Flashback

Индустрия ночных развлечений привычным жестом распахнула двери, радушно зазывая в свои недра, и Аой вплыл туда, следуя знакомой траектории. Заказал бокал пива у стойки, приземлился за свободный стол в углу. Он приходил сюда не впервые. В этом заведении не запоминали ни в лицо, ни по именам. Зато Аой знал практически каждого. Охранников, барменов, и даже дилера, парня без возраста, который в нужный момент появлялся ниоткуда и исчезал в никуда. Ностальгическое место, и сам Широяма, в какой-то мере, был его частью.

В заведении громыхало бодрое техно, где сквозь нагромождения битов полный слащавости тембр вещал о бесконечности любви и страсти. На танцполе чувственно изгалялась разновозрастная молодёжь. Среди них мелькали фигурки ещё совсем девочек. Некоторые выглядели хрупкими тростинками, подставляя освещению соблазнительные округлости и тонкие ножки. Широ знал, что половине из них не исполнилось ещё и восемнадцати.

Гитарист заказал следующую порцию алкоголя, одновременно рассматривая танцующих. Он подумал о том, что его маленькая Румико очень скоро вырастет, и когда-нибудь жажда новизны и развлечений её тоже затянет в подобное место. И какой-нибудь извращенец с деньгами, возраста самого Юу, будет на неё пялиться, пожирая похотливым взглядом молоденькое тело, а потом… засунет в неё свой хер. Омерзительная параллель.

— Ты слишком грустный, дядя, — шепнул гитаристу чей-то голос, — хочешь чего-нибудь?

— Мои желания не твоего ума дело.

— Ты ведь знаешь, что это не так работает, — ответил дилер, указывая длинным пальцем куда-то в сторону, — иначе ты бы не пришёл.

— Оке, — Аой даже не взглянул туда, куда указывал ему парень. — Мне нужно развеяться. Что у тебя есть?

***

…Сколько это уже длится? Полчаса? Дольше? Широяма неожиданно осознал, что тупо втыкает в стену, ожидая эффекта. Он медленно развернулся, оглядывая зал. В свете огней со всех сторон ему приветливо улыбались незнакомые люди. Это смущало, но Юу зачем-то помахал им в ответ.

Вибрация стен вдруг потекла по венам, впрыскивая в мышцы порцию кайфа. Ритмично раскачиваясь, окружающие Широяму люди распространяли свои феромоны и светящиеся молекулы эмоционального единения… Галлюцинации? Тело начинало дрейфовать в ритме персонального рейва. Всё стало сочным и необычайно ярким, отправляя гитариста в иную реальность для встречи с высшим разумом. Поэтому, стоило подготовить вопросы, и желательно, самые важные.

Аою казалось, что он плывёт в невесомости, раздвигая руками плотное и густое ничто, и его действия оставляют после себя множество разных отпечатков. Эти следы разрастаются, взрывая пространство электрическими искрами.

Яркий свет проходил через людей и предметы, и Юу вдруг понял, что буйство красок можно ощущать не только глазами. Он почувствовал музыку каждой клеточкой своего тела, и видел, как четыре измерения вращаются в двухмерной проекции.

«Наша вселенная огромна, — понял Аой, и его захлестнула эйфория. — Вау! — только и мог он сказать сам себе, постигая масштабы трансформации».

Широяма увидел часы, и они показали цифру двадцать. Он смотрел туда не моргая, изучал светящийся механизм до тех пор, пока из глаз не потекли слёзы, а изображение не превратилось в смазанное пятно. Мир обретал свойства мягкого пластика, но с крайне плотной структурой, и двигаться там становилось проблематично — это как пытаться быстро бежать, находясь по шею в воде. С огромным трудом он опознал в руках собственный айфон, чувствуя, что просто жизненно обязан кому-то позвонить. Он держал трубу возле уха, но говорить не мог — изо рта вырывался лишь набор невнятных звуков.

— …Эй! — Кто-то тряс его за плечо, но Аой ничего не ответил. — Я же предупреждал. Всё, чувак улетел…— услышал Юу чей-то голос. — Давай его в подсобку.

Мир вокруг снова менялся. Перед глазами вдруг поплыли обрывочные картинки. Какие-то здания, свалки, авиационные ангары, подвальные помещения. Всё, что фиксировал взгляд гитариста, сыпалось на него сверху полароидными снимками. Время невероятно замедлилось. И на этом эйфория закончилась.

