Утро. Проснулась в восемь часов. Хорошо, что не проспала, хотя, наверное, Давид Сергеевич разбудил бы меня. А кстати, где он?

В квартире царила мертвая тишина. Я заглянула в ванную: никого. Посмотрела в прохожую: обувь управляющего была на месте, как и его верхняя одежда. Неужели, он из тех, кто переключает будильник до крайнего времени и собирается на бегу?

В спальню к нему я не буду заглядывать. Мало ли.

Я вспомнила, что вчера хотела приготовить ему завтрак. Заглянула в холодильник. Ага. Яйца, молоко, фрукты, варенье какое-то. Все понятно. Приготовлю омлет.

Прошло пятнадцать минут и завтрак уже стоял на столе. За все это время, Пуртов ни разу не дал о себе знать. Я начала всерьез беспокоиться.

‒ Давид Сергеевич! Вы дома? ‒ кричу из кухни.

Ответа не последовало. Ладно, я пыталась, но сейчас самое время заглянуть в его спальню. Может что-то случилось.

Приоткрываю дверь, мужчина лежит на кровати неподвижно. Я бросилась к нему.

‒ Что с вами?! Просыпайтесь! Что случилось? ‒ дергаю его за руки и живот.

Пуртов приоткрыл глаза.

‒ Фуф! Живой! А я уже подумала…

‒ Пока живой. Тело ломит. Чувствую легкий озноб. Я звал тебя, почему ты не пришла?

‒ Я не слышала.

‒ На телефон звонил.

‒ Я ночью включаю режим «Без звука».

‒ Понятно, достань с той полки аптечку. Мне нужно померить температуру. Ты же видишь я весь горю, ‒ произнес он с таким серьезным видом, что я побледнела даже.

‒ 37 градусов! Кузнецова, вызывай сто три.

‒ Это не так страшно, Давид Сергеевич. Не сильно высокая температура. Я в 39 дома лечилась. Толку от этих врачей. Попробуйте без этого, воспользуйтесь обычными лекарственными средствами ‒ мне стало смешно от того, как этот, атлетического телосложения, мужчина не может встать с постели из-за небольшой температуры.

‒ Ты что-то открывала ночью?

‒ Окошко на кухне, но слегка. У вас ведь дверь была заперта, я подумала, что до вас холод просто не доберется. Мне вот это открытое окно вообще не помешало. Прекрасно спалось.

‒ Так вот, из-за кого я сейчас буквально при смерти?

‒ Что вы такое говорите? Поправитесь скоро.

Оставив его, выбежала в аптеку. Даже не задумалась над тем, что опоздываю на работу.

Зачем я открыла это чертово окно? Да и как я могла подумать, что холодный ветер доберется до него, пусть даже через какие-то щели. Почему мужчины такие неженки?

По дороге в аптеку договорилась об отгуле на два дня. Про Пуртова, естественно, ничего не сказала. Думаю, он сам решит этот вопрос.

Купила в аптеке те лекарства, которые пробовала сама: сироп на основе парацетамола, таблетки Мукалтин, спрей для горла, Меновазин и чай на основе шиповника.

‒ Спасибо Вера, я признателен тебе за заботу. Не ожидал от тебя такого отношения, а ведь ты могла бы меня просто добить, ‒ начал он, увидев, как я торопливо распределяю лекарства на столе.

‒ Раз шутите, значит идете на поправку, ‒ улыбнулась ему в ответ.

‒ Только сегодня не открывай окно, пожалуйста.

‒ Не открою, я буду ночевать у себя, спасибо за гостеприимство, пора и честь знать.

‒ Ты уходишь?

‒ Ну да, сколько я могу здесь находится? Вы взрослый человек, ангина ‒ это не так страшно, как вам кажется. Будет хуже ‒ звоните в сто три.

‒ А тебе можно позвонить?

‒ Только, если вам будет хуже.

‒ Хорошо, если мне будет очень плохо, я позвоню тебе.

‒ До свидания, Давид Сергеевич.

Пуртов молча смотрел мне вслед. Как-то грубо я попрощалась, но назад пути нет. Я должна ночевать в своем доме, а не у этого мужчины. Чем могла, помогла. Жить с ним, чтобы контролировать прием лекарств, так себе причина.

Поздний вечер. Сижу на стуле, смотрю в окно. В моем доме тишина. Странно. Я одна. И он там один. Нет, дурные мысли какие-то. И даже нет никакой серьезной проблемы, чтобы не думать об этом.

Неожиданно зазвонил телефон. Я дрогнула. Поймала себя на мысли, что жду его звонка. Но, увы, это был не он. А мой бывший муж. Дмитрий.

