А потом залезла в соцсети. Но не просто так.

Выбирая страничку за страничкой, Оля ставила лайки всем свежим постам одноклассников: фотографиям с Чёрного моря, картинкам с дурацкими шутками, репостам с чужих страниц… Нехитрые вроде бы действия. Но именно в них, в их систематичности, заключались особая хитрость и расчёт.

Нахмурив лоб, Оля ставила и ставила лайки. Потому что люди любят лайки. А подростки – в особенности. Чем чаще ты обращаешь на них внимание, чем больше клеймишь их посты «сердечками» – тем лучше они относятся к тебе. Тем больше благоволят. Тем охотнее помогут в будущем. Так рассуждала Оля, очень не любившая конфликты. Сероглазая Оля – нейтралитет, что хотела выжить.

На одной странице Оля помедлила перед тем, как поставить лайк. Но затем всё-таки отметила последнюю фотографию.

Тут же пиликнуло сообщение.

«Так. Без паники. Только без паники».

Холодея, Оля зашла в сообщения и, не выдержав, чертыхнулась.

Инесса Фантеева была уже в сети.

«Привет. Как твои дела?»

Вот так всегда. Никогда ни единого смайлика – ни эмодзи, ни хотя бы простой скобки. Никогда по тексту не узнаешь, в каком настроении Инфанта. Ни-ког-да.

Покусав губы, Оля всё же стала набирать ответ. Разумеется, когда тебе приходит сообщение, а ты сейчас не хочешь отвечать – можно сбежать в оффлайн…

Но Инфанте лучше отвечать сразу. Немедля.

Отписавшись, что всё ок, Оля добавила вежливый ответный вопрос и принялась ждать, когда ей ответят.

Инфанта набирала не спеша. За три минуты, что показались вечностью, Оля, дёргая себя за прядь у виска, успела лишиться пары волосков.

А ещё – вспомнить, как в прошлом году Инфанта и компания после уроков остригли Ритку Макарову в туалете.

В чём она тогда провинилась, Оля не знала. В тот день зарёванная Ритка долго не шла домой, пока краснота не спала с лица, а родичам наврала, что остригла косу в парикмахерской. Типа сама хотела, карманные деньги потратила. Всё это Оля узнала позднее, подслушав кое-кого в столовке.

Чуть не подавившись от ужаса, Оля твёрдо решила: с ней так, ежели что, не поступят. И, через неделю поговорив с папой, после выходных пришла в школу уже с короткой стрижкой.

И получила от Инфанты первую в жизни похвалу.

«А тебе так больше идёт», – прохладным голоском пропела главная девочка класса, впервые улыбнувшись Оле.

Та улыбнулась в ответ.

Но улыбка скрывала крепко сжатые зубы.

«У меня всё хорошо, спасибо. Была в Испании, смотрела бой быков. Скоро выложу фото с тореадором. Готовлюсь к школе. Кстати, точно знаю, что к нам в класс придёт новенькая».

Прочитав, Оля выдохнула. Но тут пришла дописка:

«Я придумала кое-что. Ты будешь участвовать».

Не вопрос, а утверждение. И вариантов других нет. Участвуешь – и всё.

Гнев поднялся в Оле огненной волной. Хотелось отшвырнуть телефон, впечатать его в стенку… Но, переборов себя, Оля всё же решилась на уточняющий вопрос, даже набрала – однако, отправить не успела.

Инфанта уже виртуально помахала ручкой:

«Ну пока. Скоро увидимся».

И вышла в оффлайн.

– Господи… – пробормотала Оля, снова берясь за несчастную прядь. – Что ещё придумала эта Принцесса крыс?..

Школа давно стала Крысятником. И, чтобы выжить в ней, приходилось притворяться крысой.

Оля всё думала об Инфанте и её закидонах, когда в прихожей раздалось топанье. А затем – голос:

– Доча Ольча, ты где? Выходи!

Забыв про грядущие неприятности, Оля стремглав понеслась встречать папу. Круглолицый, в помятом деловом костюме, он, добродушно посмеиваясь, потрепал дочь по волосам и вручил ей бумажный пакет:

– Купил вкусняшек. Распакуешь, пока переодеваюсь?

– Без проблем, пап!

Оля унеслась на кухню и стала распихивать еду по полкам холодильника. Вскоре пришёл папа в домашней одёжке, которая пахла ванилью и выпечкой. Пропал резкий и какой-то чужой запах дорогого парфюма, неизменно сопровождавший его на работе. Папа стал собой, настоящим – нацепил цветастый фартук, оттеснил Олю и взялся готовить ужин.

