Тепло родного дома, заботы родителей, любовь ближних. Но так ли безоблачно детство Сергея? Вот редкая семейная фотография: Александр II снялся со своими детьми. Сергею четыре года, он сидит на коленях у отца, настороженно глядя в объектив. Увы, построенная фотографом сцена далека от реальности — семья редко собирается вместе, а с младшими детьми император и подавно общается от случая к случаю. Такова плата за исключительно высокое положение русского самодержца, включающая и давление государственных забот, несомых каждый день, и требования строгого этикета. Немного повзрослев, сын воспринимал подобное положение как данность, понимая, что значит его отец для России, и искренне восхищаясь им. Однажды во время игры, когда потребовалось назвать самого любимого из всех знаменитых русских людей, Сергей, не задумываясь, сказал: «Папа».

Уже в свои первые сознательные годы Великий князь соприкасается с проводимой отцом политикой. Причём именно он, единственный из сыновей Александра II, становится очевидцем впечатляющих московских торжеств, ознаменовавших великую реформу 1861 года. 5 марта, в Прощёное воскресенье, в обеих столицах был обнародован подписанный императором 19 февраля Манифест об отмене крепостного права. Осуществилось долгожданное чаяние народа — Россия вступила в новую эпоху, открывавшую для неё необозримые перспективы. Ещё не понимая всей значимости события, Сергей оказался в самом центре одного из величайших свершений русской истории. С восхищением маленький царевич наблюдал за ликованием людей, впитывая проявлявшееся повсюду чувство единства Государя и народа. Он восторгался своим отцом, образ которого осенялся поистине неземным ореолом. Однако то, что императорский венец — это, прежде всего, ни с чем не сравнимая ответственность и всепоглощающая работа, он начнёт понимать уже вскоре, причём не только со слов воспитателей. Станет ясно и то, что высочайшая честь быть сыном Русского Монарха налагает на него самого соответствующий долг, следовать которому — цель и смысл жизни. Это Великий князь усвоит раз и навсегда.

Постепенно складывались убеждения, формировался характер. Однако если присмотреться к их истокам внимательнее, станет заметным большое влияние матери, чей образ всегда оставался для Сергея особенно чтимым. Он рос под её постоянной опекой, ибо, несмотря на правила придворного этикета, отношения императрицы с младшими детьми были самыми близкими и доверительными. В этом, по выражению графини Толстой, «совершенно исключительном токе нежности» Сергею принадлежала наибольшая доля. Как уже отмечалось, Мария Александровна приняла непосредственное участие в воспитании Сергея и пользовалась любой возможностью, чтобы побыть с ним вместе: помогала сыну решать его житейские проблемы, всегда искренне радовалась его успехам. Он отвечал ей глубокой любовью, привязанностью и полным доверием. С возрастом Великий князь некоторыми чертами лица стал очень походить на мать, а приближённые к императрице люди отмечали, что даже почерк Сергея похож на материнский. Но более всего сын напоминал Марию Александровну своим душевным складом — точно также проявлял смирение в тяжёлых жизненных испытаниях, так же молчаливо переносил удары судьбы, так же одиноко чувствовал себя в окружающем мире.

Сергей боготворил её всю жизнь. В детстве для маленького царевича не существовало более ужасного проступка, чем тот, что мог расстроить «дорогую Мама», а материнская похвала всегда представляла собой наилучшую из наград. Повзрослев, он сохранил эти чувства и старался как можно чаще доставлять матери радость. Когда же обстоятельства вынуждали их на время расстаться, Сергей постоянно думал о ней и первым же делом по возвращении спешил увидеть и утешить свою бесценную матушку.

Императрица не раз говорила о чувствительности и доброте её дорогого Серёжи. И хотя внешне она никак не выделяла его среди других детей, никто не сомневался, что в сердце Марии Александровны столь заботливый, чуткий и нежный сын занимает исключительное место. С годами их взаимная привязанность нисколько не ослабнет. Напротив, к концу жизни императрицы Сергей сделается для неё самым близким, самым любимым, самым родным. Он же окружит её ещё большим вниманием, а когда тяжёлый недуг окончательно подорвёт её силы, трогательные заботы любимца, проводящего у постели больной матери всё свободное время и с готовностью выполняющего обязанности няни, станут для Марии Александровны последней отрадой.

