Текст этой книжки писался легко, и получилось так много, что из него можно было бы «пошить» таких пять, но самое страшное было в другом: в моих чувствах и переживаниях на этом пути. И мои редакторы стали прекрасными всадниками в шелках и латах, проведшими меня через чащу наполненную чудищами: моими страхами и неуверенностью в себе.

Первым героем стал самый главный из всех редакторов Игорь Цыкунов. Он сказал, прочитав первые две страницы: «Пиши, у тебя получится». Он читал самые первые корявые версии, снабжал меня литературой для начинающих авторов, подбадривал, интересовался, помогал. Игорь стал моим проводником в мир, где пишут. Без него мне бы и в голову не пришло, что я могу дерзнуть и написать все это.

В этом дивном новом мире, когда было написано море текста – и я считала, что это уже готовая книга, я пошла на курс Лилии Ким «ДНК истории». Отдельное спасибо здесь летит Ксении Чудиновой: именно она открыла для меня эту женщину, которой я искренне восхищаюсь, и ее суперпонятный и интересный писательский курс.

Наверное, я сделала ошибку, начав на занятиях писать вторую историю, а не работала с уже имеющейся. Но там я познакомилась с единомышленниками, а они возьми да и начни читать мой текст. Посыпались замечания, и я начала метаться, заделывая и доделывая то там, то там. И, наверное, могла бы потонуть в этом. Но нашелся человек, который прочитал и сказал: «Мне понравилось, давай, я помогу тебе со структурой». Со структурой этот человек мог помочь, как никто иной, ведь он – настоящий налоговый консультант.

Когда Оля Беленькая сделала двухметровое полотно со стикерами разных цветов, обозначавших все шаги в «арке трансформации героя» (не спрашивайте, что это, нас так учили), мы обе реально увидели, что визуально это выглядит так, как рисуют молекулу ДНК. Я не знаю, как Оля, а я испытала шок. От того, что человек проделал такую работу, просто поверив в мой текст. От того, что «структура» так завораживающе закручивалась спиралью. И вообще от всего этого сразу, ведь я писала несколько лет!

Потом текст причесал Алипчик, Катя Алипова, а фея дизайна Наталья Аверьянова занялась обложкой. И мы, наконец, вышли на финишную прямую.

Я безмерно благодарна всем этим людям и, конечно, моей семье, которая терпела странные отлучки в уединение с компом подмышкой, поначалу даже не понимая, что именно, я там делаю.

А когда у меня совсем не было уверенности в том, что я смогу все это осилить (ведь я много читала и знала, как выглядят «нормальные» книги у «нормальных» людей), я поехала в Оптину Пустынь и попала к ныне покойному Иеродьякону Илиодору. Я ему рассказала, о том, что хочу написать, он послушал, подумал и благословил! Царство ему небесное и большая моя благодарность.

Все события этой книги вымышлены, а любые совпадения случайны.

ОПЯТЬ мерзкая осень… Сижу на работе, хочу любви. Конечно, на работе я должна бы не только сидеть и хотеть любви, но еще и работать… Но неохота. Настроение лирично-романтичное. Так вот. Хочу любви. Любви нет.

Бывало и хуже: ни любви, ни работы. Но все равно обидно: все вроде бы при мне, а вот – никакой личной жизни. Когда я сбегала под покровом ночи от своего мужа с чемоданом и ребенком, то думала, что я все еще молода и прекрасна. Я все переиграю, я скоро встречу Любовь Всей Жизни, выйду замуж, у меня будет счастливая семья, я рожу еще одного ребенка, а может, и двоих. И что?

Прошло три года – и ничего… А между прочим, детородный возраст – он не вечный, «часики тикают». Меня зовут Ася Лазарева. Я среднестатистическая москвичка с очень заурядными желаниями. Мне не хочется полететь в космос, забабахать «офигенный проект», отрыть приют и вообще изменить мир. Я, правда, охотно шлю sms-переводы на благотворительность, но на этом полагаю свой вклад в улучшение жизни на Земле осуществленным. Если честно, мне даже не хочется сделать какую-то головокружительную карьеру. Вот насколько я банальная, заурядная личность. Я работаю, чтобы обеспечивать себя и сына. Все мои мечты – вокруг семьи, но только – счастливой.

