– Сказал, что нас выгнали только из дома, со двора нас не выгоняли! И что в отличие от тебя, еды мне хватит более, чем на три дня.

– Вот именно! – воскликнул радостно Тимоха. – Получается, мы можем жить тут, во дворе?! Или в сарае? – у Тимки затеплился лучик надежды.

– В сарае не можем – он заперт на замок. – Яшка продолжил клевать зерно.

– Это не важно! Важно, что нам не придётся скитаться, где попало и искать другое жильё! Лето переживём во дворе, а к осени, может быть, злость деда Зуича пройдёт, он сжалится над нами и впустит в дом.

Яшка уставился на Тимоху и задумался.

– Ну, если не насовсем, то хотя бы перезимовать. Не замерзать же нам во дворе! – продолжал рассуждать Тимоха.

– Смотри, как бы дед Зуич нас со двора сегодня же не выгнал! – прервал его радужные планы Яшка.

– Если он нас не увидит, то и не выгонит – некого выгонять будет!

– Ты это о чём? – снова прервал трапезу Яшка.

– О том, что нам нужно не показываться ему на глаза. Ну, то есть прятаться, как только дед Зуич появится во дворе, – высказал идею Тимоха.

– Вот ты и прячься. А я с этого огорода ни ногой! Советую заняться поисками еды!

– Когда у тебя в подружках самая болтливая коза в мире, то поисками еды заниматься не придётся! – Тимоха выскочил за калитку и побежал к Анфиске делиться своим горем.

Хоть Яшка и храбрился перед Тимохой, но, всё же, услышав, как открывается входная дверь в дом, не стал испытывать судьбу. Решив, что в словах Тимохи есть доля здравого смысла, Яшка быстро побежал прятаться за сарай. Убедившись, что дед Зуич его не видит, Яшка осторожно высунул голову, наблюдая за ним.

Зуич вышел во двор, огляделся, прошёл до калитки, вышел за неё на улицу и вернулся в дом. «Ага! Решил-таки нас и со двора выгнать. Прав был Тимоха. Не стоит деду Зуичу на глаза показываться», – подумал Яшка.

Он увидел приставленную к сараю лестницу, ведущую на чердак, взлетел на её перекладину, уселся поудобней и задумался о том, как ему жить дальше. А ещё он думал о Клуше. Сладкие воспоминания о ней его совсем разморили, и он незаметно для себя впал в дрёму.

Ему снилось, как перепуганная и вся в слезах Клуша, плачет, причитает и бьётся в истерике по Яшке, которого увидела на вертеле, но не поджаренного, не ощипанного, а в перьях и пока ещё живого: «Что теперь с нами будет? И зачем ты в драку полез? Теперь тебя поджарят и съедят! Я этого не вынесу! Как теперь я буду без тебя жить? Ну, зачем ты на этот вертел забрался? Слазь оттуда! Слезай немедленно!»

– Слезай, говорю тебе! – Яшку разбудил настойчивый голос. – Ты слезешь или нет? – Голос принадлежал Тимохе.

– Ты и тут мне покоя не даёшь! – Яшка огляделся и вздохнул с облегчением. Он был рад, что это всего лишь страшный сон. – Что ещё тебе нужно? Чтобы я признал, что ты был прав, когда сказал, что деду Зуичу не стоит показываться на глаза?

– Что случилось? Ты почему тут сидишь? Дед Зуич выгнал нас со двора? – с неподдельным испугом спросил Тимоха.

– Пока не выгнал. Я убежал, когда он во двор выходил, а потом за калитку и тут же вернулся в дом. Насколько ты мог заметить – я спал, – Яшка демонстративно зевнул.

– Ага, спал! Ты кудахтал во сне так громко и ужасно, что я подумал, с тобой что-то случилось.

– Спасать прибежал? – тихо с ехидной улыбочкой спросил Яшка.

– А если бы и так? Вообще-то я кое-что обнаружил! – Тимоха поднял голову кверху, туда, куда вела лестница.

– Что? Что обнаружил? – Яшка слетел с лестницы и посмотрел в ту же сторону, куда и Тимоха.

– Вон там, видишь? – Тимоха кивком указал на чердак.

– Что я там должен видеть? Чердак как чердак, закрыт на замок.

– Не закрыт! Замок висит для видимости. А вот заслонка открыта и она – снаружи! Гляди внимательно!

– Вижу! Ну, и что? – Яшка не понимал, куда Тимоха клонит.

– Сделай хотя бы пару движений своими куриными мозгами!

– Я говорю: и что с того, что чердак открыт? – раздражённо ответил Яшка, пытаясь убедить, что сделал гораздо более пары движений своими куриными мозгами.

