— Не в этой жизни, — говорю я в ответ на вопрос Нейта.

Кингсли бросает на меня взгляд, выражающий чистое неодобрение, но затем его жесткий фасад возвращается.

Я знаю, что мне не понравится то, что он скажет, еще до того, как он откроет рот.

— Тогда ты будешь лгуньей.

Я делаю паузу, Нейт делает паузу, и кажется, что весь мир погружается в тишину.

Что за… Чертовщина…

— Мы сделали Гвен, не забыла? Там было много секса, — говорит он с собранным спокойствием, и я почти не слышу его из-за стука в ушах.

— Хм… — Нейт почесывает подбородок. — Для протокола, если один из вас убьет другого, будь то убийство первой степени или непредумышленное убийство, я не стану представлять другую сторону. — он бросает на нас подозрительный взгляд и бормочет: — Вы родители и достаточно взрослые, чтобы не ссориться, как дети. Возьмите себя в руки.

Затем выходит за дверь, оставляя меня с кошмаром в виде мужчины.

Я упираюсь пальцем ему в грудь.

— Что, черт возьми, с тобой не так? Нейт уже что-то подозревает, а ты почти все раскрыл.

— Не считая твоего выражения лица, достойного фильма ужасов, я не понимаю, почему Нейт не должен знать. Боишься, что твой бывший приятель по сексу будет ревновать?

— Скорее, я не хочу осложнений. И в последний раз повторяю, мы с Нейтом никогда не были приятелями по сексу, не то, чтобы это тебя волнует.

Он хватает меня за талию, и я дрожу, когда он зажимает меня между своей грудью и конференц-столом.

Моя задница горит, когда ударяется о край, благодаря мужчине, который стирает все расстояние, между нами, пока нас не разделяет только моя чашка кофе.

Его голос опускается до сексуальной бессвязности, когда он произносит:

— Вкус твоей киски все еще на моих губах, поэтому я говорю, что это меня очень волнует.

— Мы на работе, — шепчу я, осматривая наше окружение.

— И что? Работа принадлежит мне.

— А я нет. Так что извините меня, и я могу пойти зарабатывать на жизнь, Ваше Королевское Высочество.

— Прекрати провоцировать меня на спорт, если не хочешь быть трахнутой на этом самом столе.

Я не могу удержать чашку из-за двух обстоятельств. Во-первых, я знаю, что этот сумасшедший выполнит свое обещание. Во-вторых, я испытываю необъяснимое тошнотворное возбуждение от этой возможности.

Когда я ничего не говорю, он воспринимает это как знак того, что его угроза сработала.

— Так ты собираешься или нет перестать упрямиться и возобновить свой отпуск?

— Я в полном порядке.

— Если ты скрываешь синяки с помощью макияжа, это не делает, что ты в порядке. Это делает тебя обманщицей.

— О, прости. О каких синяках мы говорим? О тех, что от бандитов, или о тех, что ты на мне оставил, как варвар? Я не могу даже пошевелиться, не ощущая их.

Широкая, невероятно гордая ухмылка кривит его губы.

— Миссия выполнена. Приготовься, дорогая, будут еще следы, прежде чем эти исчезнут.

— Ты…

— Извращенец? Начинаешь говорить как заезженная пластинка.

— А ты начинаешь чувствовать себя слишком комфортно, прикасаясь ко мне. — я отмахиваюсь от его руки. — Я не твоя игрушка на неделю, Кингсли.

— Это может быть месяц или два. Я не возражаю.

— Я возражаю.

Он хмурится.

— О каком сроке ты думаешь?

— Никаком. Это было на один раз. Мы выебали друг друга из наших систем, и все закончилось.

— Может, для тебя это и так, но я еще даже не начал, дорогая. — он берет меня за подбородок, властно проводит пальцами по коже и откидывает мою голову назад. — Ко мне сегодня вечером?

— Нет.

— Тогда к тебе? Хотя тебе придется выгнать Каролину Лучано обратно в ее особняк. Я не ценю зрителей.

— Нет.

— Боже, ведьма. Не знал, что ты любишь эксгибиционизм.

