— Так, что сказали? — я решил вернуться к вопросу.

— Ну, мол, так делать нельзя, это плохо и прощаю вам только в этот раз, типа первый, — через нос проговорил Кит. — Только это уже далеко не первый. — Усмехнулся он, несильно улыбаясь. Поди, тоже кожа стягивается.

А ведь перед тем, как покинуть школу, нас классная поймала, и давай отчитывать по тому же вопросу, говоря такие типичные фразы для многих учителей: «Бла-бла-бла, что вы себе позволяете!? Бла-бла-бла, как вы могли до этого додуматься!? Бла-бла-бла, тебя это тоже касается! Вы же выпускной класс! Доучитесь нормально, в конце концов! Где Трофимов!? Ещё раз такое случится, родителей на ковёр!». Это было долго, однообразно, и, похоже, она ещё с физруком болтала перед отчитывающей речью.

До Кита мы решили пробраться старым путём, которым редко ходили в зимнюю пору, и я вспомнил почему. Нам проходилось собственноручно или скорее ножно прокладывать себе тропу, чуть ли не плывя в сугробах. Навалило, так навалило! Ещё и теплее не становилось… Поскорее бы зима прошла.

— Эти сугробы вообще никто не расчищает, что ли? — всё же пожаловался я. А вернуться назад мы не могли – так много прошли. Тупо жаль.

— Так, где надо, там и расчищают, а тут-то чё… наверное, думают, сами разгребём всё. — Кит не был довольнее меня, а оно и ясно, как солнца свет, которого сейчас нет. Что-то меня прям прорвало на поэзию. В поэты записаться? Нет, слишком это трудно, а мне, человеку ленивому, таким заниматься противопоказано – напишу строчки четыре и забью. Вот так и будет. Определённо.

Подъезд дома и квартира Кита встретили нас радушным теплом – мы моментально разомлели. Сняв верхнюю одежду, вновь пришлось от снега очищаться, сколько же его? Управившись и с этим нелёгким делом, я заметил, что в квартире не только тепло, но и свежо. Приятный, лёгкий запах нетрудно было уловить.

— Полагаю, твоя мама всё выращивает цветы?

— А ты загляни в зал. — Поступил, как сказал Кит. Там, как и раньше, на подоконнике стояла орава горшков, в каждом из которых цвели растения; на полу тоже несколько стояло, да и на стенах подвешенны были. — Зима, а они цветут вовсю… — без энтузиазма добавил Кит. — Пойду, чайник поставлю, — сообщил он и ушёл на кухню, я же прошмыгнул в его комнату.

Светло-серые обои не удручали своим неярким оттенком, наоборот, от них тоже исходило какое-то тепло. На длинной не перекрытой, правда, только кроватью, стене располагалось произведение искусства. Кит рассказывал, что с другом, имя которого осталось для меня нераскрытым, он сделал его давным-давно: начиная с нижнего угла и поднимаясь всё выше и выше, восходил ураган, составленный из пластинок, тех самых, что ещё на граммофонах проигрывали. Начало сложено из поломанных или очень мелких, а дальше следовали более целостные и крупные, соединявшиеся в нечто первородное и агрессивное, но спокойное, потому что застывшее. Собственно, это лучшее, что я видел вживую. Но мне всегда казалось, что чего-то не хватает или что это вовсе не законченная картина. Зато противоположная стена полностью заставлена. Больше всего места занимал шкаф со стеклянными дверцами, наполненный всевозможными медицинскими книжками. Взглянув на их количество, я просто не мог уложить в голове тот факт, что Кит реально их все прочитал, мало того, ещё и запомнил. И, кажется, их стало больше…

— Не смотри на них с таким ужасом. — Радостный голос друга быстро перетянул внимание на себя.

— А здесь, — осмотрел ещё раз комнату, — ничего не изменилось, — безрадостно отметил я.

— Конечно же, — заверил друг. — Последний раз ты здесь чуть больше двух недель назад был, естественно, что ничего измениться не могло. — Он пожал плечами.

— Да как знать, — про себя отметил я, снова просматривая полки. На одной из них заметил то, чего раньше не было. Фотография, на которой были Кит и Лера, такие счастливые. — А твои родители знают, что вы встречаетесь? — дабы избежать лишних вопросов я указал на фотографию.

