— Правда? — обрадовалась Алекс. — Ты завязал? О, так это поэтому я не могла тебя разыскать! Ты был в клинике, да?

— Был, — скупо ответил Нолан, не желая вдаваться в подробности.

— Может, тебе безалкогольное шампанское заказать?

— Ты издеваешься?

— Ладно, ладно, молчу! — засмеялась Алекс и, не выдержав, полюбопытствовала: — А как в целом ощущения?

— Да вот, обнаружил, что в сутках, как минимум, на восемь часов больше, чем я думал последние полгода. Это было неожиданно.

— Полагаю, тебя еще и не такие открытия ждут! — развеселилась Алекс.

Открытий ему было более чем достаточно. Открытий он не хотел.

…Устав любоваться огромным зеленым прямоугольником Центрального парка далеко внизу, Нолан взглянул на часы. До начала церемонии оставались считанные минуты. Он покосился на Эдгара, который о чем-то негромко переговаривался со свадебным министром. Кажется, именно так называется в Штатах должность регистратора? Высокий широкоплечий Эдгар внушительно нависал над щуплым, похожим на приветливого гнома работником мэрии, спокойный и непоколебимый, как скала. Как они ухитрились сойтись с Алекс? У них же нет ровным счетом ничего общего. Или именно поэтому они вместе, подобно частицам с противоположным зарядом?

— Волнуешься, — подойдя, констатировал очевидное Эд.

Нолан неопределенно пожал плечами.

— Кажется, это моя реплика, — пробормотал он. — Волноваться положено жениху.

— Для нас с Алекс это всего лишь красивая формальность, — улыбнулся одними уголками губ жених.

— Эд, — Нолан взглянул в спокойные серые глаза, — я давно хотел попросить прощения…

— За что?

— Тогда после ланча…Я, кажется, нехило тебе зарядил. Слушай, приятель, я, правда, не хотел. Честно, совсем не помню, как это вышло.

— Ну ты нашел время! — развеселился Эд. — Все в порядке, я не в обиде. Спишем на твое состояние аффекта.

— Ага, к тому же ты в долгу тоже не остался, — Нолан красноречиво потер скулу.

Эдгар хмыкнул:

— Избирательные у тебя провалы в памяти!

— Мистер Миллер, — деликатно позвал гном. — Барбара сообщила, что они поднимаются. Джентльмены, прошу, займите ваши места.

Они встали по правую сторону от регистратора. Где-то в глубине здания звякнули, открываясь, двери лифта, и Нолан весь подобрался, не отрывая глаз от выхода на смотровую площадку. Первой выскочила худощавая подвижная женщина, явно некое официальное лицо, и резво побежала к ожидающей троице. За ней занял свое место фотограф. А потом, спустя несколько секунд, появились Алиса и Александра.

Алиса заметила его сразу и замерла. Он увидел, как широко распахнулись ее глаза, как пальцы судорожно вцепились в пуговицу легкого светлого пальто, и вдруг понял, что еще секунда — и она развернется и бросится прочь отсюда. Он подался к ней в неконтролируемом желании схватить, удержать, и в то же самое мгновение она совладала с собой и, вернув на лицо привычную, слегка отстраненную улыбку, пошла вперед, больше не глядя на него.

Самой церемонии он не слышал и не видел. Говорил положенные слова добрый гном-чиновник, произносили свои клятвы светящиеся от счастья молодожены, а он, словно заключенный в непроницаемый кокон, просто смотрел на свою кошку, с жадностью скряги запечатлевая все те перемены в ее облике, свидетелем которых не был. Что-то неуловимо новое появилось в ее внешности, и он никак не мог понять, с чем связаны эти изменения, и нравятся ли они ему. Быть может, дело в новой прическе в виде крупных, уложенных на бок кудрей или более ярком, чем обычно, макияже, придававшем ее лицу загадочную притягательность? Или прическа и макияж здесь совсем не при чём, и ее изменившаяся внешность следствие перемен более глубоких? А может, он просто слишком давно не видел ее, не был с ней рядом? Он не знал, но понимал одно: эта новая женщина волновала его едва ли не сильнее той, прежней.