— Нет, этого не будет, придурок. Кроме того, сегодня вечером я должна посетить мероприятие с одним из моих зарубежных клиентов.

— Тогда я приеду в другой раз.

— Вместо этого прими отказ.

— Позволь мне отказаться. — он выхватывает у меня чашку кофе. — И брось пить во время работы, да и вне ее, если уж на то пошло.

Затем он уходит, унося мой напиток и оставляя меня с горой разочарований.

Кингсли

За счет того, что меня называют сталкером с серийными наклонностями, я узнаю, где именно Аспен сегодня вечером.

Благодаря тому, что Кэролайн не умеет скрывать информацию. Ею было так легко манипулировать, чтобы она рассказала мне, где находится Аспен, что это немного подозрительно.

Особенно с ее дьявольской усмешкой в конце и двусмысленным:

— Тебе действительно стоило посмотреть эти дневники.

В любом случае, я получил нужную информацию и избавился от Нейта под предлогом, что это важный деловой звонок.

Он провел весь день, пытаясь либо похитить меня, либо заставить позвонить дочери. По его словам, я должен извиниться. По моим словам, он похититель дочери и должен катиться к чёрту.

Кроме того, это она перешла черту на этот раз. Думать, что я избиваю женщин, это худшее из всех заблуждений, которые обо мне делали, не говоря уже о моей собственной плоти и крови.

Учитывая тот факт, что я прожил всю свою жизнь, наблюдая, как моя мать подвергалась эмоциональному насилию — насилие есть насилие — любая вариация этого яда ниже моего достоинства.

Если только это не битье чьей-то головы.

Вывод из этой истории таков: Гвен должна быть той, кто извинится. И хотя создание трещины, между нами, ничем не отличается от отказа от части меня, ей необходим этот урок.

А мне нужно, чтобы ее мать перестала все чертовски усложнять.

Для этого я должен найти ее.

Это оказывается сложнее, чем я думал, учитывая, что я брожу по дому Карсонов уже полчаса и не вижу ее.

Он большой, старинный, без души, как и все особняки богатых людей. Невестка старого пса устраивает какой-то благотворительный вечер в помощь детям-сиротам. Она выглядела серьезно настроенной, когда я пришёл сюда без приглашения, как обычно, но с внушительным чеком на благотворительность.

Сомневаюсь, что эта похожая на Барби блондинка разделяет мнение своего свекра о том, что единственная цель благотворительности это служить налоговым убежищем для богатых.

Дом украшен мягким светом и экстравагантными столами, покрытыми красным бархатом. На экранах транслируют тщательно смонтированное видео с детскими свидетельствами, на которые никто не обращает внимания.

Гости общаются в замкнутом кругу, сплетничая или возобновляя отношения. Актуальная тема этого вечера — дети — где-то на уровне ниже несуществующей.

Я пробираюсь на мероприятие и в конце концов оказываюсь в группе старых буйволов, которые были друзьями моего отца.

Я слушаю их лишь наполовину и определенно не развлекаю. Многие из этих глупцов думали, что, будучи наследником моего отца, я продолжу инвестировать в их бизнес ради наших межличностных отношений.

Вскоре они узнали, что я не посещаю их дни рождения, не интересуюсь их дворовыми прудами кои и достаточно бессердечен, чтобы наблюдать за их банкротством, вместо того чтобы спуститься в яму вместе с ними.

Мой отец был инвестором, да, но слишком привязанным, чтобы понравиться Уолл-стрит. Именно поэтому мое состояние намного больше, чем у него.

Я практичен, логичен и абсолютно не преследую людей.

За исключением, конечно, одной рыжеволосой роковой женщины.

Мне даже пришлось пойти на радикальные меры, приехав сюда.

Потому что, конечно же, мероприятие Аспен должно было проходить на территории нашего конкурента.

Карсон & Карсон одна из немногих конкурирующих юридических фирм, к которым я испытываю хоть какое-то подобие уважения. Несмотря на то, что управляющий партнер, Александр Карсон, был другом и адвокатом моего отца.

Он старомоден, любит сомнительные предприятия, потому что они хорошо оплачиваются, и он не боится замарать руки.