— А, они тоже не знают. — Слащаво улыбнулся он.

— А если увидят фотку, допрос устроят?

— Они в мою комнату не заходят. В этом плане мне, конечно, повезло, — чересчур довольно произнёс Кит.

— Но странно так вот увидеть фотографию.

— А что в этом странного? — Поддался удивлению друг.

— Так сейчас же всё на компе, на рабстол установил и довольствуйся, — что вполне логично.

— Ну… — Кит мечтательно отвёл взгляд, — это немного другое… В плане того, что… что чувствуется совсем по-другому. — Он не может ясно выразить собственные мысли – либо всё слишком плохо, либо слишком хорошо.

— Эм… типа у вас серьёзно?

— Ну, как бы да. — На его лице появилась лажовая и огромная ухмылка. Всё очень плохо, потому что слишком хорошо.

Эх, Кит, что с тобой делать Лера будет, не представляю.

— Кстати, а таких вот фоток, где ты с родителями, у тебя нет в распечатанном варианте? — Лучше отвлечём его.

— Конечно, нет. Ты ведь знаешь моё представление о семье, — Кит тут же переменился, подключаясь к иной теме. Такие вот превращения.

— Как я помню, — пришлось слегка поднапрячь извилины, — ты являешься частью семьи родителей, но, в то же время, это – не твоя семья. Так ведь?

— Именно так, — Кит ещё раз согласился со мной. — Свою семью мне ещё нужно будет создать. — Скорее всего, об этом он думал дольше всего. О собственном будущем.

— Думается мне, что многие были бы против твоей теории, ну, если бы ты ввёл её, — почему-то произнёс я.

— Ага, есть такое. — Улыбнулся. — В детстве я всегда думал, что мама и папа – вот моя семья, но со временем взгляды большинства людей изменяются. Хотя, — он посмеялся, — скажи ты мне в прошлом, что я буду думать именно так, самое мелкое, что пришло мне на ум, было «странно», а потом уже «неправильно». — Я лишь протянул типичное «хм». — Но твоё мышление по поводу семьи самое странное, из всех вообще. — Кит забавно ухмыльнулся, прикрываясь рукой.

— А что с ним не так? — Действительно?

— Да ничего. — Он лукаво отвёл взгляд. Не хочет говорить, пусть не говорит. Как не раскинь мозгами, я не особо понимаю, что не так с моей теорией. — Семья, где члены не обязаны знать друг друга, никто никому ничего не должен, все чуть ли не порознь живут, — он завёл руки, — чем не странность? — Ему точно весело. Но меня всё и так устраивает. — Но зная тебя! — он неожиданно ткнул в меня пальцем, — могу сказать, что было бы намного лучше, если между людьми вообще деловых отношений не было, не существовало денег, и по-хорошему всем нам нужно вернуться в каменный век.

— А то, — примерно так я и считаю. — Только комп и интернет оставить. — А, следовательно, и электричество.

Просмеявшись, Кит подошёл к компьютеру и включил его, сказав: «Чуть не забыл».

— А если реально подумать, — начал я.

— То что?

— Твою теорию можно наложить на обычную практику. — Мой воображаемый, циничный опыт говорит. — В этой квартире вы все живёте, ты даже можешь назвать её своей, но на самом деле она принадлежит твоим родителям, а следовательно она только их. Как-то так.

— Хм… действительно, — не слишком радостно отозвался Кит, но не поддаваясь грусти.

Расположившись на диванчике, я получил горячее какао, что начало согревать меня не только изнутри, но и снаружи. Нужно всегда так делать: выходишь на улицу, берёшь горячую кружечку любой любимой тебе жидкости и греешь о неё руки, а содержимым организм. Хорошая идея, но не практичная.

Наблюдая за Китом, я понял, что он открыл какой-то документ, а может, браузерное окно, и приступил печатать. Недолго.

— Тебе на флешку скинуть? — любезно спросил он.

— Э… что? — Кажется, я настолько расслабился и обленился в одно мгновение, что обо всём позабыл.

— Сборник твой.

— Мой? — переспросил я. А, теперь припоминаю. Я до конца думал, что это шутка. — А у тебя прочитать можно?

— Естественно. — Вот думаешь о том, как Кит относится к Трофимову и как ко мне, и сразу кажется, что это две разные личности.