Обратная дорога всегда кажется быстрее. Я и не заметила, как снова оказалась в хорошо знакомых землях нижнего Рая. Херувим настоял на том, чтобы я не прощалась с родными, так как знание того, куда и зачем я направляюсь, могло бы разрушить гармонию их пребывания в Раю. Как ни хотелось мне поделиться с кем-нибудь своими открытиями, я понимала, что он прав. Ни мама, ни даже бабушка Марселла не смогли бы до конца понять причины, заставившие меня покинуть райские земли. К тому же время в Раю течёт совершенно по-другому – если всё пойдет хорошо, то они могут и вовсе не заметить моего отсутствия.

Херувим отнёс меня к самой границе нижнего Рая и только здесь опустил на землю. Нижний, или земной, Рай был окружен сияющим серебристо-перламутровым барьером, сквозь который невозможно было разглядеть ничего. То была непреодолимая стена, защищавшая жителей Рая от посягательств нечистых душ и демонов Ада. Священная река, русло которой проходило через все владения Рая, здесь шумно врезалась в барьер и, очевидно, проходя сквозь него, исчезала где-то за пределами святых земель.

Густая, сочная трава мягко окутала ступни, когда Херувим опустил меня на землю. Я вдруг с невероятной ясностью осознала то, как страшно мне идти дальше. Мир, скрывавшийся за этим сияющим барьером, пугал своей неизвестностью. Как ни любила я Самаэля, как ни стремилась помочь ему, всё же путь, которым я должна была теперь следовать, приводил меня в неподдельный ужас. Там, в верхних слоях Рая, находясь перед лицом Господа, я была поражена его величием и поэтому отчасти не осознавала всей серьёзности и сложности того пути, что он уготовил мне. Впрочем, я и сейчас не могла до конца осознать всего того, что меня ждёт. Я знала лишь то, что стоит только выйти за пределы Рая, и я окажусь в местах ужасных, местах опасных, и что будущее моё перестанет быть очевидным и благополучным, каким оно являлось во времена бытия в Раю. Осознание этого не могло не пугать. Жизнь в Раю – это жизнь в покое. К нему привыкаешь очень быстро, а найти смелость выйти из состояния гармонии и отдать себя на растерзание всем возможным невзгодам так тяжело. Меня трясло от волнения и страха. Херувим прекрасно видел это.

– К сожалению, выходить за пределы Рая мне не дозволено, – грустно сказал он. – Дальше вам придется идти одной, но не стоит бояться. Помните, что всё, что вы увидите за пределами Рая, не создано Богом, а есть лишь порождение душ, населяющих те места. Ничего, что встретится вам там, не опасно для вас, пока душа ваша чиста. Страдания их созданы ими самими, и они не затронут вас, если вы не позволите.

Я с тревогой и трепетом взирала на священный барьер.

– Смогу ли я когда-нибудь вернуться назад? – прошептала я.

– Покинуть Рай можно у любой его границы, – сказал Херувим. – Войти обратно – только лишь через врата. Преступив сей барьер, вы встанете на путь, с которого свернуть будет нельзя. Но, едва цель ваша окажется достигнута, врата Рая снова откроются перед вами.

– Преступив сей барьер… – задумчиво повторила я. – А как я узнаю, куда мне идти? Где искать Самаэля?

– Двигайтесь вдоль русла Священной Реки, и она приведёт вас в самое сердце Ада. Там вы найдете того, кого ищете. Итак, готовы ли вы преступить границу Рая?

Я не была готова, но понимала, что чем дольше я тяну, тем больше крепнет вероятность того, что я передумаю. Поэтому я кивнула Херувиму и сделала неловкий шаг к барьеру. Несмотря на то, что созданием я была бестелесным, я ощущала, как трясутся мои ноги, как не слушаются они и как каждая клеточка моей души кричит о том, чтобы я не проходила через этот злополучный барьер.

– Что я почувствую, проходя через него? – я остановилась в шаге от стены и вновь повернулась к Херувиму.

– Лишь лёгкий холодок. Не более.

Херувим ободряюще улыбнулся. Он понимал, сколь тяжёлый шаг приходилось мне делать, и не торопил. В его взгляде я увидела глубокую уверенность в том, что уготованное Богом свершится правильно и хорошо. На меня вдруг нахлынула волна спокойствия. Я сделала последний шаг к барьеру и, вытянув руку, осторожно прикоснулась к нему.

