Да это просто гениально.

— А… это!.. — Кит только хотел подать обжалованию это уже не предложение, как:

— Никаких нет! А то будете на пару сдавать всё по новой. — Анатолий Александрович небрежно ударил свободной рукой наш журнал. — Понял? — слишком серьёзно для какого-то учителя. Что за угрозы и шантаж?

— …да. — Кит тяжело вздохнул и опустил голову, после перевёл взгляд на Трофимова, гневно прожигая его. — Если чё, ты ори, — прошептал он, когда уходил к Жданову. Я лишь кивнул и уставился на своего партнёра, тот довольно улыбался, пока что не выражая никаких двуличных эмоций.

Ах, свалить бы отсюда. Прямо сейчас. Но вот засада, по физ-ре тройка будет точно, а нам даже за разминку поставить могут, поэтому…

— Садись давай, — приказал Трофимов, насмешливо поглядывая на меня.

— А чаю тебе не принести? — вырвалось. Случайно.

Издав непонятный смешок, он указал куда-то в сторону. Анатолий Александрович пристально следил за нами. Или, скорее, за мной.

— Так что заткнись и делай, — услышав это, я уже оказался на полу – Трофимов несильно ударил по внутренней стороне колена, и левая нога, самопроизвольно согнувшись, не дала мне удержать равновесие на одной, и я неплохо прилёг задницей на деревянный пол. Как этого ожидать можно было? Хотел я поднять пародию недовольного взгляда на него, как только что легшие на мои плечи руки наклонили туловище вперёд. От резкого начала около таза какая-то позвоночная кость хрустнула. Ещё так громко и отчётливо. Оу… Зато не болезненно, как оно вообще могло быть.

— А полегче нельзя? — прошипел я. Мой голос ушёл вниз, так как Трофимов, полагаю не со всей силушки, давил на меня, заставляя чуть ли не слиться с полом. А как ясно из образа жизни моя пластика отнюдь не идеальна (несколько световых лет от неё, приблизительно так), всё это приносило мне неописуемую боль. Единственное, что я мог сделать в таком положении, не дать нагнуть себя, так ведь и есть, упираясь руками о пол и пытаясь выпрямить их, что не получалось. — Ты в курсе, что это упражнение исполняется по-иному?

— Будто мне есть до этого дело: чё да как там, — в его привычной, неприятной мне манере произнёс Трофимов, давя сильнее.

Я щас сломаюсь, божечки.

— Иди-ка ты. — Я же случайно рукой по полу ударил, после чего потерял концентрацию и был наклонён ещё немного вперёд, ощущая острое растяжение в спине. Трофимов отсмеялся на мои потуги.

Сейчас мне суперсилушки не помешало бы.

В один-единственный момент, когда давление не казалось сильным, скорее ослабленным и невнимательным, я не упустил момента выскользнуть из-под него и, перекатившись, резко вскочить на ноги, стараясь восстановить равновесие, недавно потерянное в паре перекатов.

— К херам иди, а, — произнёс я вместо первоначального «и не приближайся ко мне», всё равно так делать не будет.

— И я типа должен тебя послушать? — вальяжно проговорил он.

— И вообще, ты линяешь, — на своей чёрной футболке я обнаружил короткий белый волосок, который определённо принадлежал ему. Надо же было додуматься, один кусок волос в белый окрасить, а остальные чёрными оставить. В этом весь Трофимов – выделиться. Я снял волос и отпустил его. Подальше от себя, а то ещё заражусь чем-нибудь. — Как кот моей бабушки. — Один раз был у неё в деревне, а на вещах до сих пор нахожу белые кошачьи шерстинки. Ещё длинношерстный был. — Кот-Троф, — произнес, не подумав, я и тут же посмеялся над этим.

— Что-то я тебя не расслышал, — успешно наигранно сказал Трофимов, подходя ко мне.

— Отвали, о’кей? — а, всё-таки сказал, но, пока что не чувствуя будущей опасности, а, возможно, и пиздюлей, отступать не стал.

— Захлопнись, — с угрозой в глазах произнёс он, аж холодок по коже пробежал.

— Лучше чаёк на тебя вылью. — Я даже ухмыльнулся, вспоминая вчерашнее, хотя было далеко не до смешинок.

