Прибывшее подразделение загружало грузовики, выстроившиеся в колонну у трапа. Гости отличались от местных вояк не только современными моделями облегчённых бронежилетов и прикрепленных к ним касок, но и расцветкой своего камуфляжа. Чёрные и коричневые пятна «защитной» основы перекрывались темно-зелёными, красными и серыми кляксами. Каждого бойца украшал багровый берет. У каждого на правом плече виднелся нашитый круглый шеврон с изображением зелёной женской головы из древних мифов. Вместо волос у неё свисали змеи, а по ним била молния, выполненная золотыми нитями на чёрном фоне. Но женщины были не только на наплечных символах. Женщины, одетые в камуфляж спецподразделения, с ухоженными волосами, длина которых отвечала требованиям воинского устава, производили погрузку снаряжения наравне с мужчинами. Часто среди этих дев-воительниц встречались санинструкторы с красным крестом на нарукавной повязке.

Один из техников произнёс вслух:

– Кого ещё сюда чёрт принёс?

Его напарник по дежурству на «заправке» ответил:

– Это могут быть «Раскаты».

– Да ладно тебе! Опять какие-нибудь мотострелки для пополнения «линии» прибыли. С утра самолёт с гробами улетал. Замену просто привезли.

– Да говорю тебе! Это «Раскат»! Евгеньич вчера ещё намекал, что скоро сюда «спецы по нечисти» прибудут!

– Не врёшь?

– Зуб даю! Скоро всё кончится.

– «Раскат» – это круто! Они – звери просто! Отмороженные на всю голову!

– Ничё они не отмороженные! Просто элита! Я сам туда хотел.

– Да ладно! А шо ты сюда-то на контракт пошёл?

В ответ солдат только сплюнул в сторону и продолжил с грустью смотреть на людей у самолёта.

***

Громов вошёл в кабинет и захлопнул за собой дверь. Это было просторное помещение для совещаний: старые коричневые деревянные панели скрывали облупившиеся стены, поцарапанный лакированный паркетный пол прогибался и скрипел под ногами. Громова ждало четверо. Во главе длинного деревянного стола сидел подтянутый, высокий мужчина лет сорока пяти. Его круглая голова обрамлялась двумя залысинами. Они начинались ото лба и исчезали ближе к макушке в коротких жёстких чёрных волосах. Мужчина пристально посмотрел на вошедшего человека, и, спустя пару секунд, сосредоточенное лицо сменилось приветливой улыбкой.

– Александр Иванович, проходите! – встав из-за стола, брюнет указал ладонью в сторону свободного стула, а затем протянул её подходящему гостю. – Командующий операцией генерал Лыкоренко.

В его чёрных глазах был виден добродушный настрой по отношению к старому товарищу.

– Рад снова с тобой служить, Пётр Николаевич, – крепко пожал протянутую руку Громов. Ему тоже было приятно видеть друга, хоть и при этих непростых обстоятельствах. Генерал продолжил:

– Знакомься: это начальник штаба операции – подполковник Кононов, – хозяин кабинета указал на сидевшего справа молодого офицера с характерными грубыми чертами лица, светлыми волосами, суженным разрезом карих глаз.

– Товарищ полковник, рад знакомству, – произнёс тот баритоном, пожимая руку Громову.

– А это теперь твой «таксист». Капитан авиагруппы – майор Яргин, – Лыкоренко кивнул на расположившегося поодаль полного мужчину со складками на подбородке и бритом затылке. Майор протянул мясистые пальцы правой ладони.

– Здравия, товарищ полковник, – хрипловатым голосом обратился бывший лётчик, ловко поправляя впивающийся в шею воротник своего синего полевого кителя.

Лыкоренко продолжил:

– А также наш советник и куратор операции со стороны ведомства, – командующий уважительным тоном представил последнего члена закрытого совещания, – старший уполномоченный ФББ – Лешаков Алексей Анатольевич.

– Можно просто – Алексей Лешаков, – с располагающей улыбкой на лице худой силовик поприветствовал гостя. Тонкую кисть обжимал рукав чёрного, как ночь, облегающего кителя. На вытянутом лице были небольшие шрамы, впалые маленькие голубые глаза в окружении еле заметных морщин. Внешность «пепельного человека» дополняли припорошенные сединой стриженые выцветшие волосы на голове и усах. Все его движения казались чересчур размеренными, неестественно точными.