Визуально стена, ограничивающая Рай, казалась невероятно плотной, но на ощупь она была подобна сияющей туманной дымке. Пройти через неё не составило бы никакого труда. Я в последний раз обернулась к Херувиму.

– В добрый путь, – сказал он.

– Спасибо, – я вдруг ощутила, как слёзы подступили к глазам. Мне не хотелось уходить, но путь был уже выбран.

Один единственный шаг через барьер показался мне самым сложным в жизни. Только невероятным усилием воли я заставила свою душу, привыкшую к гармонии и благополучию Рая, сдвинуться с места. Покидать зону комфорта всегда тяжело, но мало кто может представить себе, каково это – покидать Рай.

Проходя через барьер, я невольно зажмурилась, но не ощутила ничего, кроме лёгкого холодка, подобного дуновению северного ветра летним вечером. Через секунду и это ощущение исчезло. Я вновь открыла глаза. Не знаю, что конкретно я ожидала увидеть за пределами Рая. Разве можно представить, как выглядит Чистилище, если вы никогда там не были? Что бы я ни представляла прежде, о чём бы ни подозревала на пути к барьеру – всё здесь было не так.

Передо мной насколько хватало глаз простиралась умирающая земля. Серая, сухая, вся испещрённая мелкими и крупными трещинами, она была подобна пеплу. Кое-где сквозь неё пробивалась чахлая жёлто-коричневая трава. Справа от меня, прямо из ограждающего Рай барьера вытекали воды Священной Реки, но даже они не могли напитать эту погибающую почву. Да и сама Река была здесь другой. Если в Раю воды её были шумны, глубоки и неспокойны, то здесь всё было иначе. Ширина Реки сократилась почти вдвое, как, впрочем, и её глубина. Воды Священной Реки текли так медленно, словно бы они, как и всё здесь, в мире Чистилища, существовали из последних сил. Небо и то в этих краях было потухшим и каким-то мертвенно-серым. Ни звёзд, ни солнца не было видно. Здесь царили вечные сумерки.

Это место давило на мою привыкшую к краскам и гармонии Рая душу. Я обернулась к барьеру, но здесь, со стороны Чистилища, он больше не был подобен сияющему туману, а превратился в покрытую серым лишайником каменную стену, которая уходила в небо настолько высоко, насколько хватало глаз.

Вернуться назад я не могла. Как ни страшилась, как ни противилась этому моя душа, мне необходимо было двигаться вперёд. Только так, только выполнив назначенную миссию, я могла надеяться вернуться в Рай.

Медленно, словно страшась привлечь к себе излишнее внимание этого мира, я пошла вдоль Реки. С каждым шагом я ощущала, как усиливается давление атмосферы Чистилища. Я являла собой душу, сотканную в другом мире, я была слишком лёгкой для этого места. С одной стороны, эта лёгкость позволяла мне двигаться быстрее, но в то же время более тонкая структура моя приводила к тому, что давление этого места отражалось на мне сильнее, чем на душах, изначально коротающих свою вечность в Чистилище.

Кстати, о душах… Территория Чистилища была поистине огромна, так что заблудшие души, попадавшие сюда, редко встречались друг с другом. Как правило, они, серые и истощенные, едва переставляя ноги, бродили в этих мёртвых землях в полном одиночестве. Взгляды их были пусты, потеряны и тусклы. Даже сталкиваясь друг с другом, они никого не узнавали, не пытались заговорить и, казалось, даже не старались изменить свою участь. Они были обречены на эти вечные бессмысленные и бесполезные скитания, и я, взирая на них, не могла не задуматься над тем, каково же им. Мне вспоминались слова Херувима, но так сложно было поверить в то, что всё это, весь этот заблудший мир Чистилища, был порождён лишь самими душами, а не Богом. И что, возможно, если бы они, эти души, нашли способ осознать себя и попытаться исправиться, то и мир Чистилища тоже бы изменился. Конечно, он не стал бы Раем, но уж точно перестал бы столь мучительно, медленно погибать. К сожалению, ни одна из находившихся здесь душ не знала того, что было открыто мне. Все они полагали себя наказанными Богом за пороки, не осознавая того, что в действительности лишь только сами истязают себя.