Юу вдруг увидел себя со стороны, сидящим за стойкой бара, и другого себя, находящегося в центре танцпола. Пульсируя, расщепляющееся сознание наисильнейшей паранойей резануло мозг, и Аою стала открываться истина. Она была настолько жуткой, что смысл невозможно было передать словами. Осознание того, что всю свою жизнь гитарист поступал неправильно, нагнетало на него панический ужас. Все события переплетались и накладывались друг на друга, путая и без того, взбудораженный наркотой мозг. Воспоминания, смешавшиеся с обрывками реальности, изменяли восприятие. Все они были мрачными, депрессивными, давящими безысходностью и болью. Их становилось так много, что сознание захлёстывало количеством прибывающей информации.

— Давай-ка, дыши, дядя, — доносился сверху голос. Аой полулежал на кафеле клубной подсобки. Его мучила дичайшая жажда. Звонко прозвучал удар по щеке. — Кто ж знал, что тебя так накроет, чёрт! Нехер закидываться без ситтера. Хотя бы моргни, что понимаешь.

В голове слипались мысли, которые на трезвую голову соединить было просто нереально. Подсознание вытаскивало наружу какой-то невообразимый негатив, сводя все мыслительные процессы к цикличному его обдумыванию. И это «что-то» приходило озарением и угасало, превращая окружающую реальность в бесконечную карусель. Аой вдруг почувствовал себя застрявшим в пустой оболочке, из которой ему никогда не выбраться. Окружающий мир оказался ирреальным. Страх. Дикий животный страх сковал всё существо мужчины.

— Юу?

Внезапно темнота осветилась яркой вспышкой, по мере приближения трансформируясь в белый туман, на котором латиницей загорелась надпись на английском языке. «Умри» — гласила она. И внезапно смерть заговорила с ним голосом Дайске Андо:

— Посмотри на меня!

Ему хотелось уйти. Потеряться и исчезнуть, чтобы никто не беспокоил, ведь сейчас чрезвычайно важно было разобрать эту червивую кашу в голове. Говорить Аой не мог, только с самим собой или с видениями из трипа. Ужасно плющила паранойя. Он был уверен, что люди вокруг о чём-то догадываются и обязательно начнут задавать вопросы. А ещё полиция. Его обязательно в таком виде заберут в полицию! И тогда пиздец всему. Конец карьере. Звуки приближающихся сирен сдавили горло приступом панической атаки. Когда весь этот ужас закончится? КОГДА? Широяму снова и снова уносило в немыслимый кошмар, остановить который не представлялось возможным. Ему казалось, что он умер и на всех парах летит в пекло ада. И Аой закричал. Срывая связки, он орал от страха и ужаса, пока хватало сил и дыхания. А потом Широяма забыл, как дышать.

— Дыши! Чёрт тебя дери, Юу!

Кто-то на разные голоса повторял со всех сторон название клуба и его имя. Широяма открыл глаза. По специальной форме и фуражкам, он опознал полицейских, толпящихся возле входа, а ещё врачей скорой помощи. Очертания их были смазанными, как если бы он смотрел на них через мокрое стекло. В него тыкали иголками и совали какие-то трубки. Потом наступил провал.

— Ты меня слышишь? — озабоченно спросил человек в чёрной маске, разглядывая зрачки Широямы, полностью затопившие тёмную радужку. — Чёрт!

Следующим его воспоминанием стала ледяная вода, которой Юу поливали сверху, и испуганное лицо Дайске (уже без маски). «А что здесь делает он?» Аой перестал выпадать из реальности и еще около часа отходил на холодном полу подсобки. Единственное, что забирало внимание, это переливающиеся изменения абстракций напольного кафеля. А ещё чуть позднее, когда галлюцинации почти прекратились, Широяме очень захотелось выйти в окно. Он уже вообще не помнил себя нормальным, и даже не верил, что вернётся в прежнее состояние.

— Ты как?

Вопрос нелепый до абсурда. Аой увидел стены и кафель, вспышки яркого света и знакомое до боли лицо. Мир вокруг начал проясняться, становясь ещё более трагичным, но склонившаяся над ним фигура светилась изнутри, словно божество. Широяма потянулся к этому свету и обнаружил в себе способность к общению. Видение, в свою очередь, вполне осязаемо сжало его ладонь. Чужая рука была крепкой и горячей.