— Да, спасибо, очень проголодался, — устало ответил он. — Тася, а ты ничего не хочешь мне рассказать?

Кровь застыла в жилах, и я так и замерла с противнем в руках. Не может быть, чтобы Егор сделал по-своему и уже успел с Денисом поговорить, он бы не поступил так, не смог бы подставить меня, или смог?

— Например, что? — судорожно сглатываю, и отворачиваюсь. Господи, как же страшно сейчас с ним разговаривать, я думала, что скажу, как есть, но не в тот момент, когда он так смотрит. Денис не был злым, но и добрым сейчас его тоже трудно назвать.

— Ну, не знаю, ты изменилась, очень, и я пока не понял в какую сторону.

Дрожащей рукой достаю тарелку и еле слышно выдыхаю, он ничего не знает, иначе бы не спрашивал. Отлично, у меня есть шанс преподнести хотя бы свою версию, пусть даже она не сильно будет отличаться от того, что мог сказать Егор. Это какой-то сюрреализм, честное слово.

— Когда я вернулся, все стало каким-то другим, и мне хотелось бы знать причину, — Денис по-прежнему стоял на своем и делал это весьма агрессивно. Его можно было понять, в чем-то Сташевский был прав, парень ищет причину в себе и абсолютно не понимает разительную перемену в моем отношении к нему.

Я не знаю, что на меня нашло, возможно всему виной мое ожидание Егора, или признание в любви, стремительное и яркое, или сам факт того, что мне надоело играть в эти молчаливые гляделки и наблюдать, как у Дениса, по моей вине складывается неправильное впечатление о себе, но что-то внутри надломилось и я сдалась. Ничего не ответив, закрыла рот ладошкой, чтобы скрыть свой громкий всхлип, слезы градом покатились по моему лицу, и я сразу вспомнила свою маму, которая всегда говорила, что иногда в стрессовой ситуации нужно поплакать. Это с натяжкой можно было назвать «поплакать», я разрыдалась белугой, снова не найдя в себе определенного мужества, дабы признаться, что люблю другого.

Пару секунд моей истерики Денис просто стоял и смотрел на меня, а затем спокойно взял за руку и отвел к дивану в зале. Он усадил меня на жесткую поверхность и сам сел рядом, при этом обнимая и успокаивая. Я уткнулась лицом в его грудь и позволила себе, хотя бы на минуту, притвориться, что мы все те же люди, та самая пара, что несколько месяцев назад была без ума друг от друга. По крайней мере, он сейчас был рядом, спокойно гладил меня по голове и трогательно убаюкивал. Поднимаю глаза и понимаю, что это не тот момент, это не так должно случиться, я не смогу в ответ на его поддержку заявить, что ухожу от него, и еще больше начинаю всхлипывать и задыхаться. В моей голове не было четкого плана, но в этот час — я не готова.

— Все пройдет, Тася, — шепчет Денис, продолжая успокаивать меня. — Что бы это не было, поверь, все пройдет.

Мои всхлипы набрали обороты, не могла уже сдерживаться и носить все в себе. Мне было обидно за Дениса, мое чувство вины мгновенно вернулось на свое место и эмоции взяли верх.

— Я люблю тебя, Тасеныш, — голос парня дрожал, поэтому он немного откашлялся, а я снова посмотрела на его грустное, красивое лицо, понимая, что не могу ответить тем же, это уже будет не честно по отношению к Егору, в любви которому, я призналась несколькими часами раннее.

В конце концов мои всхлипы прекратились, и я расслабилась. Запах Дениса, его невесомые поглаживания, тихие утешительные слова сделали свое дело, и меня немного отпустило. Маслов отодвинулся и посмотрел мне в глаза.

— Тася…?

Чувствую, как накрыла паника и я задержала дыхание. Вот оно? Тот самый момент, в котором он спросит о наших отношениях с Егором? Я даже не знаю нашлись ли те самые, правильные слова.

— Мы… — он закрыл глаза и пару секунд обдумывал как получше спросить. — Мы будем ужинать? Так есть хочу, что сводят желудок. Целый день ничего не ел.

Я воспользовалась этим маленьким шансом и быстро подорвалась с места, утирая на ходу щеки.