Сидя на стуле, Оля с удовольствием наблюдала за отцом. Готовил он изумительно и мог из самых простых продуктов соорудить потрясное блюдо. А уж если брал что-нибудь изысканное, как всегда в пятницу, – то ужин превращался в нереальный банкет. Язык откусить можно, как вкусно!

– Тэкс, держи помидорчик на закуску…

Папа выложил на Олину тарелку здоровенный томат, фаршированный моцареллой и грибами. Красиво присыпал сверху зеленью и в качестве последнего штриха добавил рядом каплю самодельного, кисло-сладкого соуса.

Оля накинулась на помидор с жадностью волка. Уничтожила его в три укуса и вновь стала наблюдать за отцом.

Папа самозабвенно творил, и от этого даже морщины на его лице становились меньше, как-то незаметно разглаживались: мешал в миске сырые желтки, делая домашний майонез; сыпал шафрана в кастрюльку с пастой; ломая, готовил к растопке шоколад… Казалось, у него не две руки, а куда больше. Словно папа – не папа, а какое-то индийское божество. Шива, а не папа!

Оля знала, что он с детства хотел стать поваром, но не сложилась судьба. Сейчас отец трудился в банке, нередко задерживался допоздна, брал работу на дом… и порой сидел за компьютером даже в выходные. Денег в семье хватало, но Оля часто видела папу усталым и мрачным. Хоть он и старался как можно скорее улыбнуться ей, сделать вид, что всё хорошо.

– Ну что, нравится? Ничего так, съедобно? – спросил папа, наконец, занимая место во главе стола.

– Ты серьёзно? Я чуть язык не откусила! – засмеялась Оля.

Когда настал черёд десерта, она опять завела давний разговор про дачу. Оля сто лет назад решила, что им нужен форпост, место, где можно выжить, если в городе вдруг случится беда – беспорядки там, волнения… Апокалипсис…

– Апокалипсис? – переспросил папа и прыснул. – Ольча, сколько раз тебе говорить: не забивай ты этой ерундой свою прекрасную голову! Укрытия эти, убежища, выживальщики-параноики всякие… Всё будет нормально!

– Да откуда ты знаешь, пап? – возмутилась Оля. – Вдруг будет? А выживают подготовленные!

– Если и правда будет, – беззаботно добавил папа, откусив сэндвич, – то вся эта подготовка прахом пойдёт. Всем будет крышка, труба. Так что зачем зря волноваться? Нервы тратить? Ты ж у меня такая молоденькая…

Папа предпринял попытку потрепать Олины волосы через стол. Но Оля от расстройства уклонилась, попыталась подойти к делу с другой стороны:

– Ну а если просто купить, для хозяйства? Будешь там всякие фрукты-овощи выращивать, а? Как Джейми Оливер! И готовить! А я видео твои снимать, выкладывать и…

Папа вздохнул.

– На дачу время надо. А его у меня нет. Сама знаешь.

– Но ты же мечтал открыть ресторан! Ты мог бы…

– Не могу, – возразил папа, сразу становясь мрачным. Даже тарелку с недоеденным от себя отодвинул. – Ресторанный бизнес – дело рисковое. А нам с тобой нельзя рисковать.

– Но…

– А в банке риска меньше. Должность у меня хорошая, зарплата ничего так… Да и Фантеев меня не отпустит.

Олю аж передёрнуло от упоминания отца Инфанты.

– Двадцать первый век на дворе. Крепостное право давно отменили! – вскинулась она. – Забыл?

– Не забыл, моя умничка, – печально сказал папа и вздохнул. – Ну всё, хватит разговоров на эту тему. Доедай, а то время…

Перед сном Оля проверила срок годности у банок тушёнки – стратегического запаса продовольствия, что собирала и складировала подальше от отцовских глаз, под кроватью. А забравшись в постель, снова вспомнила разговор про дачу-форпост, Фантеева и Инфанту, свою маму… и школу, до которой оставались считанные дни.

И почувствовала – каким-то нутряным чутьём – что скоро, очень скоро что-то произойдёт.

Только ещё непонятно, плохое или хорошее.

Палец ещё не успел коснуться кнопочки звонка, когда дверь начала открываться – медленно, со скрипом… как в дешёвых ужастиках.