- Кош-мар!

- Извини, я тебя, кажется…, я дотронулся до тебя.

О чем это он?

- В смысле?

- Ну, в смысле… Вот.

Серега, мне бы твои проблемы…

- А это…Господи, да лапай, сколько тебе влезет.

Удерживая одной рукой меня, а другой сумки он нагибается и шарит где то внизу. Я, обхватив Пригожина за шею, с пьяным любопытством жду, стараясь не завалиться.

- Сейчас, так давай, вот вторая туфля, я тебе помогу... Ножку давай.

- Ой, я тебе Золушка, что ли?

- Да.

Пытаюсь взять процесс под контроль и отдираю от себя его руку:

- Дай, я сама.

- Тихо, тихо.

Его руки переползают с ноги на мои бедра и поднимаются выше. Я пытаюсь опереться на своего невольного помощника.

- Фух.

А потом обхватываю за шею двумя руками. Так гораздо удобней.

- Кстати, принц, а преврати меня в мужика, а?

Пригожин улыбается. Наверно, не может, жаль.

- Угу

Я отпускаю его шею, и, кажется, самостоятельно стою на своих ногах. Хотя и продолжаю опираться на мужскую руку.

- Пойдем, по-моему, ты немножечко выпила. Совсем чуть-чуть.

Ха!

- Немножечко? Ты бы уже сдох!

- Давай-ка… Есть предложение… я тебе лучше вызову такси. Или сам довезу до дома, давай?

Вот, все мы мужики одинаковы. Его где-то ждет дочка, а он тут меня клеит. А может, не дочка…. Обломишься. Я уже относительно прочно могу стоять на ногах, и даже балансировать с помощью портфеля и сумки.

- Не надо, тебя котенок ждет.

- Какой котенок, Маш?

- А чего ты квадратные глаза делаешь? Я слышал...а, как ты по телефону чирикал.

- А-а-а.

- Кстати, поздравляю, я думала, что ты у нас не по этим делам.

- Спасибо.

- А ты по этим… Хух... Ну, все…За мной приехали уже.

Киваю на Светку.

- Все… Котенку привет.

Потом плетусь к машине и слышу вслед.

- Передам…. Осторожней!

***

Наконец мы со Светкой едем домой. Все позади. От переполняющих чувств я рвусь облобызать свою подругу:

- Ну, Свет, ты настоящая подруга. Дай я…

В полутьме ее щека украшается двумя разводами от губной помады. Ну вот, забыл об этой хрени. Дорохина морщится:

- Ой... Фу-у-у... Что вы там керосин пьете, что ли?

Я пьяно соглашаюсь.

- Да… плюс к тому, что женская печень хуже перерабатывает алкоголь.

- Ты то, откуда знаешь?

В полутьме салона мне становится хуже:

- Бли-и-н, ну на хрена я столько набухавила?

Я наклоняюсь в сторону Дорохиной:

- Че, реально женский алкоголизм не лечится?

Дорохина толкает меня в бок, и я заваливаюсь к автомобильной двери. Подруга косится в мою сторону:

- Наверно, сегодня был непростой вечер?

Я пытаюсь взбодриться и не потерять нить разговора:

- Вечер… У меня денек был, кому скажи – не поверит.

- Поехали, домой.

- Стоп! Не домой. Поехали к Ланке! Сейчас мы с ней разберемся, сукой!

- Какой еще Ланке? Жене Сереброва, что ли?

Я поднимаю скрюченный палец вверх:

- Бывшей жене, бывшей!

- И что ты ей скажешь?

- Сворачивай, говорю!

***

Через полчаса мы уже на Маросейке, по адресу, и я бегу весь растрепанный к заветному подъезду. Дорохина еле поспевает. У входа стоит фургон, куда грузчики что-то затаскивают. Мне это не нравится, и я торможу. Светка утыкается носом мне в спину:

- Чего?

- Мужики, вы с какой квартиры носите?

- С сорок шестой.

Точно, она. Сейчас возьмем горяченькой.

- Бли-и-ин.

Летим мимо бабки - консьержки вверх по лестнице пешком. Лифт ждать некогда. Запыхавшись, вламываемся в открытую дверь и обегаем комнаты – пусто. Я выскакиваю на балкон и сверху наблюдаю хвост уезжающего фургона. Слов нет, одни эмоции:

- Сука!

- Ну что, опоздали?

На полу валяются фотки Миланы и Романа.

- Как видишь…

Я чуть ли не вою:

– Черт!

