Пролог

Я никогда не верила в древние поверья моего народа, но родители соблюдали любые Заветы Предков. Даже самые абсурдные. Например, любая девушка, что в нашем городище достигала своего совершеннолетия, должна была в ночь зимнего солнцестояния или выйти замуж за того, кого выбрали отец и мать, или одной отправиться в Храм Зимнего Солнца, чтобы взглянуть в Ледяные Зеркала и принять ту судьбу, что предложит Богиня-Мать Солейра.

Честно говоря, многие невесты не рисковали идти против воли главы их семейства. Дело в том, что очень немногие бунтарки возвращались обратно. Что стало с пропавшими девицами, никто не знает. Да и никто и никогда не задавал жрицам неудобных, даже неприличных вопросов. Видимо, так в моем народе избавлялись от тех, кто мог пошатнуть вековые устои абсолютной покорности старшим.

В тот год отец, раздувшись от гордости, «обрадовал» меня, что приглянулась младшему сыну старейшины Бересклета Малварику. Это обалдуй сорока зим от роду не пропускал ни одной более-менее молодой или привлекательной юбки, пил как сапожник, а его хозяйство было в таком состоянии, что создавало полное ощущение нежилого и заброшенного уже очень давно.

— Никогда не свяжу судьбу с этим ничтожеством! — ясное дело, что такое «сногсшибательное известие» заставило поступить не совсем тривиально.

Схватила стоящий у двери веник и «вымела» им и сватов, и нежеланного жениха, приговаривая старинные слова обряда отказа: «Как никогда не сойдутся зима и лето, так не свяжутся судьбы Береники, дочери Хвата-кузнеца и сына старейшины Бересклета Малварика! Беру Великую Мать в свидетельницы! Я отказываюсь от такой ужасной доли»!

Мужчина уже не один год поглядывал на меня горящими от страсти глазами. Он побледнел, точно снег за окном, и прошипел:

— Дура ты, Ника! Неужели я ужаснее, чем погибель или сумасшествие Ледяных Зеркал?

— Да лучше совсем сгинуть, чем такой муж! — и я гордо отправилась в собственную комнату, даже не взглянув на расстроенных несбывшихся родственников.

Моя мать Лада, горько заплакала и запричитала:

— Ай, глупая, неразумная! Испугаешься доли чёрной, да вернёшься! По обычаю отдадут тебя первому, кто попросит, а будет это тот, кто сватал тебя сейчас…

— Правду о тебе шепчутся за спиной. Дурная и строптивая сверх всякой меры! Ну, да я тебя укрощу, как необъезженную кобылу! Сроку одуматься даю до рассвета. Перед тем, как идти тебе в Храм Зимнего Солнца за своей судьбой, спрошу ещё раз! Не упрямься! Всё равно моя будешь! — набивающемуся мне в мужья мужчине было уже несколько за сорок.

Соломенные волосы паклей торчали во все стороны, а вечно красное от непрекращающихся пьянства и блуда лицо было даже слегка синюшным от непосильных для тела и разума излишеств. Мне же той весной исполнилось всего восемнадцать. Ясное дело, что лучше одной куковать, чем привести к себе в дом такое весьма сомнительное счастье.

Глава 1

Не раздумывая ни мгновения над своей дальнейшей судьбой, выбрала из двух платьев льдисто-синее, украшенное напоминающей морозный узор на стекле вышивкой. Прекрасно понимала, что никакой кузнец не придет мне на помощь, чтобы изменить мою судьбу в лучшую сторону.

Ведь это мою мать Ладу, в свое время, сватал вдовый тогда уже старейшина Бересклет с целым выводком сыновей от разных супруг. Бедняжки не заживались у него дольше шести зим, умирая во время очередных родов. Дочери же богиня ему так и не подарила.

Терем точно вымер, что было мне только на руку. Ещё вечером приготовила себе две дорожные сумы с тем, что может понадобиться в дороге. Мысленно попрощалась с родными. По обычаю присела на дорожку на чисто выскобленную дубовую скамью с высокой резной спинкой на пару минут.

Потом встала, накинула на плечи тёплый овчинный кожух и стала ждать, когда за мной придут, чтобы в последний раз спросить, пойду ли я замуж за Малварика, сына Бересклета.

