Нолан удивленно глянул на нее, а потом понимающе усмехнулся.

— Ты закрываешь мне обзор! — процедила она и склонилась к оптике.

Нолан неторопливо подошел, остановился рядом, так близко, что она уловила аромат его туалетной воды, свежий и немного резковатый, словно наполненный солеными брызгами морского бриза. Будучи консерватором по природе подобно большинству мужчин, он редко менял удачно найденный парфюм, и этот знакомый, бесконечно близкий запах опрокинул ее в прошлое быстрее и вернее любых слов. Оглушенная собственным сердцебиением, не в состоянии сделать нормальный вдох, она замерла пойманной птицей, полностью растворяясь в его такой реальной, такой осязаемой близости…

— Эй вы, туристы! — веселый Сашкин голос вспорол казавшуюся непроницаемой тишину. — Идите сюда, нам нужен кадр!

Очнувшись от вязкого оцепенения, она резко развернулась и поспешно, чересчур поспешно, вернулась к поджидавшим их молодоженам.

Алекс свою тягу к заоблачным высям воплотила и в выборе места для проведения свадебного торжества. Ресторан Asiate, расположенный на 35-м этаже отеля Mandarin Oriental, позволял сполна насладиться горизонтами Большого Яблока через огромные панорамные окна и чем-то напоминал «Седьмое небо» на Останкинской телебашне, вид из которого некогда произвел на маленькую Алису неизгладимое впечатление.

Приглашенных, в противовес камерной регистрации, оказалось на удивление много — и жених, и невеста имели широкий круг знакомых. По американской традиции в ожидании банкета предоставленные сами себе гости довольствовались коктейлями и писали пожелания в гостевой книге. Приехавших новобрачных встретили радостным гулом.

— Сейчас всех накормим, потанцуем и разгоним потихоньку, — делилась планами Александра, приводя себя в порядок в дамской комнате. — Черт, свадьба — это, оказывается, утомительно!

— Ну еще бы, — поддакнула Алиса, — на тридцать третьей неделе беременности!

— Мы бодрячком! — Алекс в очередной раз полюбовалась на себя в зеркало и, поймав Алисин взгляд, спросила: — Алька, ну что ты дуешься? В конце концов, Нолан мой близкий друг, я не могла его не пригласить!

— Да что ты? А как же другие близкие друзья, которых я здесь не наблюдаю? Тайлер, к примеру?

— Удар ниже пояса, — укоризненно взглянула на Алису Саша. — Но, так и быть, спишем это на твое м-м-м… возбужденное состояние.

— Ты должна была предупредить меня, — упрямо поджала губы Алиса.

— Ага, конечно! И ты бы нашла тысячу причин, чтобы не приехать на свадьбу своей любимой и единственной, прошу заметить, подруги. Я бы тебе этого не простила, и мы бы поссорились до конца жизни. Ты этого хотела?

— Не хотела, — пробубнила Алиса. — Просто я теперь не представляю, как мне себя вести.

— Тоже мне проблема! — фыркнула Александра. — Хочешь совет? Заканчивайте уже с этой тягомотиной! Честное слово, надоело смотреть, как вы изводите друг друга. Короче, оставляй свои мозги здесь, — и она широким жестом обвела обстановку уборной, — все равно они тебе всегда только мешали! Доверься сегодня сердцу, оно подскажет, как надо. Хотя… — Алекс скептически оглядела подругу, — ты же такая упрямая! Одна надежда на Нолана.

— Все, достаточно, — поспешно прервала ее Алиса. — Пошли уже, тебя наверняка заждались.

Александра поправила болтавшуюся на руке атласную сумочку-мешочек (там залог нашего с Эдом финансового благополучия,  хихикала она)  и, приподняв подол, пошла к двери.

— Кстати, твой столик рядом с нашим, — обернулась она к Алисе. — Не утруждай себя поисками.

Тот факт, что за столиком обнаружился улыбающийся во весь рот Нолан, Алиса встретила почти бестрепетно.

— Кто бы сомневался! — пробормотала она.

Нолан пожал плечами и продемонстрировал ей две карточки с именами гостей: «Miss Alice Muromtseva» и «Mr. Nolan Hughes». «Предательница!» — садясь, уже привычно подумала Алиса. Нолан галантно придвинул ей стул и, склонившись к самому уху, прошептал:

— Мне безумно нравится твое платье!

