– Обалдеть! – с искренним восторгом выдохнула Оля. – Вам только сфинкса не хватает! С золотым ошейником!

Клеопатра скривилась и заговорила по-русски:

– Сфинкса? Фи, Олька, фи! Это единственная порода, которую я тер-р-рпеть не могу. Знаешь ведь!

– Да знаю, – улыбнулась Оля и, спохватившись, добавила: – Дора Теодоровна, я за помощью к вам!

Чёрная бровь Клеопатры взлетела вверх.

– Что ж молчала? Заходи!

Спустя минуту Оля уже показывала Доре свой рисунок – фотографию с телефона. По её словам выходило, что это всего лишь образ к театральной постановке на первое сентября. Мол, классная позвонила, попросила поучаствовать… Вот и надо теперь найти шмотки, чтоб изобразить бродягу или пиратку. Хулиганку, в общем.

– Хулиганку… – медленно протянула Дора и покосилась на Олю. – Хм, а почему именно тебе это предложили? Ты ж у нас зайчишка-трусишка? А?

Оля чуть покраснела под проницательным взглядом актрисы. Врать отчаянно не хотелось. Но и говорить всю правду – тоже. Словно сглазить боялась будущее предприятие.

Поэтому пришлось ограничиться полуправдой.

С капелькой вранья.

– Да классуха думает, что я так смелее стану… Косплей, раскрепощение и всё такое…

– Хм, – ещё больше сузила глаза Дора и вдруг добавила: – А что? Правильно думает. Тебе смелость не помешает… Пошли-ка, посмотрим мои закрома.

Скоро они стояли в спальне Доры Теодоровны, у огромного, как сундук, чемодана. Чудилось, что его недра скрывают все мыслимые и немыслимые образы, которые Дора использовала за всю свою долгую, бурную жизнь.

Пальцы, украшенные колечками, пронеслись по застёжкам, словно творя магический пасс. Крышка чемодана откинулась – и у Оли перехватило дыхание. Чемодан Пандоры, аккуратно разделённый на сектора, был забит до отказа. Тут тебе и костюмы, и парики, и аксессуары всякие…

– Держи, вроде подходящий, – Дора легко нашла нужный парик и отдала Оле. – А вот и жилетка… Смотри-ка, прямо твой размерчик. Ха. А вот и ботики. Везучая ты, Олька!

Растянув рот до ушей, Оля прижимала к груди дары Пандоры – счастливая до того, что хотелось петь.

«Получилось, получилось! Я скоро буду Полей!..»

– Тёть Дор, а грим накладывать научите? – спросила Оля, погасив улыбку – вспомнила, что ещё не всё. – Мне бы подбородок чуток замазать… да шрамы…

– Научу Олька, всему научу, – подмигнула ей Дора, беря с туалетного столика неприметную коробочку.

…Вечером, перед тем, как бежать домой, Оля заглянула в магазин для косплееров. Стесняясь, спросила у яркой девицы – менеджера, есть ли у них линзы синего цвета.

Линзы нашлись. И Оля, не веря самой себе, купила их, чтобы уже дома, стоя перед зеркалом, собрать образ Поли воедино. Как пазл.

Стояла глубокая ночь, когда преображение завершилось. Папа, выключив телевизор, давно уже видел десятый сон и ведать не ведал, что творит любимая дочка.

Впрочем, если бы он и заглянул в Олину комнату, то просто упал бы. Не узнал бы ту, что сейчас вертелась там и так, и сяк, с ухмылкой разглядывая своё новое отражение.

А, если честно, Оля и сама себя не узнавала.

Потому что там, в зеркале, стояла вовсе не она. У Оли Петровской отродясь не было таких волос цвета дёгтя. Таких тёмных, грозовой синевы, глаз.

Оля Петровская не была крутой. Она не повязывала на голову бандану, не надевала на руки осенние перчатки, у которых сегодня безжалостно отрезали пальцы. Не носила грубые армейские ботинки и одежду с миллионом карманов, в которых прятались вещи, любимые всяким выживальщиком: мотки лески; мультитул, что заменял собой и отвёртку, и ножик, и кучу всего ещё; компас, мешочек вяленого мяса и карту родного города…

Оля не могла отвести взгляда от своего – не своего лица.

И улыбалась, как сумасшедшая.

Ямочка на подбородке исчезла. Теперь он был волевым, твёрдым. Шрамы, которые обычно украшают мужчин, украшали и её.

Оля подмигнула себе. Подмигнула Поле.