Только вместо родителей пришли старейшина и его младший любимчик. Сразу поняла, что что-то не так. Схватила поклажу, раскидала мужчин точно кегли. Они явно не ожидали от меня подобной прыти. После чего под яростные проклятия, полетевшие мне в спину, во весь опор помчалась по хорошо утоптанной тропинке к Храму Зимнего Солнца.

Даже не знаю, почему они решились на вопиющее нарушение Завета Богов. Разбираться сейчас оказалось совсем недосуг. Лишь под ледяными сводами тихой обители Богини-Матери Солейры я могла искать правды и справедливости.

— Беги, Береника! Ты не должна попасть в лапы к семейству старейшины. Иначе проживешь не дольше, чем жены Бересклета! Тебя спасти от чёрной доли некому. Твой отец так избил своего соперника, что тот неделю не мог на ноги встать. Поэтому и вышла замуж за того, кого любило моё сердце. В твоем случае помогут или Служение Солейре, или Тропы Ледяных Зеркал. Если будешь смелой и осторожной, обязательно отыщешь среди лабиринта зимних отражений того, кто подарит тебе простое женское счастье. Смотри внимательно и чутко! Не ошибись с выбором, как я в твои годы, доченька! — потом раздался хлесткий удар. Сразу поняла, что отец ударил маму по лицу наотмашь, заставляя замолчать.

Мне стало горько, холодно и очень обидно за неё. Сразу поняла напутствие о том, чтобы не приняла желаемое за действительное. Видимо, кузнеца Хвата в Ладе привлекали только славный и древний род и богатое приданое, что та принесла в дом после пышной по здешним меркам свадьбы.

Сердце бешено колотилось в груди. Шум погони и возмущённые крики словно вырастили за моей спиной птичьи крылья. Во время стремительного бега дышала размеренно. Сил должно было хватить.

Когда неожиданно перед моими глазами стала стремительно приближаться изящная громада святилища, не останавливаясь, влетела в открытые настежь ворота. Бесстрастные лица жриц Солейры, отчего-то, вызвали в моей душе только сочувствие. Слишком хорошо знала, что редко кто из смертных удостаивался чести стать приёмной дочерью Богини-Матери.

Такие же мирские радости, как любовь к мужчине, им были не положены по рангу. Зато они могли вершить судьбы людей и творить зимнее колдовство на благо всему живому. Именно ради этого вечно и бились их ледяные сердца.

— Стойте! — голос старшей дочери Богини-Матери Элиарры зазвенел точно бокал из серебристого хрусталя, какие иногда привозят торговцы откуда-то издалека. — Береника, дочь кузнеца Хвата, сделала свой выбор! Гнев Солейры обрушится на головы тех, кто посмеет нарушить заветы Зимнего Солнца!

Мои преследователи не посмели даже возразить, неловко переминаясь у порога, с ноги на ногу. На своё счастье я его благополучно миновала. В голосе самой Владычицы Жизни звучал гнев, она тоже не осталась безучастной к моей судьбе:

— Бересклет, ты тринадцать жен свел в могилу! Твои сыновья выросли полными твоими подобиями! Неужели тебя не насторожило, что среди твоих тридцати детей нет ни одной дочери? Твой младшенький и вовсе так и не соизволил свить гнездо, миновав сороковой рубеж! Береника сделала выбор. Вы не имеет права оспаривать его. Лада не предала свое дитя. Поэтому все остальные её дочери удачно выйдут замуж. Старшая же, пройдет по пути, что понравится больше всего. Уходите. Судьба этой девушки больше не в вашей власти! Вон отсюда! Бересклет, Малварик никогда не услышит первого крика собственного ребёнка! Таково наказание за боль, горе, страдания и смерти, что твое семейство принесло в этот прекрасный мир.

Я поклонилась жрицам и богине и подошла к алтарю. Огромная снежинка приветственно озарилась серебристо-белым сиянием, таким бывает снег под зимним солнцем.

— Дочь моя, согласна ли ты пройти через лабиринт Ледяных Зеркал, чтобы попытаться обрести свое счастье и новую судьбу? — голос покровительницы всего, что растет и дышит, звучал мягко, как у матери, разговаривающей с совсем еще маленьким и поэтому неразумным ребенком.

— Да, Солейра. Ведь иного выхода мне не оставили, — рассердилась на себя, почувствовав, как по щеке сбежала одинокая слезинка, застывая на коже кристалликом прозрачного льда.