Потеряв обожаемую матушку, Сергей надолго лишится смысла жизни. И даже приглушающее боль время не сможет до конца примирить его с утратой — в каждую годовщину кончины матери он будет горячо молиться о ней, тяжело переживая постигшее его горе и мысленно возвращаясь в прошлое.

Происходившая из старинного рода Гессен-Дармштадтских герцогов дочь Людвига II Максимилиана Вильгельмина Августа София Мария в шестнадцатилетнем возрасте прибыла в Россию как невеста наследника престола и, перейдя в православие 5 декабря 1840 года, стала Великой княгиней Марией Александровной. Через полгода влюблённые друг в друга с первой встречи цесаревич и принцесса обвенчались. Оказавшись в окружении самого роскошного европейского двора, попав в центр всеобщего внимания, юная цесаревна сразу почувствовала сильнейшее давление строгих дворцовых правил и утомительного этикета, следование которым было возведено Николаем I в абсолют. Постепенно привыкнув к такому порядку вещей, она, сделавшись императрицей, сама станет главной хранительницей норм и догм придворной жизни. Её безоговорочно признают высшим авторитетом в вопросах нравственности и морали, а собственное безукоризненное поведение Марии Александровны превратится в эталон.

Уважение к таким понятиям, как честь, достоинство, чистота, благородство, она внушала и детям, подчёркивая, что в их положении внутреннее совершенство неразрывно с внешним поведением, олицетворяющим величие Императорского Дома. Позднее Александр III признавался: «Если есть что-то доброе, хорошее и честное во мне, то этим я обязан единственно дорогой милой Мама... Мама постоянно нами занималась, приготовляла к исповеди и говенью; своим примером и глубоко христианскою верою приучила нас любить и понимать христианскую веру, как она сама понимала. Благодаря Мама мы, все братья и Мари (сестра. — Д. Г.), сделались и остались истинными христианами и полюбили и веру и церковь. Сколько было разговоров самых разнообразных, задушевных; всегда Мама выслушивала спокойно, давала время всё высказать и всегда находила, что ответить, успокоить, побранить, одобрить и всегда с возвышенной христианской точки зрения».

Много общавшаяся с императрицей А. Ф. Тютчева как-то заметила: «Она единственная из тех, кого я знаю, называет добро добром, а зло злом». И ещё одно наблюдение того же автора, позволяющее увидеть те черты характера Марии Александровны, что со временем передадутся Сергею: «Кажется, будто она уходит в себя, в собственный внутренний мир, чтобы спастись от мира внешнего, чуждого её душе».

Быстро усвоив язык и традиции своей новой родины, Мария Александровна стала настоящей патриоткой России. Она тратила огромные суммы на благотворительность, покровительствовала больницам, приютам, богадельням, институтам, гимназиям, училищам. Её усилиями было положено начало новому этапу женского образования в России, а покровительство Марии Александровны только что учреждённому в стране Красному Кресту позволило организации быстро превратиться в крупную общественно-государственную структуру.

Православие же покорило её целиком. Глубоко религиозная с детства, она всем сердцем полюбила русскую веру, явив собой образец благочестивой царицы. «Её хорошо можно было себе представить, — вспоминала Тютчева, — под монашеским покрывалом, коленопреклонённой под сенью высоких готических сводов, .объятую безмолвием, изнурённую постом, долгими созерцательными бдениями и продолжительными церковными службами, пышною торжественностью которых она бы с любовью руководила. Вот подходящая обстановка для этой души, чистой, сосредоточенной, неизменно устремлённой ко всему божественному и священному...» Похожие высказывания о жене Александра II встречаются и у других мемуаристов, иногда прямо называющих эту женщину святой. Искренние порывы её души проявились также в поездках на богомолье, в которые она брала с собой младших детей.