- Вы убежали? Сейчас он где?

- В квартире у нас. К нам на помощь пришел... в общем, знакомый мужчина…

- Адрес напомните. Считайте, наряд уже выехал, через пять минут будет у вас

Я уже иду из спальни в гостиную:

- Да, да, хорошо ждем.

Поворачиваюсь к парочке на диване… Черт, болит - снова хватаюсь за шею и, кряхтя, морщусь.

- А, все, едут уже.

Вижу, как Дорохина приваливается к Федотову и закрывает глаза:

- О-о-ой….

Тот прижимает к себе страдалицу и гладит по голове.

***

На лестничной площадке слышатся мужские голоса, и я иду открывать входную дверь. Блин, ее и открывать не нужно – походу Ромео замок выломал, когда рвался к Джульетте. Триндец, второй раз менять – сначала воры, теперь Петрович. Квартира быстро наполняется служителями закона и нам приходится целый час тратить на заполнение бумаг и заявлений, выяснять, кто из нас идет как пострадавший, кто как свидетель и как вообще квалифицировать поведение Петровича. Наконец, необходимые процедуры позади и я, прямо в халате и тапках, провожаю доблестных милиционеров, вместе с задержанным Ильей, вниз, до самого воронка.

Усаживаясь в машину, старший лейтенант напоминает:

- Не забудьте, пожалуйста, завтра или послезавтра, зайдите к нам в отделение. Надо будет, еще раз, снять свидетельские показания, в более спокойной обстановке. Могут возникнуть новые обстоятельства и вопросы.

Я киваю:

- Товарищ старший лейтенант…

- Да… Мария Павловна.

- Этот товарищ, его ведь не выпустят? Под залог там или еще как-нибудь.

- Если только лет через семь…. Если, конечно, не обнаружатся отягчающие... Может гражданка Дорохина у него не одна такая.

Обнадежил, в общем.

***

Возвращаюсь в квартиру с улицы и закрываю за собой дверь. Шею не повернуть и я, по-прежнему, хожу, держась за нее. Неторопливо ползу на кухню, где пристроились мои голубки – они сидят за стойкой, напротив друг друга и колдуют над разбитой рукой Петровича - он так увлекся, колошматив Илью, что сбил себе кожу на костяшках пальцев. У Светланы в руках, что-то из морозилки, завернутое в полиэтилен. И полотенце, запачканное кровью доблестного спасителя. Прямо лазарет на дому и Дорохина в роли военной медсестры. Они дружно оглядываются на мое появление и Светка интересуется:

– Ну, что там?

Пожимаю плечами:

- Да, ничего.

Иду в гостиную за своим мобильником и оттуда кричу:

- Старший лейтенант Меркуцев сказал, что мы нашего маньяка уже не скоро увидим.

- Ой, ну, слава богу.

Федотов интересуется:

- А вообще, откуда он взялся?

Дорохина, поморщившись, отмахивается:

- Ой, Коль, это такая длинная история.

Возвращаюсь на кухню. Каждый шаг отдается в плече и шее и я, сморщившись, опять хватаюсь за нее:

- Ого, уже Коля… Веселая ночка.

Федотову, видимо, Светина забота нравится и он протестует:

- А чего тут такого?

Пофигу мне, хоть Коля, хоть Николаша. На часах пять утра!

- Да не, ничего…

Резкая боль отдается в голове, и я невольно вою:

- О-о-ой, черт!

- Чего, такое?

Светка вопросительно на меня смотрит и я, потирая шею и задрав глаза к потолку, объясняю:

- Да этот придурок … Шею не могу повернуть.

Шеф проявляет заботу:

- А может, врача?

Тоже, выдумал - врача. Простой ушиб или растяжение, пару дней потерпеть и все пройдет, как на собаке. А вместо местного обезболивающего, подойдет и алкоголь. Иду в гостиную за бокалами, на ходу ворча:

- Да! Давайте еще Айболита позовем на вертолете…. Не-е-е, я сейчас тоже чего – нибудь приложу и нормально!

Приношу назад полупустые емкости с недопитками и ставлю перед воркующей парочкой.

- Вот, кстати, ваше бухло. А я пойду.

Света интересуется:

- Ты куда, спать?

Смотрю на наручные часы, продолжая держаться другой рукой за шею:

- Да, завтра суббота, хоть отоспаться можно.

Федотов качает головой:

- Я вообще-то хотел предупредить, субботник завтра, рабочий день. Но тебе разрешаю прийти к обеду.

Судя по тому, что этого директора отсюда с вечера не выгнать, то работа будет самое лучшее место от него отдохнуть. Усмехнувшись, облокачиваюсь на спинку стула позади Петровича и доверительно наклоняюсь к его уху:

- Вы извините, Коля… Хэ-хэ… К обеду поздновато будет, проект-директор против, работы, как у дурня фантиков.

Отрываюсь от его стула и топаю к себе в комнату. В спину доносится:

- Молодец, вот молодец.

***

Уже в постели, погасив свет, окликаю: «Маша!»… Молчание… «Ты тут?»… Тишина. Вот интересно, на этот раз не было обычного пробуждения. Удар о кровать и мы встретились. Мысленно встретились и даже поговорили. А ведь, если есть искусственная возможность, внеурочно вернуться в Машкино тело, наверняка есть механизм и окончательно вернуться в свое? Да? Уже засыпая, шепчу:

- «Спокойной ночи, Машенька!»

И слышу в ответ эхо:

- «Спокойной ночи, любимый».

Конец 2-ой книги