– А ну заткнулась, падла старая! – Кувалда поднял автомат.

– Все, командир, все! – отдуваясь, мужик закрыл женщину собой, снова подняв руки, – Поняли мы, уедем сейчас. Уймись, Маринка!

Подошедший Артем примирительно хлопнул друга по плечу.

– Хорош, Витек! Успокойся. Не настрелялся еще, что ли?

Из люка БТРа по плечи высунулся дядя Паша, с наслаждением курил и осматривался по сторонам.

– Как жизнь, дядя Паша? – проходя мимо, спросил его Кувалда.

– Ништяк, командир. Сам знаешь.

На броне, завернутый в бушлат, лежал труп Коли Крупко.

– Так, я не понял, мужики! – весело крикнул Тема. – Мы только что победили! Почему не вижу радости?

– Ура! – невпопад подали голос несколько бойцов.

– Слабо радуетесь, – подхватил Кувалда.

– Ура! Ура! Ура!

– Уже лучше! А как вам командир?!

– Хорош командир!

– Новополоцкие парни!

– Круче всех!!!

Сегодня они действительно были круче всех. Во всяком случае тех, кого они только что убивали. А что будет дальше неважно. Загадывать наперед было глупо.

Пленные, которых оставили на блокпосте, так и остались лежать там связанными. Разве что только протрезвели. Их убили быстро. Трупы с проломленными головами не стали трогать. Пусть мертвецов собирают проигравшие.

Освобожденный город встретил колонну ликованием. Вооруженные ополченцы шли навстречу, одобрительно кричали, лезли обниматься. Снег напитывал влагой одежду людей и холодной кашей хлюпал под ногами. Мимо победителей скрипели деревянные телеги с грудами мертвецов. Их тащили пленные солдаты ФНС, с которых уже сняли хорошую одежду и обувь, нарядив взамен в драные вшивые лохмотья.

Убитых сжигали до ночи. Большие костры на берегу Двины пылали ярким пламенем, выдыхая жирный тяжелый пепел и черный дым, который прибивал к земле усилившийся к вечеру дождь. Огонь капризничал и шипел, но, подпитываемый бензином и мусором, не гас.

6

Дом стоял боковым торцом к главной улице, Молодежной. Окна квартиры на первом этаже выходили во двор, смотрели на соседние пятиэтажки и пустующий детский сад. Уцелевшие жители как могли приводили двор в порядок. Убирали мусор, скашивали высокий бурьян. Газоны под окнами домов превратились в маленькие огороды, где летом выращивали овощи. Город питался тем, что добывал и производил сам.

Сегодня за дежурного по квартире остался Абрам. Остальные ушли по делам в штаб. Двухкомнатная квартира была добротной, им, четверым товарищам, повезло занять именно ее. Похоже, до них здесь жили зажиточные люди. Приличный ремонт и хорошая мебель, на окнах сохранились стеклопакеты. Что случилось с хозяевами, никто не знал.

Когда-то здесь жил ребенок. Стены одной из комнат были оклеены обоями с нарисованными персонажами мультфильмов. В шкафу хранилось много детской одежды, в полках письменного стола – куча фломастеров, раскрасок, детских книжек и комиксов. Новые хозяева не стали ничего трогать. Даже циничный и безразличный на первый взгляд Артем. Они с Абрамом спали здесь же, в детской комнате. Кувалда с Чириком расположились в зале.

Из квартиры выбросили всю ненужную теперь мебель и технику. В основном с кухни и из ванной. Холодильник, газовую плиту, микроволновку, стиральную машину, телевизор. Все равно в городе не было ни электричества, ни водопровода, ни газа. Освободившееся место использовали с умом. Половину бывшей кухни теперь занимала гора дров. Их заготавливали, вырубая деревья в парке или разбирая старую мебель. Еще на кухне стоял громоздкий бензиновый генератор, который теперь тихо гудел. Тусклые лампочки под потолком освещали квартиру слабым электрическим светом. В гостиной стояла большая самодельная печка, сложенная из кирпича, металлических уголков и швеллеров. Ее жестяная труба выходила на улицу через заложенное кирпичом окно. Здесь же, на печи, готовили еду и грели воду, которую носили из Двины и набирали в бидоны.

Первым делом Абрам развел огонь в печи. Скоро она прогреется, выгонит из квартиры холод и сырость. На раскаленной верхней крышке можно будет приготовить ужин, вскипятить воду для стирки и мытья.

