Я, естественно, кивнул.

Затем Барри Кантор призвал нас выложиться на всю катушку, отдавшись душой и телом этой миссии, и действовать как можно быстрее, ибо «на счету каждая минута». Когда он встал из-за стола, готовый отбыть по своим делам, мы сделали то же самое.

Мы уже хотели было попрощаться, когда я заметил девушку, которую раньше видел с моей книгой в руках за столом в ресторане. Она стояла у входа в бар и явно нервничала.

– Думаю, без автографа не обойдется, – сказала со смехом Анна.

Девушка приблизилась к нам в крайнем возбуждении.

– Вы же Барак Антор? – спросила она с блеском в глазах.

– Барри Кантор, – поправил тот.

– О да-а-а! Я видела вас по телевизору! Можно с вами сфотографироваться?

И, не дожидаясь ответа, она протянула мне телефон, не сводя глаз со своего героя.

– Пожалуйста, не могли бы вы снять нас? – попросила она.

Она встала рядом с Кантором, вся обратившись в улыбку.

– Сделайте несколько кадров! – велела девушка.

Я повиновался.

Потом она буквально вырвала телефон у меня из рук и устремила взгляд на меню устройства, чтобы посмотреть, что получилось.

– Супер! – сказала она. – Я просто счастлива.

Мы вышли из ресторана, и Барри Кантор вместе со своим телохранителем погрузился в большой черный седан, ожидавший его у входа. Хлопнули дверцы, и машина тотчас же тронулась.

Роберт Коллинз бросил взгляд на часы и покачал головой.

– И все ради этого? – бросил он.

На сей раз он был прав.

Обратный путь занял меньше времени, теперь автомобиль агентов следовал за нами. Получив свободу для маневров, Анна продемонстрировала откровенно спортивный стиль вождения, и мне стало интересно, уберегло ли ее сотрудничество с ЦРУ и ФБР от вездесущих радаров.

– Как вам кажется, мистер Фишер, насколько вы трусливы?

Я был обижен подобным вопросом. Неужели Коллинз и Джексон доложили ей о моей боязни высоты, о моей нерешительности перед тем, как сесть в вертолет?

– К чему этот вопрос?

Анна включила поворотник и обогнала впередиидущую машину.

– Потому что, если вы трусоваты, практика предвидения может отравить вам существование до конца ваших дней.

Я весь напрягся:

– Не знаю, насколько я труслив, но вы меня реально пугаете. Вы умеете продать ваши услуги…

Женщина спокойно улыбнулась.

Загорелся желтый сигнал светофора, и она надавила на газ, чтобы проскочить перекресток, заставив мотор взреветь.

– Боязливые люди склонны фантазировать, точнее, придумывать себе фильмы-катастрофы. Прежде чем сесть в самолет, они начинают воображать, что он рухнет; стоит им встретить подозрительного типа, как они уже видят, что он хватает их за горло, а когда им приходится выступать на публике, они заранее представляют, что их освистывают…

– А разве не всем нам это свойственно?

Она улыбнулась и бросила на меня лукавый взгляд:

– Вовсе нет.

– Ладно, и в чем тут проблема?

– Когда человек трусоват и обнаруживает у себя дар интуиции, когда он узнает, что в его голове может внезапно возникнуть достоверная информация, есть риск того, что он спутает свои внутренние страхи с картинами предвидения, примет за достоверную информацию фильмы-катастрофы, которые рождаются в его мозгу. И если таким образом вы будете убеждать себя, что ваш самолет действительно рухнет, встречный незнакомец действительно вас убьет или ваша аудитория действительно вас освищет, ваша жизнь может стать для вас адом.

– Это радует…

Она улыбнулась и снова прибавила газу, чтобы обогнать следующую машину.

– В таком случае следует научиться отличать свои страхи от предвидения, а это непросто.

Когда мы добрались до Форт-Мида, была уже глубокая непроглядная ночь.

Деревья в парке окутали подступы к маленькому зданию влажной прохладой с ароматами зелени. Слышалось уханье совы, невидимой во мраке.

