— Тогда устроим сеанс просмотров фильмов, сериалов или мультиков, — он понимал его: когда-то в детстве он сам старался не спать, слишком беспокоясь за близких, которые решили вернуться домой поздно или под утро. Поэтому он часто засыпал в неудобных позах на кресле или диване, ожидая возвращения домой близких. А потом он нашёл успокоение в книгах и сериалах, начиная с Алисы.

Продуктов для закусок почти не было, поэтому пришлось достать две пачки чипсов и сок в пакетиках с трубочками из сумки. Стайлз заинтересованно смотрел на это действие.

— Ты же знаешь, что после надо обязательно почистить зубы? — получив в ответ кивок, Фёдор успокоился. Ребёнок открыл пачки и высыпал их в миски, забавно принюхиваясь.

— Краб и сыр со сметаной?!

— Они стоили недорого, — ответил он, переключаясь, — действительно недорого и вкусы нейтральные — идеально после операции.

— Теперь надо закрыть дверь на защёлку. Она, конечно же, не закрыта, — иронично подмечает он и обращает внимание Стайлза к себе. — Запомни: цепочка может не помочь, она нужна как слабенькая предусмотрительность при выборе открывать или не открывать дверь незнакомому человеку. Её можно порвать, подрезать, может возникнуть ситуация, что будет невозможно закрыть дверь из-за вовремя поставленной ноги. Так как мы оба знаем, что твой отец сегодня на дежурстве, то смело делаем так, — он демонстративно щёлкает защёлкой и замком. — Теперь можем пойти смотреть фильм, который ты выбрал.

— Я его не выбрал, хотел, чтобы ты это сделал. Это будет хорошим знакомством.

— Ох…

В итоге Фёдор достал фильм «Няньки» и включил на телевизоре. Он оказался очень интересным и захватывающим, но под конец они оба уже спали, укрывшись пледом, поставив миски с чипсами на столик. Как ответственному взрослому, Фёдору пришлось на силу открыть глаза и проснуться, после чего отнести Стайлза в его комнату и не лечь рядом с ним. На диване расположиться было неразумно: шериф мог, вернувшись утром, лечь там, значит оставалась комната для гостей, но для начала нужно проверить кухню.

Стол убран, грязная посуда в раковине. Фёдор уныло шёл вверх по лестнице, чувствуя, что навеянный Стайлзом сон улетучивается.

В кровать он лёг совершенно разбитым.

Комментарий к Глава 5. Двоюродный брат.

Ничего страшного, я рада, что у меня появилась работа)

А я рада, что работаю и что вам нравится)

Спасибо!

Внимание! 2004 год.

========== Глава 6. Зелень. ==========

Комментарий к Глава 6. Зелень.

Бечено 23.06.21

Проснулся он рывком, сразу делая лёгкую разминку для тела. Да, лень и остатки краткого сна предлагают вернуться в кровать. Но Фёдор… Слушает только интуицию и чуйку. Так что раз, два, поворот! Хрустят суставы, мышцы спины натягиваются и одновременно сокращаются. Три, четыре, меняем стойку! Напрягаемся! В шею и позвоночный столб стреляют нервные импульсы. Плавные и медленные движения, в голове представляем нагинату и ножны. Пять и шесть, разминка для рук есть! Семь, восемь, ляжем оземь, тренирует корпус, планка, две минуты. Девять, десять, можно присесть.

Чувство рассеянности пропадает и вновь возвращается вкус к жизни, мотивация её менять. Время 7:00 утра и он понимает, что спал лишь три часа с натяжкой. Полотенце лежит на тумбочке, принадлежности для гигиены в сумке, а сумка забыта в зале.

