— Начнём, или дождёмся Андо? — поднял он животрепещущий вопрос. С внутренним напряжением ожидая согруппника, лидер вытер переносицу, вспотевшую под массивной оправой. Он жалел, что сегодня не надел линзы.

Дай опаздывал нечасто. Обычно он звонил или писал, предупреждая заранее, но сегодня телефон его молчал, и вся группа скучала в ожидании гитариста. С вялым энтузиазмом обсуждая политическую ситуацию в стране, они успели два раза сходить за кофе, и три покурить.

— Пожалуйста, блять, — поглядев на часы, Ниикура решил, что ждать больше нечего. — Как говорится, кто не успел, тот опоздал. Догуливаем эту неделю, и предлагаю на следующей уже собраться и репать. Думаю, пары раз хватит, чтобы не дёргать Кё, — взгляд лидера скользнул по фигуре солиста, обособленно расположившегося в самом углу помещения. Неудивительно, что даже в таких мелочах, певец противопоставлял себя остальным, отказываясь сидеть рядом. — Ритм секция и гитары согласуются отдельно; когда — решайте сами, — Каору обратился к басисту: — Тошия, ты как? В среду нормально будет?

Хара вопросительно взглянул на Шинью, и тот утвердительно кивнул головой.

— Да. Только не с утра, пожалуйста.

— Договорились. По времени скоординирую позднее. Если вопросов нет, можем расходиться. Дайске я передам всё лично.

— Валяй, — едко сказал Андо, неожиданно появившись на пороге офиса. — Я внимательно тебя слушаю. — Чёрные глаза с яростью впились в Каору, и лидер ощутил неумолимое приближение возмездия. Дайске пребывал в состоянии такого эмоционального накала, что его гневную ауру почувствовали все присутствующие.

Уворачиваясь от прямого попадания летевшей ему в голову пепельницы, Каору проявил завидную прыть, отскочив от стола сразу на несколько метров. «Жаль будет, если он сломает мне очки» — подумал лидер, и даже на секунду их опрометчиво снял, но обнаруживая, насколько мир теряет свою чёткость, мужчина решительно вернул оправу на переносицу — видеть противника сейчас важнее.

— Пожалуйста, блять. Может, не при всех, Дай? — на всякий случай предупредил лидер.

— Прости, Као, не могу. Ты же сам понимаешь… дело чести.

Аудитория заметно оживилась, но останавливать Андо никто не спешил. Интересно, что это за дело чести такое, когда хочется разбить голову лидера тяжёлым предметом? Уклоняясь от объёмной канцелярской папки, Терачи всё же озвучил вопрос, волнующий всех присутствующих:

— В смысле?

— Расслабился слишком, — ответил ему Андо, прицелившись в лидера степлером. — И совесть потерял!

— Только не ломай мебель, — назидательно попросил Ниикура, поймав степлер левой рукой, и аккуратно возвратил его на стол.

— Ты уж точно не обеднеешь, заплатив за парочку сломанных стульев, не так ли? Нэ! Любишь кататься — люби и денежки платить. — Перефразировал гитарист русскую пословицу.

На его пути внушительно восстала фигура Тошии, и, глядя на сурово сдвинутые брови согруппника, Андо разочарованно отступил, возвращая стул на место. Ниикура казался предельно невозмутимым, только одно дело — помогать ему сдерживать злопыхания Кё, но совсем другой резонанс — вмешиваться в выяснения с Андо. А посему Хара соблюдал нейтралитет: сами разберутся.

— На двух стульях не усидишь… Дай.

Андо, конечно, хотелось возразить, что до сего момента у него это прекрасно выходило, пока сам Ниикура не сунулся в его дела со своим членом, но гитарист благоразумно промолчал. Потому что лидер как всегда оказался прав.

— А что случилось-то, Дай-чан? Он чё, трахнул твою жену? — предположил из своего угла Кё. Шинья опустил глаза, ибо терпеть не мог подобных разговоров, а вот, вокалист явно возбудился, желая принять в разборках непосредственное участие.

Забывая о Дайске, лидер в бешенстве рванул к Кё, с твёрдым намерением прибить мерзкого мопса, и в этот момент рука Андо крепко ухватила Каору за горло, не позволяя последнему сделать ни шагу. Гитарист намертво вцепился в лидера сзади.

— Попался, — прошипел Дай. — Ты следующий, Тоору.

