— Я ведь говорил, что в квартире ничего не осталось, так что…

— Да погоди ты, — перебил он, — я это ещё в первый раз понял, я не поэтому… Думаю, ты должен понять, — дальше этого слышать не хотелось, — мы с Марком были хорошими товарищами, иногда вместе у него зависали, — он поднял голову, как бы угадывая этаж и заглядывая в квартиру, — но чаще у меня, не суть, — парень срезал, снова взглянув на меня. — Думаю, я бы просто хотел заглянуть к нему. Не знаю даже, как описать. Кажется, что я должен.

— Но от него там ничего не осталось.

— Про вещи я тебя услышал…

— Я имел в виду, что там всё поменяли, ремонт сделали, отделку. Навряд ли там осталось вообще хоть что-то, что ты должен увидеть.

— А балкон?

— Балкон?

Я понял, что не знаю, возились ли с ним, а парень уцепился за мою замешку.

— Да. Оттуда классный вид. — Теперь его словам не верил я. Парень это будто почувствовал и достал свой телефон. — Вот, смотри, — он показал фотографию летнего сада. Примерно с такого же ракурса его видел я. — Понимаю, наверное, тебе вообще не хочется впускать незнакомца в свой дом, но… я бы хотел тебя попросить об этом.

Хорошо, что он хотя бы это понимает, но мои сомнения остались прежними.

— Я могу тебе заплатить, — примирительно произнёс он.

— А? — это вырвалось само собой.

— Знаешь, как за экскурсию. Ну и за то, что тревожу тебя.

«Ну и за то…» – не слишком похоже, что его это действительно волнует.

Я тяжело вздохнул, и он это заметил, и мне стало неловко.

Если откажу, а он начнёт напирать, я всё равно прогнусь. Я плохо спорю и плохо говорю «нет», и каждая такая стычка высасывает силы.

— Ладно, — согласиться было проще, но неприятнее всего.

— Спасибо. — Я открыл дверь подъезда. — Скажи потом, сколько перевести, — звучало как шутка. — Кстати, я ведь ещё не представился? — Я нажал на кнопку лифта. — Кирилл, — и когда я посмотрел на него, он протягивал мне руку, не переставая улыбаться.

Кажется, улыбка его стала только увереннее.

— Матвей. — Руку я проигнорировал, так же хотел смочь проигнорировать Кирилла.

Он только вздохнул, но не как я, ощущая себя неудачником и проигравшим. В его вздохе слышалась лёгкая насмешливость, и вот её я точно хотел прослушать.

Мы зашли в лифт.

— А ты не из разговорчивых? — скорее всего, я бы ему предъявил, если бы его тон звучал саркастично или пассивно-агрессивно, думаю, я бы вполне смог это расслышать, если бы оно было.

Я посмотрел на Кирилла.

Он выглядел, как и звучал, – легко, безропотно, прямолинейно.

— С такими как ты – да.

— Я понял, — кажется, он действительно это понял.

По привычке пропустил Кирилла первым. Он сразу принялся говорить о том, что я не соврал и изменилось буквально всё, кроме планировки, и подтверждал свои слова, заглядывая в каждую комнату.

Я уговаривал себя переждать, ведь скоро это закончится.

— Ты играешь? — с удовольствием заметил Кирилл, касаясь синтезатора, а потом посмотрел на меня, будто я должен это подтвердить. — Ну да, глупый вопрос.

Я лишь обрадовался, что он не стал трогать нотную тетрадь, что не стал брать в руки вообще ничего, а спокойно прошёл к балкону и открыл дверь. Он знал, где он находился, он знал, что дверь просто так не открывается, знал, как нужно правильно повернуть ручку – похоже, здесь он действительно бывал.

С балкона повалил прохладный ветер. Я поёжился, а Кирилл наслаждался.

Очень странно, что, будучи с Марком хорошими товарищами, он не знал о его кончине. Даже если по какой-то причине они не виделись последнюю пару месяцев вживую, они должны были общаться в сети. Или нет? Не все зависимы от интернета.

Они были такими товарищами, которые редко пересекаются, но хорошо каждый раз проводят время и никогда не тоскуют по тому, что не могут видеться чаще?

Даже если так… я не хотел об этом думать, но думал, Кирилл не знал, в каком состоянии находился его «хороший товарищ»? Судя по тому, что до меня только донеслось, Марк сидел на игле очень плотно и не знать о его состоянии было тяжело. Если не знать, то догадываться.