Что-то он забыл. Нужно открыть дверь, наверняка ночное дежурство длится не больше восьми часов. Фёдор быстро спускается вниз по лестнице и открывает дверь во время: знакомая машина патрульного припарковалась рядом с домом, из неё вышел уставший шериф. Тот не комментирует его вид, молча проходит внутрь дома, раздевается и падает на диван, мгновенно отрубаясь. Фёдору остаётся только укрыть его пледом и убрать пустые пачки с соком. Пол холодит пальцы, разум ещё не проснулся, но автоматически просит чай с ромашкой и хлебом.

Стайлз тихо спускается по лестнице, ступеньки под его весом лишь поскрипывают, словно жалуясь на него, вставшего в такую рань.

— С добрым утром! — Фёдор показательно поднимает кружку вверх, будто чокаясь, и залпом допивает остатки чая, что уже остыли к этому моменту. Омлет, как он и обещал, был с морковкой и замешан с молоком и спокойно покоился на плите, после приветствия перекочевал на стол.

Стайлз молча совершает утренние процедуры и садится за стол уже умытым.

— Я слышал, как ты ходил на кухне.

Кусок омлета успешно приземляется на тарелку, марая жёлтыми от морковки следами масла.

— И как ты делал зарядку в своей комнате, — похоже, Стайлз настроен серьёзно поговорить.

— Особый ритуал по приведению себя в порядок, исполняемый каждое утро, чтобы вернуть ясность разума и сказать «я жив», — отвечает Фёдор на невысказанный вопрос. Лгать ребенку — последнее дело, которое он совершит в этой жизни. — Могу научить, — предлагает он, не надеясь на ответ. Ребенок смотрит в спину, скрытую за красной футболкой. Фёдор наливает чай себе и, оглядываясь, спрашивает:

— Стайлз, будешь чай?

— Я пью молоко!

— Хорошо. Тогда я налью тебе слабый чай и ты представишь себе, что это молоко, так как оно закончилось этим утром. Человек силён фантазией и умом. А ещё тем, что знает, где обитает потенциальная еда и способы её готовки.

— Я не могу себе это представить, это кощунственно по отношению к молоку, — Стайлз выглядит понуро, но поднимает на него хитрющий взгляд и добавляет, — и к чаю.

— Ах адмирал, вы взяли эту крепость, — шуточно говорит Фёдор, ставя перед братом заслуженную кружку молока. — Благодарим за проявленный патриотизм по отношению к этому замечательному продукту, — рука тянется погладить этот ёжик волос, но останавливается на полпути. Он молча. спрашивает его разрешения и получает его. Фёдор решает не злоупотреблять оказанным доверием. Как бы между прочим замечает:

— Шериф всегда так приходит после ночной смены?

Стаийз напрягся, по нему видно, что эта тема для него неприятна, но внимательно посмотрев на Федора, отвечает:

— Нет, он не приходил таким, когда… — он замолкает, по его лицу видно нежелание поднимать данную тему, но, посчитав, что старший родственник должен знать хотя бы это, Стайлз продолжает, — мама не заболела, — закончив, ребенок уже по-взрослому посмотрел на кузена. Он методично размешивал чай на протяжении всего рассказа и молчаливо подбадривал собеседника. Фёдор задумчиво отпил из кружки, чай получился крепкий и сладкий. Ему совершенно не хотелось говорить, но надо.

— Видимо он живёт на работе и питается заказной едой, а ведь ему не меньше тридцати лет, — всё ещё задумчиво смотря ребенку в глаза, говорит он, тактично не развивая больную тему. —А выглядит на все тридцать шесть лет, — дальше ему говорить не пришлось, Стайлз сам понял.

— Предлагаешь перейти на здоровый образ жизни? — просит подтверждения он.

— Да, но сам знаешь, взрослые не любят менять привычный уклад жизни. Нужно медленно их обрабатывать, менять потихонечку, полегонечку, — доносил мысль Федор, но, видя непонимающее выражение лица Стайлза, осёкся. Привычка вставлять в диалог выражения на русском никуда не делась. Впрочем, Стайлз понял по своему.