Фыркнув себе под нос что-то неразборчивое, Трофимов почти положил свою руку на моё плечо, только я вовремя перехватил её. Нет абсолютно никакого желания получать от него. Жаль, что у него реакция лучше моей, поэтому второй рукой он, едва ли не сразу схватив меня за футболку, жёстко притянул к себе, приподнимая над полом. Замешкавшись, чуть не заехал ему локтем по лицу, но, в итоге, лишь ногой зацепил его ногу, и неизвестно как, мы оба оказались на полу, и начала происходить такая катавасия. Я пытался всеми имеющимися силами оттолкнуть Трофимова от себя или же перехватить руку, чтобы остановить ещё один нелепый удар.

— Быстро расцепились! — по залу пронёсся эхом приказ физрука. Правда, мы как-то не особо вслушивались и продолжали, пока он в одиночку не расцепил нас. Думаю, я сейчас такой же потрепанный, как и Трофимов. Даже не удержался и показал ему язык, на что он ответил злым оскалом. — Левин, вообще думаешь? — Левин? Какой Левин?

— А я что? — тихо произнес, не понимая, в чём провинился. Хотя мне бы от головокружения лучше отойти и не задавать глупых вопросов.

— Тогда попробуем по-другому, — перед этим монолога физрука я не слышал, — Левин, попытайся с новичком поладить, а ты, Трофимов, — довольно грубо произнёс Анатолий Александрович, — будешь с Якушевым.

Да это же вообще супер гениально! 100 из 10.

Время я тянуть не стал, задавая вопросы: «А чё так?», «А почему?» – глупо же спорить с этим мужиком.

— Я не виноват, — быстро произнёс я, когда пересёкся с Китом.

— Да знаю, — кажется, это ответил.

— Думаю, ты уже достаточно размялся, — улыбаясь, как всевышнее и благосклонное светило, сказал Жданов, когда я дошёл до него.

— Не-е-е, — протянул я. Моя спинка всё ещё ноет. От неудобства потёр её.

— Сильно болит?

— Да вроде нет. Просто… он всегда себя так ведёт? — не удержался от вопроса.

— Обычно за ним наблюдается другое, — почти не думал над ответом Жданов, глядя куда-то в потолок. — Я уже понял, что физрук у вас требовательный, так что давай сделаем вид, что заняты. — Он подмигнул, разворачиваясь ко мне спиной. — Знаешь же, да? Спина к спине, рука в руку, или как там, и наклоняешься, то ты вперёд, то я.

— Понял. Только я тебя навряд ли подниму. — Он же определённо тяжелее меня, хотя бы потому что выше.

— А кто сказал, что ты будешь это делать?

— Ну… ладно.

Прислонившись к спине Жданова своей и проделав махинации с руками, я подал знак, что готов. Жданов наклонился вперёд, а у меня в спине опять что-то хрустнуло. Не столь сильно как в первый раз, было даже не так неприятно. Ещё бы, когда ты находишься в таком выгнутом состоянии, то и сам поражаешься собственной гибкости. Чуть запрокинув голову, я заметил Кита и Трофимова. Они стояли недалеко друг от друга и сто пудов бранились нежными словами.

Что-то мне страшновато от хищного взгляда Кита.

— Можно кое-что спросить? — голос Жданова прервал тишину, возникшую между нами несколько подъёмов назад.

Он звучал спокойнее, чем обычно.

— Да, только не спрашивай о моих внутренних органах, я с ними не контактирую, и чем они занимаются, понятия не имею, — без заинтересованности добавил я.

— Пф… у тебя отвратные шутки, — а теперь его голос по-прежнему блестел особыми молекулами веселья.

— А Киту нравятся… — произнёс почти про себя. Я знаю точно, что Кит бы не стал мне врать. Да, не стал бы.

— Мне вот интересно, откуда у тебя этот шрам?

— …какой шрам?

— Ну, на безымянном пальце правой руки, — его голос донёсся с правого плеча.

— А. — Скорее рефлекторно я сжал правую руку. — Да так, фигня. — О нём я забыл – единственный, кто его видит, это Кит, потому что он ближе всех ко мне держится.

— Поверь, я знаю, как выглядят шрамы от фигни, а это явно иной случай. — Я снова коснулся ногами пола и посмотрел на руку. Этот бледный шрам довольно трудно заметить. Даже несмотря на то, что он обвивается прерывной линией у основания пальца.

— Неважно… — Резкая психологическая тяжесть лишила сил.

— Катись нахуй! — настала очередь голоса Кита разлетаться по залу.