– Ну, а теперь к делу! – Лыкоренко изменился в лице, сменив радость встречи на тяжёлую сосредоточенность перед сложным разговором.

Заёрзали стулья, щёлкнул звук зажима на папке-планшете, прозвучал прикрываемый рукой кашель, замаскированный в общем шуме подготовки. Спустя несколько секунд всё стихло.

– Кононов, давай, – генерал быстро махнул ладонью своему помощнику.

Светловолосый заместитель начал доклад:

– Около тридцати шести часов назад, в 23:40, на узел связи «Восточный Холм» поступил сигнал «Лавина». Это аварийный протокол «Объекта 80» – исследовательского комплекса, имеющего разветвлённую сеть подземных лабораторий. Связь с комплексом отсутствует, детальная информация о его системах, состоянии лабораторий и персонала также отсутствует. Связь с гарнизоном секретного комплекса установить не удаётся, – его голос был размеренным, неторопливым. – Согласно данным авиаразведки, на прилегающей к комплексу местности находятся стаи диких зверей и генетически изменённых особей. Часть из них до сих пор не удаётся идентифицировать, – брови Громова изогнулись, выражая возникшее недоумение. – В течение первых двенадцати часов после поступления сигнала «Лавина» воинскими соединениями округа был организован периметр опасной зоны. Последние семь часов Силы Сдерживания не вступали в прямой контакт с противником. Ситуация стабилизировалась, прорывы периметра отсутствуют.

Кононов закончил, отложив листок в сторону.

– Есть вопросы по оперативной информации? – озадачил присутствующих генерал.

– Какова задача моего подразделения? – негромко, но чётко произнёс Громов.

– Добыть информацию, Александр Иванович, – прошелестел голос Лешакова.

Громов посмотрел на него, затем перевёл взгляд полный вопросов с чёрного мундира ФББ на Лыкоренко.

– Сама зона отчуждения будет уничтожена тактическими ударами ракетчиков, – Пётр Николаевич пробарабанил указательным пальцем по столу. – Твоя задача такова: проникнуть в комплекс, найти данные по проекту, найти выживший персонал, по возможности установить причину аварии. В общем, сбор разведданных на месте, на земле.

– Разреши уточнить, – голос Громова пока ещё оставался сдержанным, но уже напряжённым. – Какую информацию я должен искать в комплексе, если все данные передавались в Узел? – он повернул голову в сторону силовика. – Я создавал «Раскат», вырабатывал тактику для программ центра подготовки на основе их докладов и рекомендаций. Контроль экспериментов, состояние комплекса – я помню, что эти вещи ежечасно мониторились удалённо! – Громов вновь посмотрел на друга. – Ты ведь сидел вместе со мной на этих совещаниях, и это было ещё восемь лет назад. Разрешите уточнить: вы не доверяете своей информационной системе? – полковник обратился к Лешакову.

– Не доверяем, – старший уполномоченный сложил кисти в «замок» и опёрся ими на стол.

Полковник замолчал. На несколько секунд он сосредоточился на небольшой царапине, извивающейся на поверхности клеёной столешницы. Затем снова посмотрел на чёрный мундир. Лешаков спокойно продолжил:

– Мы ставим под сомнение и все данные, приходившие к нам ранее, –  голос представителя ведомства был мягким, но напоминал затаённое шипение змеи в лесной норе. – Сигнал тревоги пришёл на пункт с контура гарнизона «восьмидесятки», а не с контура ФББ на объекте. Отчёты, которые мы для вас готовили, нами практически не редактировались. Нам информация казалась полной, да и вам тоже. Но! Согласно данным с беспилотников, – Лешаков, выдержал секундную паузу, Яргин одобрительно закивал, – существа, разгуливающие по поверхности, отличаются от тех, что были в документах.

В разговор влез Кононов:

– Я получал рапорты: «Силы Сдерживания, сталкивались с неизвестными существами». Ну, то есть для них-то все создания «восьмидесятки» неизвестны, но большая часть сведений не бьётся с данными из архивных отчётов, высланных с объекта до аварии.