.

– Колесо от автобуса на дороге лежит. Чуть подальше. Хочешь, покажу?

Я опять кивнула. Первая улика. Ладошки зачесались от нетерпения.

Гаврюша – Габриэлла неохотно вылезла из травы, хватая по ходу еще пучок. Вот обжора!

Мы неспешно дошли до колеса. Оно лежало в траве, и выглядело не очень. Грязное, на резине дыра, а металлическая дужка погнута. Краска облезла!

– Нда… – сказала я после осмотра улики.

– Му-у! Точно! Преступление.

В голове мой закрутилось, завертелось, и я представила, как кто-то неизвестный, подкрадывается к автобусу. С грустной усмешкой, совершенно хладнокровно дырявит колесо. И скрывает в траве. Водитель не знает и едет. Только он разгоняется, как исковерканное колесо отлетает и… Хм… и что и? где тогда автобус?

– Я в траве поищу, а ты по дороге.

Гаврюша сиганула в еду и зачавкала. Оказывается, я рассуждала вслух. Так часто бывает с настоящими детективами. Иду, по сторонам смотрю. Трава высокая, дорога сухая (это странно, вчера дождь был не хилый). На небе облачка и хрюкает что-то.

Противно так хрюкает с подвыванием. Мое богатое воображение сразу нарисовало стадо комаров. Огромных, жирных и наглых, сидящих за большой миской салата. Едят и хрюкают! Сволочи.

Знаю, это иррациональный страх из детства. Я как-то прихлопнула в малышковости кровопийцу. А в нем… столько. Одним словом, вся рука в крови была. И я так испугалась, что плакала и не могла остановиться. Вот с тех пор я боюсь этих кровавых монстров.