Одежда впитала в себя сырость, грязь, кровь и пороховой дым. Абрам, придя домой, сразу же переоделся в чистое. Благо, шкафы ломились от тряпья. Еще пригодное для использования тащили в дом. Сначала неплохо было бы помыться, но ему не терпелось избавиться от грязного рванья. В угол полетели куртка, джинсы, кофта с капюшоном и майка. Штаны и кофту можно будет еще отстирать, но нижнее белье совершенно пришло в негодность. Штопанные и застиранные тысячу раз трусы зияли дырами. Абрам сунул их в горящую печь.

Он внимательно осмотрел каждый шов на одежде. Нет, вшей не было. Уже хорошо. Месяц назад они с Чириком выменяли у бродячих торговцев два флакона лечебного шампуня. Отдали за них пять банок консервов. Еда была ценной, почти на вес золота, но и терпеть на себе паразитов было уже невозможно. Они не давали спать, постоянно ползали по коже, заставляя до крови расчесывать голову, подмышки и пах. Менялы не обманули: вши исчезли через неделю, но грозили вернуться в любой момент, что неудивительно при таких условиях. Тем более, когда носишь такую бороду и патлы. Абрам разгладил пальцами волосы, посмотрелся в зеркало на стене, оскалил самому себе зубы.

– Д… да. Заппппустили ввы себя, Александр Вл… Владимирович.

Уже давно следовало бы заняться собой, да все как-то не было то времени, то возможности. Патрули, дежурства, стычки с ходоками, подготовка к перевороту. Случившееся сегодня местные стали называть этим звучным словом – «переворот». Не до бритья было. Зачем, часто думал про себя Абрам, убьют тебя через день и что дальше? Будешь красивым трупом. Или красивым ходоком.

Огонь в печи разгорался сильнее, громко трещали дрова. В комнате постепенно становилось тепло. Сверху на печи грелась большая кастрюля с водой, ждала своего часа жестяная ванна у стены. Абрам сходил в спальню, достал из рюкзака упаковку бритвенных станков. Ее он когда-то выменял на две бутылки водки. Не местного самогона, а настоящей, заводской, с этикетками и печатями. Настоящее сокровище. Но обмен был выгодным. Бритвы можно использовать долго, по одной, пока лезвия не затупятся, не сотрутся окончательно. Не начнут до крови раздирать кожу вместе со щетиной при каждом использовании. Эти бритвы Абрам подарил Чирику на день рождения. Формальный повод, потому что ими пользовались все четверо. Любая вещь, попадая в эту квартиру, в их узкий круг друзей, автоматически становилась общей.

Вода нагревалась. На стенках кастрюли появились маленькие пузырьки, от нее пошел пар. Абрам подбросил в печь две ножки от сломанного стула и несколько изорванных, зачитанных до дыр журналов прошлого. Никакой ценности для будущих поколений… если они и будут. Премьеры каких-то фильмов, обзоры светской хроники, советы по соблазнению и сексу, слухи о личной жизни умерших давно людей. Интересно, что стало с полуголой красоткой на обложке? Жива ли она? Превратилась ли в голодный труп или наоборот стала лихим стрелком в боевом отряде. Отдается ли она бродячим головорезам за банку тушенки или мирно живет в каком-нибудь подземном убежище, которые по слухам оборудовали для мировой элиты.

Абрам разделся до пояса, осмотрел себя. Торчащие ребра, впалый живот, худые руки. Все целое, все на месте. Ни одного нового шрама, ушиба, пореза, синяка. Сегодня свезло. Раньше случалось всякое. Случались сломанные ребра, свернутый нос, выбитые зубы. Случалось – простреленное плечо. Пуля мародера прошла навылет сквозь мясо. После ранения были перевязки и тревожные дни ожидания. Опасения по поводу заражения и гангрены. В памяти всплывали жуткие случаи, когда пустяковые на первый взгляд раны отзывались страшными последствиями. Раненые теряли руки и ноги, в муках умирали, истекая кровью и гноем. В тот раз ему повезло. Как и сейчас.

Взяв ножницы, он начал состригать длинную курчавую бороду. Охапки волос тоже летели в огонь. Затем он принялся за голову. Длинные свалявшиеся патлы, жирные и грязные, падали на плечи, липли к пальцам, соскальзывали на пол. Абрам время от времени подносил их лицу, рассматривал. Вздыхал с облегчением. Признаков вшей не было. Спасибо волшебному шампуню. Недавно он вычесывал из волос мертвых насекомых и надеялся снова увидеть их как можно позже. Коротко постриг голову, посмотрелся в зеркало. Немного неровно, но как уж получилось. Он намочил лицо горячей водой и намылил щетину самодельным мылом, которое варили местные умельцы. Взял из упаковки новый станок и начал аккуратно скоблить лезвиями щеки.