Несчастливая у меня уже была. Настолько несчастливая, что иногда даже опасная. Любимая заповедь моего бывшего была: «Да убоится жена мужа своего». Дабы я лучше «убоялась», он не считал нужным сдерживать припадки ярости, которые периодически находили на него, и «самовыражался», как хотел. Поначалу я не понимала, что это припадки ярости, и мучительно искала способ «вести себя правильно», то есть так, чтобы он не злился. Я читала книжки, спрашивала советов у подруг. Пробовала по-разному: переводить все в шутку, отвечать спокойно, уходить от ссор. Ничего не помогало. Иногда по квартире летали кружки, телефоны, стулья и даже столы.

Самое смешное, что мне никто не верил. Даже мои подруги были уверены, чтобы при «таком красавчике муже» я просто обязана быть счастлива. Внешне мы выглядели красивой и абсолютно благополучной парой. Наши отношения «успешно» развивались шесть лет. Пару лет он грязно обзывался, потом толкался, потом догадался, что жену можно слегка и придушить, а вскоре покорил вершину своей супружеско-педагогической деятельности.

Как-то раз мы обсуждали с ним рабочие дела. И на какую-то, на мой взгляд, довольно невинную фразу, брошенную в шутку (как в детском садике: «Сам дурак), я получила весомый Ответ. В законах цивилизованных стран это называется «домашнее насилие». Я и не знала, что потолок может поменяться местами со стенами с такой молниеносной скоростью. Упала я. Сверху на меня – наряженная елка. Живая, красивая, новогодняя. Я два вечера убила на ее «дизайн».

Дизайн разлетелся по комнате, а я лицом ощутила, что в общем-то елки не такие уж и колючие, если лежать со знанием дела: то бишь не разворачивать свой светлый лик навстречу иголкам, а немного схитрить. Грамотный лежатель под елкой располагается эдак повдоль, параллельно колючкам. На минуту мне даже стало смешно от того, что человеку в таком плачевном положении, вроде моего, могут лезть в голову настолько дурацкие мысли.

«Валить», – подумала я, отдыхая под елкой, но благоразумно промолчала, дабы не усугублять положение. Свое и елки. Хрустнув новогодним шариком под тапком, супруг вышел из комнаты, швырнув дверь об косяк с такой силой, чтобы я точно поняла, насколько серьезно я виновата перед ним, что довела его до такого. Он даже не поинтересовался, окончательно он меня угробил или еще не совсем (хотя мы с елкой, как упали, так и не шевелились). Под елкой жизнь казалась немного более безопасной, поэтому на всякий случай я полежала под ней еще немного.

Спустя два часа наша благополучная московская семья как ни в чем не бывало погрузилась в авто и поехала на Новый год за город к свекрови. Все происходящее супруг прокомментировал одной емкой фразой: «Да, я хорошо вложился» (видимо, заметил, что раньше жена не падала, как кегля). Не поехать я не могла, там был сын. Он был еще маленький и ждал маму.

Я помню, как ходила зареванная, густо замазанная тональным кремом по супермаркету (ну, не приезжать же к свекрови с пустыми руками). Мир рухнул, а «обед по расписанию». Праздник же, все веселятся, ура! И я, я тоже должна радоваться с улыбаться. Вот и хожу по супермаркету с фингалом, зато нарядная, в дорогущей шубе (полученной, кстати, за эпизод с удушением) и со ставшим сразу таким предупредительным супругом. Ну, прямо идиллия. Его всегда «отпускало» после подобных сцен, и он становился зайчиком, дарил подарки, лебезил. Иногда период «зайчиковости» мог длиться даже месяц.