Персонаж этот стал к тому времени доктором каких-то невнятных наук, разносторонне развитой личностью, обладавшей немыслимым даром вызывать доверие в людях. Был ли он всего лишь игрушкой в руках судьбы и времени, или сам представлял собой время и его неминуемую поступь, на это ответов не было. Лишь Дженптурские Операторы догадывались, что этот человек – цифровой код, алгоритм в очередном эксперименте Архитекторов реальности. Но именно он, точнее его проекция, обладая великолепным образованием, неизвестно каким образом, впитанным от корыстолюбивых преподавателей и пыльных полок заштатных библиотек, нашёл очередную лазейку в законодательстве. Несовершенство закона позволило создать колыбель того мира, в котором экспериментальная реальность № XZ2954 существует по сей день. Тогда это место называли «экспериментальный район, освобождённый от социальной власти» (не знаю, как чиновники выдумывают эти названия, но сокращённо получается почему-то ЭРОС). Потом были «Зона свободная от власти», «Зона Свободы» и, наконец, просто – Зона. Конечно странно и в чём-то символично осознавать, что прообразом самого свободного во всех параллельных реальностях Земли экспериментального общества и свободы в самой сути своей является зона, но что имеем…

Как бы там ни было, но пройдя все возможные законодательные, исполнительные, бюрократические и прочие препоны, одержимый идей социума без государства герой создал модель общества, которую родил его воспалённый знаниями и желанием счастья всем и вся мозг, в отдельно взятом районе небольшого уездного города Н-ск. Модель была крайне простой – свобода от власти во всех её проявлениях. Все средства, за которые существовал гигантский аппарат гос.управления были переориентированы на повышение благосостояния жителей и самого района. Выбор локации рекреации эксперимента осуществили на основании психотестирования менталитета населения, методика которого так же была разработана нашим героем. Итак, место (дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир) было выбрано. Жители подписали необходимые индульгенции. Власти издали несколько законодательных актов местного пошиба, и именно тогда в одной из реальностей была поставлена точка в том пути прообразов человечества, которыми оно шло долгие-долгие годы.

Из Зоны были выведены (весьма неохотно) все подразделения милиции и установлены камеры наблюдения. Район изолировали от въезда нерезидентов, повсеместно смонтировали кабины голосования для принятия решений, а всему населению раздали в виде брошюр скудные правила, эдакий закон жизни, являвший собой гибрид Библии и «Капитала» Карла Маркса. Налоги от деятельности жителей района монетизировались и выставлялись на суд траты народа. Все государственные законы и кодексы признавались внутри Зоны недействительными, правила предлагалось определять инстинктивно.

Наверное, покажется странным и невозможным существование Зоны в течении какого-то длительного времени. Самым ожидаемым результатом исследования, в котором никто не сомневался, было погружение рекреации в хаос, показательное изгнание её праотца из властных структур и торжественное низвержение идеи полной свободы от власти. Но что-то пошло не так. А в связи с тем, что трансляция событий на Зоне в виде реалити-шоу велась в режиме он-лайн абсолютно свободно по всему миру, ветер перемен разнёс эту идею по земному шару, точнее по одной из его проекций, как семена сорного одуванчика. Внезапно (сначала не было неясно совпадение это или нет), в течении короткого времени, Зона расцвела во всех направлениях и ипостасях своего существования. Буквально все сферы жизни пронзил расцвет и благополучие. Наука, творчество, культура, удовлетворённость от жизни внутри Зоны, всё кричаще выделялось среди серости и безнравственности, царивших вокруг. Катализатором неожиданного взлёта послужило открытие, сделанное младшим научным сотрудником одного умирающего и разлагающего НИИ, Ионом Сундиковым, по чистой случайности оказавшимся на территории Зоны. Этот безумный м.н.с, соединив биотехнологии и сотовую связь совершенно случайно, как обычно это бывает в науке, нашёл способ стимулирования телепатических возможностей в человеке путём вживления биочипов в мозг. Технология оказалась дешёвой и моментально разошлась внутри Зоны, сыграв решающую роль в дальнейшей истории параллельной реальности человечества под кодовым номером XZ2954. Разумеется, в ходе анализа очередного эпизода под тривиальным названием «открытие» был очевиден цифровой след тени Архитекторов, зафиксированный Операторами Дженптура.