Ощущение, будто что-то не вяжется.

Ощущение, которое стоит лишь на собственных догадках.

На всякий случай, пока Кирилл смотрел в окно, я сфотографировал его со спины и написал себе: «Кирилл. Знакомый Марка. Приходил три дня назад. О смерти не знал. Сегодня сидел у подъезда. Захотел зайти в квартиру».

Не уверен, что этого достаточно, к тому же не видно его лица, но общая информация есть. Если камеры в лифте на самом деле работают, то это не имеет значения.

Я отправил сообщение.

Иногда меня называют параноиком, но я предпочитаю перестраховываться.

— Тебе не холодно? — спросил Кирилл.

И не должен ли он был связаться с Марком, чтобы прийти?

Не смог связаться и поэтому пришёл?

— Нет, нормально. Что ты смотришь? — спросил раньше, чем подумал, что фотографию он мне уже показал и что я тоже иногда обращаю внимание на вид из окна. Просто спросил, чтобы по старой привычке поддержать ненужный мне разговор.

— Вот та-ам, на пересечении улиц есть знак для пешеходов, когда я видел его в последний раз, он был погнут, — кажется, дорожный знак его действительно интересовал. — Вроде был здесь вчера, а на деле – сам не помню, сколько меня здесь не было. Ностальгия берёт. Жаль, что не лето. — Или он действительно был увлечён воспоминаниями. — Тебе здесь нравится? — Кирилл повернулся ко мне.

Похоже, есть кто-то, кроме меня, кто видит в этой квартире не «место, где убили человека».

— Вполне, — сказал я, чтобы не повторять «нормально». Здесь всё было нормальным. Пожалуй, почти хорошим. — А тебя не смущает, что здесь убили твоего товарища? — Даже это сказать было проще, чем «пока» или «тебе пора уходить».

Кирилл застыл. Он не этого ожидал.

— Вот пока ты не сказал, я об этом не думал … — Он опустил голову и выдохнул. — Не шутишь, прямо здесь?

Если бы я решил шутить так плохо, я бы выбрал другую тему.

— Вроде как здесь, — я кивнул на пол, вроде как в этой комнате.

— Тебя самого это не волнует? — закономерный вопрос.

— Нет.

Теперь Кирилл смотрел на меня и улыбался так, будто думал, что я вру. Не договариваю. Красуюсь.

— И кошмары не снятся?

— И призраки не мучают.

Думаю, если бы я был, как мои друзья и знакомые, мне бы снились кошмары и призраки мне бы тоже мерещились. Потому что их это волнует, а раз волнует, то всем своим существом оно будет отзываться – казаться, пугать, тревожить. В какой-то мере это нормально: раз место такое, иначе вести себя оно не может. А выход из такого затруднительного положения в том, что нужно перестать приписывать месту те аспекты, которые лишь «кажутся», и взять за основу те, что есть в данный момент и с которыми ты непосредственно контактируешь.

С разбегу, конечно, сложно «перестать», но, скорее всего, возможно.

— Ты какой-то… слишком спокойный, — сказал Кирилл, а я согласился:

— Похоже на то.

— Сам так не думаешь?

— Наверное, не обращаю внимание.

— А, понял. А на что обращаешь? — Кирилл вышел с балкона и закрыл дверь. Как надо.

— На таких, — я замолчал. Не думая, начал, задумавшись, прекратил. Стал заложником собственных мыслей, которые не могу «прекратить». Да, это не так просто.

— На таких? — спросил Кирилл, подходя ближе.

— Наверное, ты уже понял, — я отвёл глаза, захотелось отойти.

— А если я понял не так? — его это повеселило.

— Значит, не так.

Он засмеялся. Мне стало неуютно.

— Ладно-ладно, — хохотал Кирилл, — такие люди, как я, да? — Ему даже не требовалось подтверждение. — Скажи, сколько перевести?

— Чего перевести?

— Денег.

Я и забыл, что он об этом говорил.

— Не бери в голову, — и, по-хорошему, уходи. — У тебя, похоже, достаточно денег, чтобы разбрасываться ими? — произнёс я полушутя, стоит заметить, не без удовольствия.

— Ну так, относительно. Иногда могу позволить себе. — Звучало размыто.