Из меня, словно выпускают воздух. Я сникаю, не хочется ни говорить, ни думать. Всю дорогу до дома молчу, не обращая внимания на попытки Дорохиной отвлечь разговорами.

***

Дома я натягиваю на себя пижаму и иду в спальню. Светка присаживается рядом:

- Ты, может, таблетку выпей, а? Легче станет.

- Да не станет мне легче.

- Ну, а ты выпей, может, станет.

- Ты себе даже не представляешь, как это - подходить каждый раз к зеркалу и видеть не себя. Что вот это все - не твое. Вот мозги – твои, а это хрен знает чье….

- Не себя? О чем ты, Маш?

Действительно, о чем я? Совсем берега потерял?

- Не обращай внимания, это я так, спьяну.

Она сидит, испуганно затаив дыхание:

- Маш… Рома? Это – ты?

Догадалась или это проверка на вшивость? C другой стороны, какая разница… Все равно утром все развеется. Она же первая завтра и не поверит сегодняшнему пьяному бреду. Тоскливо пожевав губами, обреченно роняю голову:

- Я, Свет, я…

- Но как?

- Если б знал… О-о-о-х, ты не знаешь, почему мне так хреново? Вот здесь прямо, что-то крутит, муторно, понимаешь?

- Это тоска, Ром.

- Это чисто бабское, да?

- Это чисто человеческое.

Она куда-то уходит, а потом возвращается и стоит в дверях.

- Что мне делать, Свет?

- Прежде всего, успокоиться, а разбираться будем завтра. Я бы посоветовала тебе поваляться в теплой ванне, с душистым толстым слоем пены, расслабиться. Отключить мозги.

- Я не умею.

- А ты попробуй…. Я там тебе приготовила.

Вздыхаю, беру по пути стакан, бутылку виски, и иду расслабляться. Главное не уснуть и не утонуть.

5-1 Среда

Маша

Сквозь сон слышу, как долго и занудно пищит над ухом комар. Нет, не комар, телефон. Еле открываю глаза – темно и душно. Еще ночь? Где я? Телефон звонит и звонит. Я дергаю рукой и стаскиваю с лица одеяло. Тусклый бледный свет за окном режет глаза и отдается в затылке болью. Сесть нет никаких ни сил, ни желания и я кое-как переползаю, на спине, поближе к тумбочке и тяну к ней руку. Наконец, цепляю пальцами телефон... Но какими титаническими усилиями мне это дается! И головной болью!

- Ой-яй… Ох!

Рука с трубкой так и не доходит до уха и обессилено падает поверх одеяла.

-М-м-м…

Собрав волю в кулак, открываю крышку на мобиле, с трудом возюкаю ладонью по лицу, убирая волосы, и пытаюсь хоть одним разлипшимся глазом рассмотреть кто же там такой неугомонный.

Бесполезно. Еще раз провожу рукой по физиономии, смывая остатки сна, тяжко вздыхаю, как больная корова (и это правда) и концентрируюсь. Будильник! Нажимаю кнопку отбоя и снова закрываю глаза. Но лучше от этого не становится – начинает мутить и возбуждать рвотные рефлексы. Прикладываю руку к чугунному котелку, стараясь унять пульсирующую там боль… Пожалуй, лед лучше сгодится для этой цели. По-прежнему, не открывая глаз, пытаюсь собраться с силами, приподнимаю голову и, опираясь обеими руками в кровать, со стоном сажусь. Меня ведет из стороны в сторону и, кажется, впереди нет никакого просвета.

- О-о-о…

Снова хватаюсь рукой за голову, где каждое движение отдается резким ударом в висках или затылке.

- Ой!

Кроме стонов, никаких других звуков я издавать сейчас не в состоянии. Откидываюсь назад на подушки, но это бьет такой болью, что я опять вою и сжимаю черепную коробку обеими руками.

- Уй…Е-е-е!... А-а-а!

Снова пытаюсь сесть и осмотреться. Вторая попытка. По крайней мере, я дома – возле кровати разбросаны мои тапки. Пытаюсь сконцентрироваться – сегодня это после вчера, или сразу после позавчера? Последнее, что помню – к нам в квартиру залезли грабители. Да! И еще Свешников приходил, рассказывал про Милану, бывшую жену Романа… Какая-то еще мысль пытается продраться сквозь головную боль и я морщусь – Милана… Сумасшедшая из психушки, она увезла Сереброва из больницы, увезла к себе домой! Опираясь на обе руки, сажусь более – менее прямо. То, что память возвращается, замечательно, но почему мне так худо?!