Алиса стояла, не шевелясь, не поворачивая головы, но по тому, как постепенно розовела ее шея под ниткой черного жемчуга, Нолан прекрасно видел, в каком смятении она была. Это жемчужное ожерелье отчего-то привело его в сумасшедший восторг. Несколько лет назад он сам покупал его. Тогда на него обрушились первые по-настоящему большие деньги в виде гонорара за «Войну Хайта», и короткий отпуск в перерыве между съемками они с Эли провели на Таити. Пребывание в тропическом раю слилось для него в один бесконечный праздник буйства плоти. Накануне отъезда он подарил ей это ожерелье, стоившее каких-то совсем уж запредельных денег, так как было изготовлено из уникального таитянского черного жемчуга, который вырастал только в чистой теплой воде около берегов Французской Полинезии. И вот сейчас это ожерелье было на ней. В этом Нолан, вдруг ставший по-средневековому суеверным, увидал хороший знак.

«Предательница! Предательница, Сашка!» — мысль основательно заклинило, и она никак не могла свернуть с закольцованной колеи.

О, она должна была подумать о том, что дорогая подруга не успокоится, пока не добьется своего! Или, по крайней мере, не решит, что сделала для этого все возможное. Вот почему Алекс напустила столько туману, когда Алиса поинтересовалась, отчего на церемонии только один свидетель. Хоть бы словом обмолвилась! Смотрела честнейшими глазами и, хохоча, плела небылицы о нежелании увеличивать энтропию Вселенной. Подлая обманщица! Это из-за нее она оказалась сейчас в таком идиотском положении!

Напряженно выпрямившись, Алиса смотрела прямо перед собой, не слыша ни единого слова из торжественной официальной речи. Потому что совсем рядом на расстоянии вытянутой руки, ошеломляя своим присутствием, стоял тот, чей взгляд прожигал ее насквозь, снимая не только одежду, но и, казалось, саму кожу, тот, встречи с которым она отчаянно страшилась и малодушно не желала, потому что… Господи, пускай он отвернется!

Церемония оказалась обнадеживающе недолгой. Новобрачные обменялись кольцами и скрепили свой союз поцелуем. Присутствующие зашевелились, и Алиса поспешила подойти с поздравлениями. Обняв по очереди и жениха, и невесту, она искренне пожелала им счастья, а затем, приблизив губы к уху Александры, с непередаваемым чувством прошептала:

— Ну спасибо! Этого я тебе никогда не забуду!

— О, не стоит благодарности! — рассмеялась Алекс.

— Интриганка! — беспомощно пробормотала Алиса.

— И я тебя люблю! — пропела невеста и, уже не считая нужным шифроваться, подмигнула Нолану, который стоял неподалеку, расслаблено сунув руки в карманы брюк, и беззастенчиво наблюдал за ними.

Заговор! Обложили со всех сторон. Ну хорошо, ну ладно… Алиса вздернула подбородок и отошла к огороженному краю площадки. Поджав губы, она мрачно смотрела на торчащий прямо по курсу Эмпайр Стейт Билдинг, пока за ее спиной разворачивалась свадебная фотосессия. Чтобы не стоять столбом, она решила понаблюдать красоты Нью-Йорка в телескоп. Просмотр стоил полдоллара за десять минут, и она принялась рыться в сумочке в поисках двадцатипятицентовых монеток, которые, как на зло, никак не находились. Эта нелепая заминка окончательно удручила ее, но внезапно чья-то рука уверенно опустила оба квотера в прорезь монетоприемника. Личность мецената устанавливать не имело смысла.

— Спасибо, — сухо кивнула она, не оборачиваясь.

— Пожалуйста! — любезно ответил Нолан. — Очень занятная штука. Можно разглядеть даже цвет молний на комбинезонах рабочих вон того строящегося небоскреба.

И он указал подбородком в сторону полосатого оранжево-коричневого здания, над которым уверенно оттопырил стрелу подъемный кран.

— Это One 57. Поговаривают, что половина квартир там уже продана, хотя цены на них начинаются от семнадцати миллионов долларов.

— Ты проштудировал путеводитель? — поинтересовалась Алиса.

— Да, — ничуть не смутившись, кивнул Нолан и оперся плечом о прозрачный щит, отделявший площадку от гостеприимной бездны.

Алиса на мгновение зажмурилась.

— Отойди оттуда! — голос предательски дрогнул.