Интересно, что ему нужно?

‒ Да, слушаю, ‒ начинаю разговор первая.

‒ Верунчик! Это я, ‒ слышен веселый голос Димки.

‒ Я прошу тебя, не называй меня так, теперь для тебя я, просто Вера.

‒ Как скажешь, любовь моя.

Закатываю глаза.

‒ Дим, говори по делу, что надо?

‒ Вера, мне жить негде, Пашка, гад, женился, теперь с женой будет жить.

‒ И???

‒ Можно мне пожить у тебя? Обещаю чистоту и порядок сохранять и поддерживать. Я буду даже готовить тебе!

‒ Нет.

‒ И массаж делать каждый день.

‒ Тем более, нет.

‒ Вот ты жестокая?! Я слышал, как ты расстраиваешься из-за нашего развода, сразу по клубам и ресторанам шарохаться пошла!

‒ Угомонись! Это уже не твое дело! ‒ кричу в трубку бывшему.

Оскорблений в свой адрес не потерплю!

Сбрасываю звонок. Чувствую, как забилось сердце. Заметно нервничаю. И этот человек мне будет что-то говорить про жестокость? Застать мужа с любовницей в собственной кровати ‒ это жестоко!

Снова звонок. Дима. Надо ответить, иначе не отстанет.

‒ Да!

‒ Верунчик, милая. Я тут подумал и вспомнил, мы же с тобой получается все имущество будем пополам делить. Получается и квартира тоже моя. Ну, точнее половина. Вер, я готов деньгами забрать, а квартира пусть у тебя останется. Просто половину ее стоимости заберу. Решил тебе это предложить, чтобы без лишних бумажных волокит. Сама понимаешь, как это утомляет. А так, сразу договоримся и разведемся побыстрее. Мирно и тихо, как цивилизованные люди.

‒ Что?! Ты с ума сошел?

‒ Нет. Это по закону. Ты же не пойдешь против закона?

‒ Дим, квартира родительская. Имей совесть.

‒ Мне уже все равно Верунчик. Тебя не вернуть. Я за все эти годы заслужил право претендовать на это жилье. Отдай половину. По-хорошему тебя прошу.

‒ Какой же ты мерзкий! Я даже благодарна той девушке за то, что она уберегла меня от тебя. О квартире можешь даже не мечтать. Ничего от меня не получишь. Ты здоровый мужик. Зарабатывать можешь. Не опускайся так низко. И больше никогда не попадайся мне на глаза!

Я сбросила звонок. Эмоции брали вверх. Голова стала горячей и подступал пот. Руки тряслись. Я не могла поверить в то, что столько лет прожила с таким подлым человеком. Любовь зла, не зря так говорят.

Снова звонок. Он что совсем страх потерял?! Сейчас я отвечу этому подонку. Хватаю телефон и машинально нажимаю зеленую кнопку.

‒ Слышь ты, чудовище! Если ты не прекратишь мне названивать, я обращусь в полицию или маме скажу, а с ней шутки плохи. Ты сам это знаешь. Надеюсь, ты понял меня!?

‒ Слышу тебя, Кузнецова! Почему ругаешься? Фу как некрасиво. А что, твоя мама настолько опасна? ‒ смеясь, прозвучал голос Пуртова.

‒ Давид Сергеевич? Вы? Как ваше самочувствие?

‒ Плохо мне, спину защемило. Мне нельзя простужаться, я в детстве часто болел. И всегда это были тяжелые дни. А ты своим открытым окном подвергла мою жизнь опасности.

‒ Вы так шутите? ‒ с иронией спросила я.

‒ Понимай, как хочешь. Но я уже полчаса пытаюсь встать с кровати, но ничего не выходит. Черт возьми, я так простудился из-за твоей прихоти, желания подышать холодным воздухом.

‒ Но я же не знала, к чему это приведет. Даже подумать не могла.

‒ Хватит оправдываться. Натворила делов, так будь любезна исправляться. Помоги мне с ужином, иначе я точно умру. От голода.

‒ Ужин приготовить? Конечно, я еду. Не волнуйтесь.

Минуту держала телефон в руках и улыбалась, как влюбленная девятиклассница. Теперь мне хотелось бежать к этому мужчине. И совсем неважно, что ему от меня нужно. Я просто хочу его увидеть.

Не поскупилась и вызвала дорогое такси, чтобы быстрее добраться до дома Пуртова. Он один. Ему тяжело. По моей вине, естественно. Как же нехорошо получилось. Ладно, есть шанс исправиться и, он сам об этом попросил. Приготовлю ему плов по маминому рецепту.