О.И. Дернович

Один из самых красноречивых эпизодов экспансии Тевтонского ордена в Прибалтике и его противостояния с Великим княжеством Литовским и территориями, которые в будущем войдут в его состав, связан с легендарным штурмом замка Пилены в 1336 г. Это событие произошло во время орденского рейда, возглавляемого великим магистром Дитрихом фон Альтенбургом (из рода бурггра-фов Альтенбургов; великий магистр 3.V.1335 – 6.Х.1341).

Правление великого магистра Дитриха ознаменовалось тем, что он привел на помощь Ордену новые силы рыцарей-визитёров из Центральной и Западной Европы: воинов герцога Бранденбургского, графов Фландрии (де Намен), Франции, немецких (Генненберг) и австрийских земель. Зимой 1335–1336 гг. общее количество этих хорошо вооруженных «гостей» достигло более 200 «galea» (шлемов)[191].

Согласно сообщениям «Новой прусской хроники», объединённые орденские силы 25 февраля 1336 г. двинулись на Литву и осадили «castrum Pillenen in terra Troppen». Как можно понять, этот «замок Пилены» в «земле Тропен» был важным опорным пунктом в Жемайтии, на границе с уже завоеванным Орденом Пруссией. Земля Тропень, как и замок Пилены, не имеют точной локализации. Предполагается, что они находились на северном (правом) берегу нижнего Немана.

Описания событий в замке Пилены, оставленные орденской хроникой, напоминают по стилю и масштабу античную трагедию. Согласно прусской хронике, в Пилены собралось более 4000 человек из четырех земель. Увидев армию Ордена, язычники «потеряли надежду сохранить замок» и бросили свое имущество в огонь.

Затем состоялся акт коллективного самоубийства. Драматизм наррации придаёт повествование о «vetula pagana» («старой язычнице»), предположительно жрица, которая убила топором 100 своих соплеменников, а затем покончила с собой.

Граф Гененберг взял замок под свой контроль, но некоторым раненым защитникам удалось бежать верхом на конях. Вождя язычников, которого в хронике называют «Rex Lithwanorum», защитили его слуги. «Охваченный страхом», он скрылся в убежище, где заколол свою жену и бросил её тело в огонь. Язычники, впечатленные таким поражением, склонили головы, и вождь убил их всех. «Castrum Роіепеп» был разрушен, из него были вывезены пленные и богатая добыча[192].

Основные сведения о событиях под Пиленами впервые зафиксировал хронист Виганд Марбургский (Виганд с Магбурга) (ок. 1365–1394/1409). Сам Виганд не был рыцарем Ордена, но являлся герольдом великого магистра Конрада Валенрода (1391–1393). Хроника Виганда охватывает период с 1293 по 1394 гг. и является одним из важнейших источников по истории Тевтонского ордена в Пруссии. Первоначальный текст хроники был написан рифмованной прозой на средневерхненемецком языке (vulgari teutonico).

В середине XV в. по инициативе польского историографа и королевского придворного Яна Длугоша (1415–1580) был сделан латинский перевод хроники. На протяжении XV–XVI вв. именно на латинский текст хроники неоднократно ссылались хронисты и историографы Польши и Великого княжества Литовского (Ян Длугош, Матей Меховский, Мартин Кромер; Матей Стрыйковский, Альберт Вьюк-Коялович). Кроме того, на основе сохранившихся частей немецкого оригинала в Пруссии в XVI в. возникла новая традиция наррации о Пиленах (Симон Грунау, Лукас Давид, Каспар Шюц) [193]. Именно на страницах «Пусской истории» Каспара Шютца было названо имя предводителя защитников Пилен – «Kónig Marger»[194].

Через двести лет после возникновения новой прусской традиции историописания XVI в., обратившей внимание на Пилены, и через сто лет после исследований в ВКЛ Альберта Виюк-Кояловича, тема осады замка Маргера вновь вернулась на страницы историографических трудов, работает. Оживил этот сюжет немецкий и российский историк, известный норманист и издатель русских летописей[195]Август Людвиг Шлёцер / August Ludwig Schlözer (1735–1809) в своём обзорном труде «Geschichte von Littauen, ais einem eigenen GroCfurstenthume, bis zum Jh. 1569.»[196] («История Литвы как отдельного Великого княжества, до 1569 г.»). Сам Шлётцер, как уже отмечалось[197], при написании своего труда во многом опирался на «Историю Литвы» Альберта Виюк-Кояловича[198].

Действительно, наррация Шлёцера о Пиленах во многом схожа с описание этой осады у Виюк-Кояловича. Исторический период, в котором происходили эти события, описывается Шлёцером, вслед за историком Великого княжества Литовского, как период правления Ольгерда, проводившего сдержанную политику: «Einige Jahre ruhte Olgerd aus»[199]. Немецкий историк повторил основные данные о численности литовцев в 4000 человек и о коллективном самоубийстве защитников Пиленского замка, но этот рассказ велся без добавления таких красочных подробностей, как сакральный топор жрицы. Последний сюжет был прописан в первоисточнике – в «Новой прусской хронике» Виганда Маргбургского, но отсутствовал в «Анналах» Яна Длугоша, которые были распространены в Польше и ВКЛ. Для исторической топонимии важно и то, что Шлёцер заимствовал у Виюк-Каяловича одну из форм написания названия замка – Пуня: «das schloß Pullen oder besser Punie». Эта своеобразная свобода в передаче топонимов уже в XIX в. способствовало взаимному наложению двух исторических мифов.

В целом Август Шлёцер, которого считают наиболее ярким представителем Гёттингенской исторической школы и основоположником славистики в Гёттингене[200], исходили из того, что все народы и исторические эпохи, о которых сохранились вероятные данные, заслуживают тщательного научного изучения[201]. Гёттингенский университет, где учился А. Шлёцер и куда он вернулся в 1769 г. в качестве профессора после академической работы в Швеции и России, был центром движения за превращение истории в самостоятельную научную дисциплину, что стало визитной карточкой историософской традиции эпохи Просвещения. Кроме всего, тут была предпринята попытка создания концепции Всемирной истории.

На других источниках базировался труд прусского писателя и историка Людвига фон Бачко / Ludwig von Baczko (1756–1823) «История Пруссии», изданный в Кёнгисберге через восемь лет после публикации книги Шлёцера. Фон Бачка использовал обычную для прусской историографии XVI в. форму топонима: «Pullen oder Pulleyen». Форма Пуллена использовалась Лукасом Давидом в «Прусской хронике»[202] и Каспаром Шюцем в «Прусской истории»[203]. Эти ссылки важны, потому что они позволяют нам понять, откуда фон Бачка взял детали пиленских укреплений. Этот сюжет фон Бачка сопровождал замечанием о том, что «следует приложить все усилия, чтобы познакомиться с этой чрезвычайно сильной крепостью литовцев, так как она дает нам представление об их знаниях и их боевых искусствах» (Es ist der Muhe werth, diese vorzuglich starkę Veste der Litthauer etwas naher kennen zu lernen, weil sie uns einen Begriff von ihren Kenntnissen und ihrer Kriegskunst beybringt»)[204].