– Олух! Мы там можем жить! По крайней мере, прятаться какое-то время! Там тепло и сухо! – глаза Тимки заблестели.

– Сам ты олух! Я туда не смогу забраться, а вот тебе – в два счёта!

– Ты же птица! – возразил Тимка.

– Ну, и что?!

– Да что ты всё заладил: «что, что»? Наверняка, мечтал летать, как все птицы!

– Мечтал, да что с того! Я петух – домашняя птица, – вздохнул Яшка. – А домашние птицы летать не могут! Такова их природа! А против природы не попрёшь!

– Ещё как попрёшь! – вскрикнул Тимоха. – Утки же летают, гуси летают, а тоже – домашние птицы! – решил его подбодрить Тимоха.

– Утки бывают дикие, – стоял на своём Яшка.

– Ты тоже дикий! Сумасшедший и дикий! Вспомни, как ты на забор взлетел! – хохотнул Тимоха.

– Тогда была экстремальная ситуация! – оправдывался Яшка.

– Да что я тебя уговариваю?! Не хочешь спать в тепле и безопасности – сиди тут, бойся и мёрзни всю ночь! Тем более уже начинает смеркаться. – Тимоха запрыгнул на лестницу и стал медленно взбираться по ней наверх.

– Не собираюсь я тут сидеть! Я подожду, когда ты откроешь чердак. Посмотрим, как у тебя получится отворить заслонку, – возразил Яшка.

Он смотрел, как Тимоха забрался наверх, ухватился обеими лапами за заслонку и потянул её на себя. Она лязгнула и отворилась. Теперь оставалось просунуть лапу в щель и открыть дверцу. Но не тут-то было! Дверь была плотно прикрыта. Надо было приложить недюжинные усилия, чтоб её открыть. Как Тимоха ни старался выковыривать её лапами – дверь не поддавалась.

– Попробуй потянуть за замок! – Яшка увидел в замке выход из положения.

– Хорошо там внизу советы давать? Ты залезь сюда, вместе и потянем.

– Конечно! Куда нам без Яши дверцу чердака открыть? – Яшка со всей силы замахал крыльями и взлетел на лестницу, на третью перекладину, на которой спал.

– А теперь пробуй так же взлетать по одной перекладине, – посоветовал Тимоха.

Но Яшкина гордость не позволяла принимать от «врага» советы и поддержку. «Это по его милости я теперь прыгаю по лестнице, вместо того, чтоб отдыхать в доме и наслаждаться зерном, ягодами и рыбой», – думал Яшка.

– Попридержи советы для себя! А я и без тебя справлюсь! – гордо заявил Яшка.

– Я же и говорю: дикий и сумасшедший! – Тимоха принял чуть-чуть в сторонку, чтоб Яшке было удобно забраться на верхнюю перекладину. – Да ты просто спортсмен! Давай сюда! – пошутил Тимка.

– Всё издеваешься, морда кошачья? – проворчал Яшка, забравшись наверх.

– Всего лишь подбадриваю! – Тимоха схватился за открытый навесной замок. – Ты должен как можно крепче ухватиться за меня лапами. Как только я скажу «три!» – изо всех сил маши крыльями, будто хочешь взлететь с грузом на спине. А если не взлетишь – тебя поймают и съедят! – Тимоха бросил замок, обернулся и посмотрел на Яшку. Тот остановился на предпоследней перекладине, впился глазами в Тимоху и начал медленно наливаться злобой.

– Ну, если не тебя, так твою Клушу! – добавил Тимоха, ещё больше «подливая масла в огонь».

Видя, как Яшка впадает в ярость, Тимоха понял, что сейчас тот самый момент, когда следует крепко схватить замок передними лапами, а задними упереться в лестницу и скомандовал:

– Один, два, три! Давай! А-а-а! – Тимоха почувствовал острые когти, которые впились ему в спину.

Яшка изо всех сил хлопал крыльями и тянул назад. Тимка почувствовал боль в спине. Его задние лапы соскользнули с лестницы, и он повис в воздухе, держась за замок. Яшка что есть силы, дёрнул Тимоху к себе. Дверь чердака поддалась, и они оба повисли в воздухе – Тимоха на замке, Яшка на Тимохе. Ещё минуту они болтались на дверце чердака, как воздушный змей, зацепившийся за ветку дерева.

– Толкни меня к чердаку! – орал Тимоха, уже не в силах терпеть Яшкины когти. – Я должен встать на лестницу!

– Нет! Ты должен почувствовать всю мою ярость, рыжая бестия! Это тебе за всё: за подлости, за Клушу, за меня! – Яшка перестал хлопать крыльями и только висел на Тимохиной спине, впившись в неё когтями.