– Потрясающее описание! Творческий подход у тебя явно развитей, чем у меня, – Розель была приятно поражена умениями своего Высшего Я, – вернемся к лучшей версии себя, у всех людей она есть?
– В потенциале да, – ответил внутренний голос.
– Что это значит?
– Все существует в теории и может когда-нибудь притвориться в жизнь.
– Что же изменилось сейчас? – поинтересовалась девушка.
– Обстоятельства.
– Можно конкретнее?
Внутренний голос замолчал.
– Ответь, пожалуйста, – жалобно протянула Розель.
– Скоро сама все поймешь.
– Хочу знать сейчас, – девшуку распирало от любопытства.
– Всему свое время, – ответило Высшее Я и вновь замолчало, и его уже было не дозваться.
Делать было нечего, и Розель внимательнее оглядела комнату. Она заметила стоящий на столе таз с водой, рядом с которым лежало мыло, полотенце и чистая одежда. Видимо, вставали в монастыре намного раньше, чем предполагала девушка, и теперь она была благодарна за то, что сегодня утром ей дали выспаться. Розель коснулась пальцем воды, та оказалась еще теплой. Девушка умылась, ей хотелось смыть с себя вчерашний день и ни о чем не думать, затем она рассмотрела приготовленную для нее одежду, то была застиранная белая сорочка, служившая нижним бельем, заношенное длинное серое платье и потертые коричневые ботинки. Хоть Розель и была из небогатой семьи, но она не привыкла носить подобную одежду, но делать было нечего, и она надела ее на себя, сняв с себя испачканное свадебное платье и спрятав его в тумбочку. После девушка решила выйти из комнаты и занять себя чем-нибудь, лишь бы вновь не думать обо всем произошедшем накануне.
Коридоры монастыря были длинными и широкими, с высокими потолками и серыми стенами, убранство и декор в монастыре почти отсутствовали. На внешних стенах были расположены витражные окна, они находились у самого потолка и на расстоянии около двух метров друг от друга. Девушка подметила, что в солнечные дни это место казалось менее мрачным.
Розель услышала, что где-то неподалеку проводились занятия. Она подошла ближе и увидела, как в одном из помещений, как в школе, за столами сидели монахини. До нее донеслась пара фраз настоятельницы:
– В каждом из нас есть внутренний учитель. Нужно жить в согласии со своим духом.
Девушка прошла мимо по коридору, стараясь не привлекать внимания монахинь. В паре метров от помещения, предназначенного для занятий, на одной из стен была закреплена видавшая виды каменная плита с выгравированными на ней наставлениями Святой Иды.
Девушка прочла надпись из десяти пунктов, которые гласили следующее:
1. Люби всех безусловной любовью;
2. Никого не осуждай, не сравнивай и не соперничай;
3. Говори всегда только правду;
4. Пусть твое слово не расходится с делом;
5. Будь плодотворен в любой ситуации;
6. Управляй своими метафизическими силами;
7. Не вреди ни природе, ни себе, ни другим людям и существам;
8. Искорени в себе чувство нужды и не желай чем-то владеть;
9. Умей делиться с другими;
10. Видь во всем Единство и живи согласно ему.
Розель подметила, что эти слова имели глубокий смысл. После она, всякий раз проходя мимо каменной плиты, зачитывала выгравированные на ней слова и всегда находила повод задуматься над ними. Девушку не могла оставить равнодушной мудрость, заложенная в наставлениях Святой Иды, но жизненный уклад монастыря, сложившийся за долгие годы, был таким, что при нем следование заповедям представлялось несколько иначе.
Девушка побродила по пустым коридорам еще какое-то время, после чего случайно ли, то ли это сделал ее голодный желудок, набрела на монастырскую кухню и оказалась стоять у ее порога. Кухня оказалась небольшой, мебель старой, скрипучей и заляпанной невыводимыми пятнами, потолок комнаты украшали подвешенные к верху кастрюли, сотейники и сковородки. Воздух был пропитан запахами и затуманен парами приготовленной пищи.
