Преступлений твоих день вчерашний

Проклял всей твоей жизни исход.

Ты расставил дозоры и башни,

Разорил наши села и пашни,

Но не смог оковать небосвод.

И когда в грозовом очищеньи

Небеса из немых облаков

Поразят тебя в праведном мщеньи,

Положи все мольбы о прощеньи

Под покров совершённых грехов.

Ты тогда не уйдёшь от ответа

На вопрос, что был задан не зря.

И в лучах золотого рассвета

Я впервые за долгие лета

Прошепчу: «Ты прекрасна, заря!»

6–7 марта 2013 г.

Сана, Йемен

Облака в небесах караваями белого хлеба

Незаметно скользят в безотрадной тиши октября,

И вдоль рваных краев огрубевшего хмурого неба

Наливается матовым светом скупая заря.

В её отблесках, словно окутанный бронзовым шёлком,

Умирает дождливый задумчивый слякотный день,

И в сыром подмосковном лесу зубоскалящим волком

На бугры серых мшар наползает тревожная тень.

Осень сыплет устало с деревьев увядшие листья,

И они меж ветвей бесконечно кружат вновь и вновь.

Я как будто врисован в пейзаж этот сказочной кистью,

Лишь тугими ударами в сердце колотится кровь.

Я дышу полной грудью вечерней сгустившейся тьмою,

И озябшие ноздри щекочет болотный дурман –

Эта волглая хлябь так отчётливо пахнет зимою,

Но её приближенье скрывает холодный туман.

В эти грустные дни мне по-прежнему хочется верить,

Что я сяду, как в детстве, у пламенной русской печи,

И сквозняк распахнёт вдруг скрипучие шаткие двери

И небрежно согнёт беспокойное пламя свечи,

В землю гневно ударят дождём разъярённые грозы,

И лохматые тучи прольются свинцовой водой,

И забытые мной наши русские злые морозы

Уже скоро согреют мне сердце родной теплотой.

27 октября 2013 г.

Хлебниково

Consumor aliis inserviendo5

На горячий песок Колизея

Я под жадные крики ступил.

Грязный плебс, ненасытно глазея,

В сотни глоток ревел и вопил.

Мой отравленный разум дурманил

Его дикий беснующий ор,

Но глашатай уже барабанил,

И я крепче в руке сжал топор.

Я был брошен на эту арену

Развлекать пьяный мерзостный сброд

За гражданский мятеж, за измену,

Потому что за мной шёл народ –

Те, кому опостылело рабство,

Кто нашёл в себе смелость восстать

Против тех, чьи чины и богатство

Не давали нам права роптать.

Мы, взяв в руки мечи, утопили

Наших подлых хозяев в крови

И на их ненавистной могиле

В землю сбросили цепи свои.

В нищете и тяжёлых лишеньях

Под напором элитных гастат6

Мы громили в жестоких сраженьях

Легионы отборных солдат.

Мы взметнули в бескрайнее небо

Знамя трудной народной борьбы,

Но народ жаждал зрелищ и хлеба

Вместо доблестной славной судьбы.

Мы теряли в сраженьях героев,

Мы под пытками гибли в плену,

Но рабы из лакейских покоев

Не спешили на эту войну.

Быстро таяли наши отряды,

Словно свечи в безлунной ночи.

Мы в боях не просили пощады,

Разбивая в осколки мечи.

Но избегнуть позорного плена

Не смогли – и под звуки трубы

Для нас гнусная эта арена

Стала местом последней борьбы.

Тщетной жертвой простому народу

Что добыл я ему и себе?

Ни надежду, ни честь, ни свободу –

А лишь смерть на потеху толпе?!

В память всех, кто, покрыт жгучей пылью,

Умирал на крестах вдоль дорог,

Я прошу, чтобы сделали былью

Люди то, чего сам я не смог.

28 мая 2014 г.

Сканс, Тунис

Опять тепло недолгого приюта

Мне предстоит судьбе своей вернуть

И вместо скромного домашнего уюта

Вновь получить билет в далёкий путь.

Похоже, доля выпала такая –

Лететь сквозь жизнь по выцветшей ночи,

Где звёзды, тонко небо протыкая,

Мерцают, словно отблески свечи.

По всей земле без устали носимый,

Я не нашёл причала своего,

Но в участи моей невыносимой

Всё ж упрекнуть не смею никого.

Я не сумел скрепить взаимосвязью

Двух беспредельных жизненных пустынь:

Где сплетены пески арабской вязью

И где горячая испанская латынь.

В моём лице скитальцам-горемыкам,

Похоже, дан безрадостный пример:

Я шит не белой нитью и не лыком,

А чем-то средним, не из высших сфер…

21 ноября 2014 г.

Дубай, ОАЭ

Над уставшей Гаваной вечернее солнце

Плещет ласковый свет на фасады руин,

Освещая косыми лучами оконце

С обветшалым и грязным портретом твоим.

Словно только вчера ты в боях и походах

Озарял разгоревшимся сердцем свой век,

Возбуждая в покорных тиранам народах

Мысль о том, как силён и велик человек.

Аргентина, Боливия, Конго и Куба

Берегут на разбитых стенах образ твой –

Как почётный билет новомодного клуба,

Где хваля́тся твоею тяжёлой судьбой,

Но не помнят заветов Марти́, Болива́ра

И опять терпят ложь, о былом не скорбя…

Твое дело забыто, майор Че Гевара.

Твой любимый народ уже предал тебя.

19 октября 2016 г.

Гавана, Куба

Грохотала война – без предела, конца и без края.

Словно кровь, растекалась она по земле лихолетьем.

Я достал обветшалый альбом и, страницы листая,

Вдруг нашёл фотографию в рамке: «Погиб в сорок третьем».

Долго прадед смотрел с фотокарточки той пожелтевшей,

Изучая меня из-под савана десятилетий.

И мне вдруг захотелось увидеть, каков пролетевший

Ураганным огнём над Россией тот год сорок третий.

Я читал о войне, задавал многим людям вопросы,

Долго слушал рассказ помрачневшего хмурого деда –

Он рассказывал, пряча под маской небрежности слёзы.

И я понял, какою ценою досталась победа.

Содрогалась земля – без надежды, любви и без веры.

Растекалась война утонувшим в слезах лихолетьем.

И лилась в землю кровь без предела, конца и без меры,

Когда прадед с боями пошел на Смоленск в сорок третьем…

2000 г.

Новороссийск

На грани тьмы за кромкой света,