Алиса тут же пожалела об оставленном в гардеробе пальто. Ее сиреневое платье из плотной тафты было выполнено, как и положено платью подружки, в стиле, созвучном с нарядом невесты. Широкий черный пояс охватывал талию, подчеркивая линию груди, которую, в свою очередь, довольно низко открывал V-образный вырез, переходящий в тонкие бретельки, удерживающие платье на положенном ему месте. Если учесть, что Нолан находился у нее за спиной, можно было представить себе, как много интересного он увидел, наклонившись. Алиса почувствовала себя голой и несчастной.

Их соседями по столику оказались сестра Эдгара Джилл, миловидная большеглазая шатенка, как две капли воды похожая на своего старшего брата, и молодой человек ярко выраженной латиноамериканской наружности с незапоминаемым именем, бывший близким приятелем и коллегой жениха.

Вопреки ее опасениям Нолан не стал терроризировать ее ни взглядами, ни словами, целиком переключившись на свою соседку слева, и Алиса облегченно перевела дух. В ожидании сигнала к началу банкета, которым должен был послужить традиционный танец новобрачных, она разглядывала интерьер зала, в котором доминировало два цвета — белый и мандариновый. Белоснежные скатерти и оранжевые чехлы на стульях, букеты белого мадагаскарского жасмина в ярких оранжевых вазочках, полосатые бело-оранжевые ленточки, которыми были перевязаны столовые приборы, мягкая желтоватая настенная подсветка и сверкающие скульптуры деревьев с ветвями, свисающими с потолка, которые символизировали деревья в Центральном парке зимой. Это было красиво и необычно. Алисе очень хотелось подойти к окну, чтобы взглянуть вниз, но она не решалась сделать это сейчас.

Шумно стартовав, торжество резво покатилось по тщательно выверенной и продуманной колее, жизнерадостно съедая час за часом. По большому счету, американская свадьба не так уж сильно отличалась от привычной русской, разве что была короче примерно наполовину. За традиционным танцем молодоженов последовала пара обязательных тостов и собственно банкет, перемежающийся всеобщими танцами и импровизированными конкурсами разной степени нелепости. Смешно, глупо и, наверное, весело.

Алиса особого веселья не испытывала. Ей никак не удавалось до конца проникнуться легкой и свободной атмосферой праздника, потому что причина ее внутреннего дискомфорта сидела рядом, время от времени нечаянно касаясь ее руки рукавом рубашки или задевая под столом своей ногой ее ногу. Каждый раз она испуганно отдергивала соприкоснувшуюся конечность, а Нолан вежливо и серьезно просил прощения, и эта его вежливость отчего-то невероятно раздражала ее.

Нолан держался так расслабленно и непринужденно, был так благожелательно нейтрален, что это ставило ее в тупик. Внутренне она готовилась к куда более эмоциональной реакции с его стороны, быть может, к сложному и серьезному разговору, которого между ними так и не состоялось, даже к резким упрекам и обвинениям, но никак не ожидала, что он будет вести себя так, словно между ними ничего не произошло. Более того, словно между ними никогда ничего и не было. Это вызывало у нее растерянность и непонимание.

Ну и прекрасно! Пусть так! Все только к лучшему. В конце концов, большая часть вечера уже миновала, и все скоро закончится. Она сможет спуститься к себе в номер. А завтра она уже будет в Дублине… Во рту отчего-то становилось горько.

— О, а янки, оказывается, совсем не дураки выпить! — поделился своими умозаключениями Нолан, наблюдая, как то один, то другой гость взбирается на невысокий подиум к микрофону, чтобы провозгласить тост, который весьма охотно поддерживался публикой. — А еще говорят, что ирландцы — самая пьющая нация в мире!

Сам он не пил, и это не укрылось от Алисы. Бокал шампанского, пригубленный в самом начале банкета, и парочка коктейлей, презентованная их столику для дегустации во время фееричного бармен-шоу, не в счет. И вопреки всякой логике эта новая черта в нем внезапно огорчила ее, как будто еще больше отдаляя его, делая чужим и неузнаваемым.