Розель еле сдерживалась от того, чтобы не начать выпрашивать еды у кухарки. Та весело напевала мелодию за готовкой, было видно, что женщина любила свою работу. Заметив девушку краем глаза, она чуть не уронила ковш с горячей водой, что держала в тот момент в руках.
– Ох, напугала! Подойди, открой крышку с кастрюли, что на печи, – сказала кухарка голосом, который был и властным, и ласковым одновременно.
Розель мигом подбежала к печи и сделала то, о чем ее просили. Девушка подметила, что эта женщина обладала энергией, которая заряжала окружающих бодростью.
Невысокая, крупная, с массивными руками и раскрасневшимся от готовки лицом кухарка была уже не молодой, но все еще полной сил. Под косынкой виднелись рыжие пряди волос, несколько кудряшек непослушно выбивались из-под белой косынки, на которой красовались неотстирывающиеся пятна.
– Меня зовут Фэй, а тебя? – произнесла кухарка и приветливо улыбнулась Розель.
– Мое имя Розель, – промолвила девушка.
Повозившись еще какое-то время, женщина усадила Розель за стол и подала ей порцию пшеничной каши, стакан теплого молока и ломоть ржаного хлеба.
– Что привело тебя в монастырь? – она села напротив девушки, ожидая услышать ее историю.
Кухарка смотрела на Розель своими светло карими глазами с такой теплотой, от которой девушку накрыло волной доброты и заботы, и ей сразу стало лучше. Она ощутила внутреннее спокойствие, которое испытывала раньше, пребывая дома со своей семьей.
Девушка не решилась рассказать всей правды, и сообщила кухарке лишь о том, что родители выгнали ее из дома по непонятным ей причинам.
– Ясно, – резюмировала женщина, – и не такое видали, – кухарка слегка мотанула головой, словно отгоняя воспоминания, – мне здесь на кухне не помешает помощница. Можешь попросить настоятельницу сделать тебя моей трудницей, если желаешь.
Женщина подалась вперед и негромко произнесла:
– Так ты могла бы оставаться здесь, не становясь монахиней.
– Благодарю Вас, госпожа Фэй, я подумаю над этим.
Розель не прельщала затея надолго оставаться в монастыре, но покидать его не выяснив, как обстоят дела с домочадцами, было бы опрометчиво.
– Не стоит меня благодарить, я лишь поделилась с тобой, на каких условиях я сама здесь обитаю. И зови меня просто Фэй.
– Хорошо, Фэй и спасибо за совет. В таком случае, я бы хотела знать, где мне искать игуменью?
Кухарка разъяснила Розель, как пройти до комнаты настоятельницы. После чего девушка решила уточнить, можно ли ей было иногда покидать монастырь, на что кухарка услужливо ответила:
– Можешь, когда у тебя нет никаких дел.
Девушка поблагодарила кухарку в очередной раз и, покинув кухню, поспешно направилась к выходу из монастыря, а после и за его пределы. С самого утра все мысли Розель занимали ее родные, и первым делом она направилась домой в попытках еще раз поговорить с членами своей семьи.
По дороге Розель размышляла о том, с чего было бы лучше начать разговор, вспоминая все произошедшее накануне. По мере того, как она все ближе подходила к дому, каждый ее последующий шаг становился медленнее предыдущего. Девушка смотрела на родной двор, который на данный момент пустовал, но перед ее глазами всплывали образы прошлой встречи с родными, что мешало ей уверенно ступить во двор и войти в дом. Она не спеша прошла мимо двора, заглядывая в окна дома, но никакого движения внутри него не заметила. Тогда она развернулась и вновь прошла мимо двора. Вдруг входная дверь дома, отворяясь, заскрипела, и Розель услышала недружелюбно настроенный голос матери:
– Ты!.. Ты та самая девица! – прошипела Элоиза, набирая краску лица, – Чего здесь расхаживаешь? Мужа моего захотела?!
– Матушка, я не… – мотая головой пыталась оправдываться Розель.
– Какая я тебе матушка?! Бессовестная!.. – завопила полным ярости голосом женщина на девушку, столь похожую на нее, но выглядевшую намного моложе, – я еще не так стара… – едва слышно добавила она, а затем и вовсе замолчала, по ее щекам прокатились две крупные слезы.