Анна открыла дверь, и мы вошли. Пол заскрипел под ногами: запах древесной обшивки и полов усиливал ощущение того, что мы оказались в лесной хижине.

Анна быстро приготовила кофе, и мы вернулись в изолированную комнату в конце коридора, где устроились за тем же круглым столом. Она положила на стол пачку белой бумаги, включила перед собой ноутбук, дала мне черный маркер и попросила взять лист бумаги.

– Так на чем мы остановились перед ужином? – спросила она. – Ах да… на разработке методики.

Анна отпила кофе.

– Инго Свонн, – продолжила она, – провидец, который с самого начала участвовал во всех опытах вместе с Гарольдом Путхоффом; он считал собственный дар способностью, вообще свойственной человеку, полагал, что ее может развить каждый. Так что вместе с Путхоффом они поставили себе задачу обучить этому других. Много лет ученые работали над методикой, нацеленной на то, чтобы получать доступ к предчувствиям по команде. Эту методику назвали «Remote Viewing»[7]. Именно ей я и начну вас обучать. Но поскольку времени у нас нет, мы будем делать это в ускоренном режиме. Вам нужно постараться ухватить суть…

– О’кей.

– Мне придется быть очень требовательной, а вам – не отставать от меня.

– Сделаю все, что смогу.

– Начнем с быстрого теста на восприятие.

– Теста на экстрасенсорное восприятие?

– Просто на восприятие.

Любопытно, какое отношение это имеет к делу…

Анна открыла папку, лежавшую на столе, и вынула из нее несколько листков.

– Я буду показывать вам изображения или воспроизводить звуки, а вы должны записать ваши ощущения.

– Хорошо.

Она протянула мне первую картинку.

На ней мужчина с женщиной сидели за столиком в ресторане. У мужчины блестели глаза, а рука женщины зависла прямо над его рукой. Он явно был влюблен, но она? Она собиралась взять его за руку или, наоборот, хотела убрать свою?

– Запишите то, что вы ощущаете.

Я взял маркер и написал:

«Влюбленная парочка».

Анна нажала на несколько клавиш в ноутбуке, и я услышал запись вопля, леденящего кровь. Как будто тот, кто кричал, только что увидел ожившего мертвеца или серийного убийцу, который собирался на него напасть. Но я сомневался… Это был крик ужаса… или боли? В конце концов я выбрал страх.

«Крик ужаса».

Новая запись.

Стоны, страдание. Это был женский голос. Роды? Пытка? Затем стоны стали громче и чаще и завершились серией вскриков. Тут не могло быть сомнений… Я почувствовал, что краснею. Анна хранила невозмутимость.

«Женский оргазм».

У меня возникло подспудное ощущение, будто я попал к ненормальным. Что я здесь делаю?

Затем было еще одно изображение и еще одна запись, и наконец Анна решила устроить разбор.

– Изображение номер один: что вы почувствовали?

– Влюбленная пара.

– Что навело вас на эту мысль?

– Ну… взгляд, положение руки… Это кажется мне достаточно очевидным, разве нет?

– Аудио, которое последовало за картинкой, что вы услышали?

– Крик ужаса.

– Откуда вы знаете, что это был крик ужаса, а не радости или, например, боли?

– По интонации.

– А что с ней?

– Она заставила думать скорее о страхе, чем о чем-то другом.

– «Заставила думать»… Но вы смогли почувствовать страх кричавшего в этом звуке?

– Нет, конечно не почувствовал. Я внимательно прослушал запись и сказал себе, что, возможно, подобный звук характерен для страха, ужаса.

– О’кей. Запись номер два, что с ней?

Я сделал глубокий вдох:

– Если вам действительно хочется, чтобы я произнес это вслух, пожалуйста. Это женский оргазм.

– Почему вы решили, что речь идет об оргазме?

К моим щекам вновь прилила кровь. Глупо, но я не мог этого контролировать.

– Это кажется очевидным, нет?

– Что заставило вас так подумать?

Мне стало по-настоящему жарко… до удушья. И вдруг я разозлился на Анну за то, что мне приходится все это терпеть. Ситуация приводила меня в ярость. В какие игры она вздумала играть, в конце-то концов?