На секунду Ниикура расслабляется в руках противника, усыпляя бдительность последнего, затем, резким движением бьёт Андо локтем под дых. Согруппники с замиранием сердца следят за действом, но никто из них не торопится разнимать. Охнув, Дай сгибается, ослабляя захват, и Каору удаётся выскользнуть, но гитарист совершает внезапный рывок, вскидывая руку, и Ниикура обернувшись, тупо подставляется под мощный хук в челюсть. Очки слетают с носа, делая в рапиде идеальный полукруг. Удар мужчину дезориентирует, и, схватившись за подбородок, лидер тяжело оседает на пол, чутко ожидая финальной развязки — звука бьющегося стекла… Апофеоза не случилось: Андо с акробатической точностью ловит оправу на лету, а после, водружает её на нос хозяина.

— Мне нравятся твои очки, — запыхавшись, произносит он.

Всё кончено. Хара было вскочил, чтобы помочь, но взгляд гитариста буквально приковал к месту: «Не лезь!» Приоткрыв один глаз, лидер наблюдал за происходящим. Минута молчания, наполненная небывалой эпичностью — восторженно открытый рот Кё, Шинья, сочувственно прикусивший губу, брови Тошимасы и лицо Дайске Андо, преисполненное снисходительного триумфа. Финал получился как в цирке. Не хватало лишь барабанной дроби. Но… до чего же больно ударил, сука!

— Спасибо. Ты закончил? — с отсутствующим выражением на лице, прошамкал лидер, с трудом поворачивая голову.

— Ага, — тряхнув гривой, утвердительно ответил Дай. — Теперь обговорим время для совместных занятий, лидер-сан. Когда будем сыгрываться? Мне бы надо свалить на пару дней.

— О, не проблема. Звони, договоримся, — каждая фраза отдавалась в челюсти болезненным дискомфортом. — К среде будь в Токио. Мы порепать собрались… с… коллегами.

— Понял, буду! Ну, всем пока, — с ледяной улыбкой Андо вышел из помещения, громко хлопнув дверью.

Терачи, наконец, разогнулся, поднимаясь со стула. Одёргивая полы туники, драммер сосредоточенно склонился над лидером.

— Дай-ка взглянуть, Каору, — вкрадчиво скрипнул он. Лидер вяло отмахнулся, мол, пожалуйста, блять, но Шинья всё же настоял на своём. — Да убери ты руки, ну! Норм, челюсть не выбита, — сообщил Терачи, заканчивая исследовать чужое лицо. — Не хочу застать момент, когда вы начнёте убивать друг друга.

«Святое дерьмо!» Каору дышал глубоко и ровно, сжав рот в гузку и закрыв оба глаза. Он был рад, что хоть какую-то минуту не увидит жалостливых выражений на этих лицах. Да, он позволил Андо отвести душу, но легче от этого не становилось. Да что теперь трепыхаться? Что сделано, то сделано. Утрясётся как-нибудь. Не впервые ему бьют морду.

— Так, что ты натворил, Ниикура? — Задумчиво глядя на поверженного гитариста, Кё неожиданно обнаружил в себе способность к эмпатии. И вот, с чего бы ему проникаться сочувствием к этому грёбаному херу? Тоору специально держался сейчас подальше, оставаясь в углу, ибо не дай бог, ещё помочь захочется… — Андо драться умеет.

Каору смерил коллегу презрительным взглядом. Главное, не заводиться на пустом месте. На самом деле у гитариста был отличный шанс увернуться от удара, но только он им не воспользовался.

— Жить буду, — процедил мужчина сквозь зубы.

— А совесть позволит?

— У меня больше нет совести, Кё, — ответил Ниикура и криво усмехнулся. Действительно, данное упоминание его сейчас никак не волновало.

Тошия протянул ему руку, и Каору хмыкнул, принимая помощь. Тяжело поднимаясь на ноги, и выпрямив спину, лидер медленно поплёлся к выходу под настороженные взгляды согруппников. Он спиной ощущал замешательство Кё, но что он мог им ответить сейчас? «До среды?»

Достав из кармана сигареты, Каору засмеялся. Господи, до слёз: он опять получил пизды, но в этот раз, кстати, не только в переносном значении этого слова. Двойное комбо! Просто обхохочешься. Неплохо бы попасть поскорей домой, чтобы на радостях порыдать в подушку, где «порыдать» — это, разумеется, метафора. Там, на крошечной кухне, в шкафу его ждала припрятанная для особых случаев литровая бутылка Jack Daniel’s. Стоило прочувствовать момент: вся херня в жизни происходит из-за любви. Это как сходить посрать: усилий тратишь много, а что получаешь в итоге? Правильно, говно.