*****

Научно-исследовательский институт тех времён – это серые стены, помнящие былое величие, отколовшаяся повсеместно плитка, угрюмо бредущие старики, бездарно положившие свои жизни во славу никому не нужных идей. Бесславно, день за днём они стояли в очереди в последний путь. Отслоившийся линолеум, облупившаяся штукатурка, отходящая от дверей и окон белая краска, закрашенная паутина ветхих коммуникаций, загаженные сортиры. Как саркофаг былых доктрин, НИИ возвышался серым замком над депрессивным месивом осенних улиц Н-ска. Внутри всегда царило трупное безмолвие и какая-то отрешённость перед катящимся под откос истории железнодорожным бронепоездом науки.

То тут, то там по институту бродили зомбированные старики, бывшие параноидальные учёные мужи, живущие только воспоминаниями о годах прошлых мечтаний, горений, и несбывшихся желаний, тени которых летали как призраки в каждом закоулке этого постсоветского, позабытого финансированием монстра. Жизнь каждого сотрудника патологического заведения представляла собой бесконечную битву с собственными умерщвлёнными фантазиями. Все они в прошлом жаждали славы, не спали ночами, вожделея и взращивая толику изобретения, которое хотели подарить человечеству, продлив тем самым себя в веках. Их немощные тела и шаркающие, съеденные грибком ступни, до блеска натирали стулья и полы жутких коридоров НИИ.

В лабораториях, заставленных грязными пробирками, просроченными реактивами и пробами, на покрытых паутиной полках, заваленных биоматериалом и заросших пылью, среди полусгнивших в спирте человеческих и животных органов, погибали былые, уже неактуальные замыслы. После соединения соц-ком-полит, и Бог знает каких там ещё идеологических технологий с живой природой, неудавшиеся гибриды полуживотных-полурастений, представляли собой довольно мрачный паноптикум, крайне напоминающий кунсткамеру. Аппаратура для вивисекторских опытов была изготовлена таким же извращённым, как и всё здесь, умом почти столетие назад. Её дизайн напоминал старые чёрно-белые фильмы-ужастики про учёных – утончённых безумцев, взывающих к жизни трупы умерших людей. Оборудование впечатляло страшными стрелочными приборами, продолговатыми окошками и отвалившимися витиеватыми ручками на блоках управления. Оно сияло голубыми молниями статического электричества и рябило в глазах крохотными цифрами на циферблатах.

Среди этого сказочного многообразия и явился Ион Сундиков. Это был ищущий худощавый юноша, решивший после окончания биофака посвятить себя бесславному делу науки. Помогли ему в этом случай и давно забытое понятие «распределение». Старый заведующий лабораторией исследования корреляционных явлений в процессе размножения одноклеточных, Иосиф Генрихович Капельмейстер, совершенно случайно проник в своём полуразложившемся костюме ярко зелёного, съеденного молью и экспериментами (а может и экскрементами) цвета, с напоминавшими политическую карту мира разводами и отвисшими коленками на бесформенно-бесцветных брюках-дудочках, на «Ярмарку вакансий» местного биологического факультета политехнического института города Н-ск. Пришёл он туда подёргивая левой рукой, прихрамывая правой ногой и выполняя директиву 1934 г. по отбору квалифицированных выпускных кадров ВУЗов имени ЦКВЛКСМ, Славы КПСС и прочих достойных мужей тех прекрасных времён.

В общем там они и нашли друг друга. Старый добрый полуразвалившийся зомби и молодой хиромант с нездоровым блеском в глазах и весьма подозрительной внешностью.