— Конечно, дай мне пару минут, — окунулась в бытовой мир, чтобы не возвращаться сегодня к этому разговору, ведь великий план, как не сделать Денису больно еще окончательно не сформировался.

Мы молчали весь ужин. Денис ничего больше не спрашивал, просто сидел напротив меня и поедал запеченную рыбу с рисом и салатом. Мне в голову тоже ничего не приходило, я пару раз пожаловалась на головную боль, и больше меня никто не трогал, но осадок от моей истерики, при чем неоднократной, все же остался. Недосказанность, висела в воздухе, и делала его душным и липким, но никто из нас не решался на разговор, а я уверенна, у Дениса в голове много вопросов. Между нами в последнее время появилось так много секретов, что уже с трудом вспоминается то время, когда наши отношения были легкими и простыми, когда мы были влюблены и искали любую возможность, чтобы поговорить или прикоснуться друг к другу. Здесь все правильно было резюмировано адвокатом, наши отношения дали слабину задолго до того, как Денис уехал к отцу, колесо расставания было запущенно раньше, может даже еще до моего переезда в этот город, а все потому, что я не смогла побороть свои чувства к Егору и это меня утопило.

С наступлением ночи, я перемыла практически всю кухню. Нужно было куда-то деть руки и отвлечься. Денис недолго посмотрел телевизор, затем поработал за ноутбуком и наконец-то пошел спать. Стоило заговорить с ним, а не прятаться, под предлогом наведения чистоты в квартире, но я не смогла себя заставить. Мне нечего было ему сказать, разговор как-то не клеился.

Егора все еще не было. На часах практически час ночи, а он все еще не пришел домой и это удручало еще больше. Днем я думала, будет лучше если его не будет рядом со мной и Денисом, а сейчас все чего я так сильно хотела — чтобы он вернулся домой. Звонить и писать не было смысла, мне было стыдно перед ним, не так, конечно, как перед Денисом, но мой детский сад мог запросто оттолкнуть Сташевского. Он так и не сказал мне, где провел неделю и сам факт того, что он мог быть у какой-то девушки болезненного скрутил внутренности. Убеждала себя как могла, что Егор не из таких, он бы не поступил так со мной, но, с другой стороны, я сейчас лягу в одну постель со своим все еще парнем, чем я лучше поступаю? Допустим, после такого горе-вечера, секса у нас не будет, но Егор мог думать обо мне все что угодно, и только моя в этом была заслуга.

Не выдержав содержания своих дебильных мыслей, пошла к себе. Денис мирно сопел на кровати, поэтому мне не составило особого труда тихо прилечь рядом — на расстоянии вытянутой руки — и попытаться уснуть. Естественно, ни о каком сне речи не было, в голову лезли всякие неутешительные мысли, разъедающие ту малую часть позитива, от моей любви к Егору. Физически было трудно без него, со мной такое впервые. Да, бывало, нелегко, но сейчас ощущение, словно я задыхаюсь и нарастала непонятная тревога внутри, что больше Егора не увижу.

Поэтому, когда тихо захлопнулась входная дверь — я забыла, что человеку нужен кислород. Тихо прислушивалась к размеренным шагам, прошедшим сначала на кухню, затем в ванную, пробыв там мучительно долго, и только потом Егор направился к себе. Все. Невыносимо быть с ним так близко и одновременно так далеко, это сильнее меня. Притяжение моей зависимости было слишком сильным, потому я выскользнула тихо из постели и направилась к нему в спальню.

Дверь была не заперта, и я тихонько вошла внутрь. Егор лежал на кровати и от моего шороха резко сел на локти. На прикроватной тумбочке слегка поблескивал ночник, и я с легкостью могла рассмотреть, как его красивое лицо с любопытством наблюдало за мной.

Скользнула в постель и прижалась к его телу, обвивая ногами. Мне хотелось быть максимально близкой сейчас к нему и потому, сделала все, чтобы стать с Егором одним целым.

— Милая пижамка, — прошептал он, прежде чем мои губы коснулись его. Он провел одной рукой по моей спине, а вторая запуталась в волосах. Егор прижал меня еще крепче и углубил наш поцелуй. От его близости все стало уже неважным, незначительным. Этот запах был таким родным, а манящие губы — сводили с ума. — Я скучал, — отрываясь немного от моего лица, пробормотал он.