С собакой, которую назвали Сири, мир стал совершенно другим. С ней нужно было гулять 5 раз в день, следить, чтобы она ничего не съела, воспитывать и учить поведению. Мой ритм жизни совсем изменился: я стала рано вставать, много времени проводить на улице не для того, чтобы прийти из точки А в точку Б, а провести там какое-то время. Абсолютно новый и забытый опыт пребывания вне дома или работы без шумоподавляющих наушников с громкой музыкой, ограждающих от внешнего мира. Сири учила меня терпению, внимательности, чуткости и упорству, она открывала для меня неожиданные новые стороны всего: от наблюдений за богатым миром природы вокруг, который я попросту не замечала до этого, до дисциплины и четкости в привычных бытовых вещах.
Шло время, я сделала свою первую в жизни короткую стрижку и большой фестиваль, посвященный трехлетию нашего бизнеса, один из моих самых крутых проектов. Десять художников создавали невероятные арт-объекты из ненужных вещей, огромный эко-маркет, вечеринка в Тель-Авивском стиле, куда я привезла диджея из Израиля и подтянула всех, кто работал в Москве по этой теме. Мы уже тогда собирали документы и готовились оформлять репатриацию[18], и я хотела, еще будучи в России, начать погружаться в тему и контекст, который меня завораживал.
Собака росла, листья желтели, в моем телефоне стали появляться фотографии, которых раньше не было: красивые картинки окружающего мира, случайно пойманные кадры, сделанные благодаря особой, прокачанной художественной насмотренности и внимательному изучению мира вокруг. Сири, несмотря на свою игривость и беспокойство, заставляла меня замедляться. Я меньше времени проводила в мессенджерах и нервозной коммуникации, чаще отдавала предпочтение неспешным прогулкам по галереям, домашним посиделкам и выбирала общение с собакой как отдых от взаимодействия с людьми.
Я сделала новую важную татуировку и взяла своих друзей в поездку к родителям в тот самый дом с чердаком. Тогда для меня эти поездки были пыткой, мы с родителями не очень-то ладили, поэтому я старалась не приезжать к ним одна, чтобы между нами всегда был какой-то буфер. Друзьям я, конечно, сказала другое. На вопрос, почему я их пригласила, я ответила: «Чувствую, что возможны тяжелые времена и хочется, чтобы перед этим случились какие-то классные эмоции и истории, способные согреть, когда будет паршиво». Как в воду глядела!
Сири взрослела и уже была похожа на маленькую бельгийскую овчарку. Мы получили документы, подтверждающие наше право на репатриацию. Я начала встречаться с друзьями по последнему разу перед отъездом. В том году была, пожалуй, самая красивая и невероятно долго теплая осень. Время после появления собаки шло как-то иначе, оно было медленное и тягучее, каждый день был наполнен какими-то простыми спокойными радостями и неторопливыми приготовлениями к будущему путешествию. Выпал снег, и нет ничего круче зимы, когда у тебя есть собака. Абсолютный восторг этого создания от игр в сугробах и бега в стиле волчары как-то передавался мне, и с тех самых пор я очень люблю это непопулярное время года.
Теперь все было белым, я начала заниматься стречингом[19], новый год мы встретили с друзьями в Тель-Авиве. После праздников мы начали формировать команду, которая должна была подхватить ведение бизнеса в России в то время, как мы переезжаем в Израиль и запускаем проект там. Я чувствовала, что мне нужно набраться сил перед этой сложной историей, поэтому взялась консультировать сторонние проекты, чтобы заработать немного дополнительных денег и съездить в небольшой отпуск. В этой поездке я впервые встретилась со своей виртуальной подругой, с которой до этого мы общались только в интернете и которая в итоге стала одной из моих главных soulmate. Там, на тайском острове Панган – моем персональном месте силы в прошлом – мы выпустили всех чертей, чудом не убились, поругались, помирились, в общем, классно провели время и остались друг у друга навсегда в сердечке. Я возвращалась в Москву наполненная, готовая преодолевать любые трудности, с твердой уверенностью, что впереди нас ждет яркая и насыщенная история.