Страх, засевший давно, глубоко-глубоко, потихоньку исчезал.

Растворялся в безбашенной синеве глаз Оли-Поли.

«Я больше не буду бояться. Ни-ког-да».

На следующий день Оля встала ни свет ни заря. С небывалым воодушевлением сделала зарядку, крепче обычного обняла папу и, когда он ушёл на работу, «нырнула» в образ Перекати-Поли.

Довольная, с победной улыбкой, Оля собрала рюкзак и вышла на улицу. Настроение было не просто отличным – радужным. Чудилось, что сегодня всё будет, как она того хочет. Просто волшебно!

– Итак, Поля. Вперёд! – громко сказала Оля и, поправив лямку рюкзака, двинулась с места.

Она больше не шугалась прохожих. Вскинув подбородок, выпрямив спину, Поля смело шла по улице и не опускала глаза, когда кто-нибудь смотрел на неё. Эта улица, город, весь мир были её вотчиной. Её по праву.

Дойдя до сквера, Поля вытащила наушники. На раз-два-три включила зомби-программу и принялась бежать. Хрипы и взвизги в ушах, сперва громкие, мерзкие, начали отдаляться, стихать… Исчезать.

Добежав до «бункера» Поля вскинула в воздух кулак.

«Чемпионка!»

Хотелось прямо здесь станцевать какой-то дикий, первобытный танец. Такой, что обычно танцуют туземцы, победившие врага. И плевать на то, что прохожие смотрят. Плевать, что они могут крутить пальцем у виска!

Поля – это вам не скромница Оля. Поля делает, что хочет. Поле никто не указ, она смелая, сильная, крутая!..

Поля пустилась в пляс. Она вертелась вокруг своей оси, пока не закружилась голова. Отбивала каблуками чечётку, дикую ирландскую джигу…

Вконец задохнувшись, Поля уселась на скамейку рядом с каким-то худым очкариком, что читал газетку. Попила воды из бутылки и, усмехнувшись, повернулась к соседу. Вытянула шею, бесцеремонно заглядывая в его чтиво.

– Эй, бро! Есть хорошие новости?

Очкарик выпучил глаза. На лице так и читалось: «Что за наглая малолетка?» Поля от души расхохоталась и, вскочив, побежала дальше.

Ликование билось в груди вторым сердцем. Наверное, так чувствуют себя киношные супергерои, когда у них впервые пробуждаются нереальные способности. Кажется, одним ногтем ты можешь свернуть горы! Кажется, сейчас ты способна подойти к любому бультерьеру, чмокнуть в щёку любого мальчишку, нахамить самой Инфанте!..

Поля смахнула с лица прядь волос вместе с мошкой. Улыбнулась встречным прохожим.

Да. Вот бы здорово разворошить их Крысятник в образе Поли! Наконец-то осмелиться, сказать всем зарвавшимся, что так делать нельзя! Вот бы…

За этими мечтами Поля едва не забыла, что у неё есть дело.

Поля остановилась у знакомых кустов, огляделась по сторонам – быстро, цепко. Не смотрит ли кто? Нырнула в заросли и скинула с плеч рюкзак.

«Сегодня я сделаю это! Заложу первую нычку!»

Оля давным-давно хотела сделать это, посмотрев один интересный ролик. Но мешали боязнь и папино отношение к её интересам. Теперь же, будучи Полей, она больше не сомневалась ни секунды.

Нужна нычка? Будет нычка!

Любой уважающий себя выживальщик делал схроны или нычки по своему городу. Не только на случай особо страшного, масштабного бедствия, но и просто на всякий случай. Например, если твой дом вдруг оцеплен, горит, обрушен от взрыва газа… Да мало ли что! А так – есть нычка, в которой минимум необходимого: копии документов, комплект одежды, пара банок тушёнки, пакетик гречки, деньги наличные, ещё что по мелочи…

В папином кабинете Поля нашла заверенные копии документов: его паспорта, своего свидетельства о рождении, других важных доков. Взяла по экземпляру каждого, добавила других полезностей. И, подобрав герметичный пластиковый контейнер, упаковала всё в него, а потом запихала в рюкзак, который немедля раздулся до внушительных размеров. Хорошо, что вес у него был нормальный, Поле в самый раз.

Достав складную лопатку, Поля взялась за дело. Копать пришлось довольно долго, хоть нычка и планировалась небольшая. Зелень скрывала её хорошо. Главное – чтобы никому из собак или их хозяев не захотелось в ближайшее время в кустики…