— Ну, я вас оставлю, — сказал я, выходя в коридор.

Вот так вот настроение упало ниже плинтуса. Куда я пошел? К белому «другу» и его удобной крышке. Но стоило попасть в кабинку, как меня тут же поймали с поличным: Аой схватил меня за руку.

— Двери надо запирать. Хотя это вряд ли тебя бы спасло…

— Юу, — вздыхаю я, — разве тебя не ожидает прекрасная дама?

— Ожидает, Таканори. Я уже говорил, что тебе хватит? Нужно ли мне повторить или сразу двинуть, чтоб ты остыл?

— Объясни-ка мне одну вещь, Юу. Для чего тебе это всё нужно?

— Всё — это что?

— Не будь идиотом.

— О, конечно! Ты выбрал самое подходящее время и место для подобных разборок. Ладно. Так что мне там нужно? — он скрестил руки на груди.

— Зачем я тебе? Не думаю, что возиться с наркоманом доставляет удовольствие.

— С чего это тебя вдруг стало волновать моё удовольствие? — ухмыльнулся он. — Во-первых, отдай порошок. Ты же не хочешь, чтобы я забрал его силой? Знаю, хочется вдохнуть, поскольку ты подавлен и на взводе, потому что проиграл. Давай его сюда, ну!

— А тебе обязательно надо было акцентировать причину? На! Подавись! — я швырнул пакет ему в лицо. Уклонившись и выбрасывая руку вперед, он поймал его в ладонь.

— Отлично. Теперь ты мне ответь. Чего ты хочешь сам? На любой вопрос ты либо отмалчиваешься, либо огрызаешься, а читать мысли я пока не научился, извини.

— Кончай паясничать! — я вдруг осознал, насколько все это мне надоело.

— Иногда кажется, что ты просто слепой, Руки. Не замечаешь элементарных вещей, — он говорил это, будто выплевывая слова, начиная медленно приближаться. — Так чего… ты… хочешь?

Он поймал мой взгляд, заставляя погрузиться во тьму черных глаз, опуститься на дно бездны, замереть, не понимая, к чему он клонит. Меня пугала и одновременно злила его непредсказуемость.

— Чего хочу? Чтоб ты оставил меня в покое! Проваливай к своей блондинке…

— Ах, какие эмоции! — он убрал со лба мешавшую чёлку. — Ты ревнуешь меня к женщине, Така? Это что-то новое…

Он подошёл вплотную, и упираясь ладонями в стену, вжался в меня всем телом. Его лицо находилось совсем близко. Странное чувство, но сейчас он смотрел именно так, как я хотел. Нет. Даже больше. Помимо заинтересованности и желания, было в его глазах что-то еще, глубже, интимнее. Больнее? Это так не сочеталось со всем, что он говорил раньше. Я ничего не понимаю.

— Хотя бы намекни, и всё будет, как ты захочешь, Така, — он жестко кусает меня за шею, заставляя непроизвольно вздрогнуть и откинуть голову. — Может, этого? — легонько обводя мои губы языком, он нагло проникает им в мой рот. — Или это? — его руки крепко сдавливают мои ягодицы и с силой прижимают к себе.

Громкий стон, такой развратный, нетерпеливый, вырывается из моей груди и испаряется где-то на уровне его плеча. Чувствую его сорванное дыхание на своей щеке. Он так нужен мне, черт!

— Скажи, — тяжело произносит он, — что мне сделать ещё, чтобы ты был счастлив?

Этот вопрос — ловушка, он загнал меня в тупик, потому что я не знаю, что говорить. Правду?

— Я не знаю.

— Что? — В его взгляде недоумение сменяется разочарованием, а затем на дне темных зрачков просыпается злость. Он закипает мгновенно.

— Не знаю, — со всхлипом выдыхаю я.

— Ты не знаешь… — Аой резко отталкивает меня, отворачивается, что-то обдумывая, затем говорит более спокойно: — Поезжай домой! За вещами я приеду завтра.

***

========== Точка отсчёта 8 ==========

Черт подери! Всё как-то неправильно, и до меня вдруг дошло, что уже давно стоит открыться ему. Но я никогда не думал, что признаться будет так сложно.

— Ты говорил, что для тебя важны мои чувства.

— Помню, — не оборачиваясь, произносит он. — Продолжай.

— Раньше я никому не говорил подобных вещей, но…

— Но?

— Если то, что я дико хочу тебя, и благодарность за то, что ты носишься со мной, как с торбой писаной, называть любовью, то тогда, определенно, это оно и есть… Но я не уверен, вправе ли я от тебя что-то требовать. Я нестабилен, ты и сам знаешь.