Внешне все было хорошо. Сири уже так выросла, что люди на улице отдергивали от нас своих детей. Я улыбалась этому, потому что для меня она была самой сладкой и милой в мире собачкой, а не огромной черной псиной, какой ее видели чужие. Мы делали последние приготовления и заканчивали проекты, требующие нашего участия, давали наставления команде, раздавали и распродавали вещи, чтобы отправиться в новую жизнь налегке – с двумя рюкзаками, двумя кошками и собакой. В день вылета мы проспали самолет, но как-то очень быстро разрулили эту ситуацию по телефону и каким-то чудом успели на следующий рейс, несмотря на перевозку трех животных и совершенно дикие пробки. Пили шампанское в аэропорту под RHCP и вибрировали от происходящего. Sweet spring child[20], я даже не подозревала, что этому самолету не суждено приземлиться в локации «счастливая новая жизнь».
Золотое правило эмиграции: если вы едете в паре, и у вас не все в порядке, вы обречены. Не буду вдаваться в подробности, потому что история не терпит сослагательных наклонений, но факт остается фактом – я сама загнала себя в эту ситуацию. Мы много ссорились перед отъездом, списывая все на стресс и другие факторы, даже шутили о том, что по выходу из самолета и получению документов из аэропорта пойдем в разные стороны. Наверное, так бы оно и вышло, если бы не толпа зверья и бизнес, который надо было запускать, и этого хватило на то, чтобы еще пару месяцев пинать труп лошади, которая уже давно не дышала. Единственное, что спасало меня и мой рассудок в то время, волшебная собака Сири, которая стала моим эмоциональным помощником и, казалось, единственным живым существом, которое испытывало ко мне добрые чувства. А потом произошло событие, которое навсегда разделило мою жизнь на до и после.
Я не могу сказать, что именно случилось и кто к этому причастен, потому что у меня нет никаких доказательств. Уже почти бывшего на тот момент мужа не было в городе, доступ в место, где мы жили (лофт с дырой в стене в двухэтажном здании среди фавел[21] района Флорентин), был у нескольких наших местных друзей и партнеров, а у меня уже сложилась репутация неуравновешенной, поэтому, конечно, мне никто не поверил. Но факт остается фактом: я проснулась утром своего 32-го дня рождения в духоте палящего солнца, которое в Израиле особенно беспощадно в летнее время. Рядом с матрасом, на котором я спала, стояла начатая бутылка воды. Ничего необычного, такие были расставлены по всему дому, потому что в этой стране нужно очень много пить, чтобы не схватить тепловой удар. Я открыла бутылку и сделала несколько больших глотков прежде, чем мне показалось, что у воды странный вкус. Несмотря на это, я продолжала пить, так как было невыносимо жарко и меня мучила жажда. После этого я практически ничего не помню, только неясные отрывочные картинки, которые до сих пор не собираются во что-то целое, как куски из разных наборов пазлов. В этом состоянии я провела следующие 4 месяца.
Не могу точно сказать, какие именно вещества были в той воде. Один из наших партнеров по развитию бизнеса в Израиле как-то по пьяни болтал, что подстроил это, потому что я была категорически против того, чтобы проект, созданный под моим именем, был прикрытием для продажи наркотиков. Я знаю об этом только потому, что обитала в маленьком городе с практически сельским менталитетом – люди постоянно сплетничают о других и настолько поглощены этим процессом, что не замечают, когда герои их историй находятся буквально у них за спиной. А еще у меня был гораздо лучше прокачан иврит, чем все думали, поэтому часто при мне спокойно обсуждали то, что, казалось бы, я не должна понимать. Но я не смогла доказать злонамеренность действий против себя, потому что не была в себе. Поэтому в местной полиции меня даже не стали слушать. Все, что мне осталось, просто в какой-то момент согласиться с версией, что я сама себя отравила.