Он молчит, так и не обернувшись. Снова поправляет волосы, затем все-таки разворачивается и смотрит на меня очень внимательно и серьезно. От этого взгляда мне становится как-то не по себе.

— С-скажи что-нибудь, чёрт. Юу? Не молчи…

— Теперь я не знаю, что сказать. Во мне слишком много алкоголя, чтобы адекватно воспринимать все сказанное тобой. Ты уверен, Така? Ведь мы оба сейчас под кайфом. Я мог бы воспользоваться ситуацией, но нечто внутри меня говорит, что это плохая идея. Я не хочу, чтобы ты потом жалел. Меньше всего я желал бы причинить тебе боль. Ты ведь знаешь мои темные стороны. Но… если тебе вдруг захочется повторить мне те же слова, только на трезвую голову, я обязательно найду, что ответить. Обещаю. Пожалуйста, поезжай сейчас домой, хорошо?

— А ты? Ты пойдешь к…

— С любовью это никак не связано.

— Ты не хочешь причинять мне боль и все равно бьешь ниже пояса… Забавно… — Мне так захотелось сейчас придушить его.

— Не начинай.

— Ты…

— Тебе известно, что я из себя представляю, Руки…

— Ты мудак! — вырвалось у меня. Я только что вывернулся перед ним наизнанку, а он? Сволочь!

— Понимаю.

С невозмутимым лицом он выходит, а внутри меня как будто что-то оборвалось. Какой же я дурак! Нет, это он урод! От бессилия я долбанул кулаком по стене, до крови прикусив губу. И что дальше? Главное сейчас — успокоиться и взять себя в руки. Дышать спокойно и не думать. Расклад просто дивный! Не думать и дышать.

***

— Ты сломаешь стену, — я с трудом разобрал, что промычала эта рыжая пьянь, отдаленно напоминающая Уруху, вваливаясь в туалет.

Не успел я опомниться, как он уже сполз на пол.

— Така, я снова… нажрался! Боюсь, что блевану прямо здесь, пока доползу до… у меня не… не… короче, нет коорди-ина-ации. Спаси, а? — он посмотрел на меня такими детскими и мутными глазками, что я тут же позабыл обо всем и бросился на помощь погибающей утке. Конечно же, я не могу бросить друга в таком отчаянном положении.

Погрузив на себя тяжелое тело, я кое-как доволок гитариста до раковины и, придерживая за волосы, ждал, пока он освободит желудок от проглоченной ранее дряни.

— Ну, чего? Тебе лучше? Воды выпей! Давай умою.

— Я вел себя, как дебил.

— В смысле?

— Многие вещи, которые знаете вы, но не рассказываете мне, выставляют меня дураком. Это неприятно. Именно по этой причине я тебя подставил сегодня. Я ничего не знал, Таканори.

— Ты ни в чем не виноват. А не говорили потому, что пытались уберечь… Слишком закрытая тема, понимаешь? Эй, перестань!

Припухший от удара нос внезапно покраснел ещё сильнее, и без того подпорченный мейк поплыл слезами. Начинается!

— Вот этого не надо! Ты мой друг, что бы ты там ни сотворил.

— Чувствую себя, как дерьмо последнее, — протянул он.

— Мне тоже не легче. Признался Юу в любви, а он в ответ на это побежал трахать твою русскую подружку. Где логика?

Слезы высохли мгновенно.

— Чего? Ди?

— Что слышал.

— Он нажрался. Определенно! А он вообще сказал чего-нибудь?

— Чтобы я повторил ему то же самое, только в трезвом и адекватном состоянии.

— Ха-ха, — засмеялся Уруха, вытирая лицо ладонью, — и это все?

— Посоветовал пойти проспаться…

— А ты?

— А что я?

— Ревнуешь? Злишься?

— А ты как думаешь?

— Аой, конечно, еще та скотина. Но за тебя любому голову оторвёт. Будь проще к его пассиям.

— И ты его защищаешь, даже когда сам попал под раздачу…

— Потому что понимаю его.

— И что же ты понимаешь в таком состоянии, Шима? Времени четыре утра. Давай-ка сваливать отсюда. Такси? Сам дотопаешь?

— Ага. А ты?

— Последую совету этого идиота, если не наткнусь на что-то поинтереснее.

— Ну, выпустить пар тебе не помешает. Сублимация вредна.

— Предлагаешь свои услуги? — усмехнулся я.