Стражники, наблюдающие за ними (или это были врачи?), посмеивались, показательно зажимая нос. Чем хуже ему было, тем больше людей стремились его пнуть, толкнуть, схватить за шиворот и всячески причинить боль.
Один из стражников в шутку разлил еду на пол и крикнул “Жри как собака! Слизывай хавчик с пола!”. В тот день он не стал есть, хотя предательское сознание уже всерьёз рассматривало мысль проползти к размазанным по полу объедкам, когда все отвлекуться, и наплевав на последние остатки достоинства, “слизывать еду с пола как собака”.
Другие наоборот, забавлялись, насильно заставляя их есть. Это заканчивалось слезами, царапинами и драками.
Некоторые из стражников называли его “погорелышем”. Грозили, что его скоро зажарят до хрустящей корочки. А один шутник как-то раз действительно чуть не запихнул мальчишку в котельную. Позже, сказали, что он был пьян и не вполне понимал, что делает.
Другой раз было, что стражники позвали ребёнка выйти с комнаты и вылили ему на голову ведро холодной воды. После чего мальчик всю ночь провел в холодной, продуваемой со всех сторон камере, а на утро свалился с ног с жаром. Именно в такое время, когда несчастному уже казалось, что он должен умереть, его подхватили на руки, отмыли, одели более-менее сносно и повезли в новую клинику.
В первую очередь решать пришлось не вопрос операции, а вопрос воспаления лёгких. Потом какой-то человек стал приходить к мальчику и вести долгие беседы, постоянно спрашивая о том, почему тот не хочет пить лекарства. Что он чувствует. Что с ним было. Это был единственный человек, с которым можно было разговаривать. И который проявлял в его адрес заботу. А любой ребёнок нуждается в чувстве заботы и защищённости.
Иногда этот человек вытирал ему слезы. Иногда водил с собой на прогулку. Иногда приносил ему игрушки, карандаши и даже детские книги. Иногда они вместе играли. Он стал своего рода отцом мальчугану. Отцом, которого у него никогда не было.
Так постепенно в окружении внимания и доброго отношения, не без участия таблеток, он начал забывать травмирующие события и стал тем, кем стал.
========== Глава 16. Небезопасно ==========
А-325 проснулся от телефонного звонка. Весь разбитый и нехотя возвращаясь в реальность. На том проводе голос доктора:
- Как вы? Я уже подхожу к дому.
А-325 выдавил в ответ что-то невразумительное, похожее на “Хорошо”. Телефон отключился, и он рухнул лицом в подушку, впервые ощущая настолько сильное нежелание вставать и вообще двигаться.
Тело словно налилось свинцом. Взгляд начинал уплывать, стоило ему на чем-то сосредоточиться.
Вскоре раздался звонок в дверь, и А-325 нехотя поплелся открывать. Видок у него был тот ещё. Об этом можно было судить по реакции доктора, привыкшего видеть своего подопечного одетым с иголочки, а не в помятой висящей как попало одежде.
- Простите… - Пробормотал он. - Я спал.
- Неудивительно, - сказал доктор. - Учитывая, что вы так провели ночь.
А-325 опустил глаза. Молча отошёл, приглашая доктора зайти внутрь, чтобы плотно запереть дверь, прежде чем начать свой рассказ.
- Я вспомнил многое за эту ночь… - Начал он. - Свой детство и вас… Я ведь попал вначале с воспалением лёгких и должен был умереть.
Доктор помолчал.
- Да, действительно. Вероятно, поэтому они вас нам и отправили.
- А потом вы постоянно навещали меня, приносили игрушки, гуляли со мной. Знаете, моя родная мать постоянно оставляла нас с сестрой одних. Нам, конечно, было весело вместе и мне нравилось с ней… Но чуть что нам приходилось идти в деревню и надеяться на доброту людей. А вы не уходили. И вам можно сказать… Поэтому я и приходил говорить. Мне не хватало этого внимания. Чтобы кто-то ещё мог сказать, поступаю я правильно или нет. Чтобы не быть одним в пустоте… С сестрой я был старшим, и я должен был быть сильным. Говорить, что все будет хорошо, искать выход, смотреть за ней. Она могла спросить совета у меня. И, наверно, для неё я был великаном. Но ведь я был всего лишь маленьким мальчиком. И мне тоже нужно было к кому-то подойти за советом. И перед кем-то быть слабым. Вы дали мне побыть ребёнком, и это лучшее, что могло случиться со мной…
Он помнил даже как лежал в полузабытьи от температуры, и кто-то приходил менять холодную тряпку на лбу, поправлять одеяло. Это явно был доктор. Кроме него никто больше не был заинтересован в том, чтобы сын какой-то жалкой мятежницы выжил.
- Я рад, что вы вспомнили… - Вздохнул доктор. Хотя он оставался спокойным, но в груди кольнуло воспоминанием. - Я как раз недавно потерял сына.
- Единственное, я до сих пор не могу вспомнить имя… Но я вспомнил свою сестру после операции. Как пытался её кормить, а она билась. Смеялась и выливала еду на меня. Она сошла с ума.
- Насчёт сестры… То письмо…
- Да-да. - А-325 подобрал со стола какой-то конверт и протянул доктору.
Тот прочитал несколько раз со всем вниманием. Лицо было тревожно и настороженно.
- Это очень странно… - Пробормотал он. - А теперь я жду подробного рассказа о человеке, который вас так напугал.
А-325 собрался с силами и тихо, почти что шёпотом, пересказал свое ночное приключение.
-… Когда он ушёл, я сидел на полу в ужасном состоянии,пока не решился позвонить вам.
- Здесь оставаться небезопасно. - Заключил доктор. - Я бы предложил вам перебраться в клинику, но там тоже может быть небезопасно. Вы могли бы ещё временно переехать ко мне и занять бывшую комнату сына. В ней никто сейчас не живёт.
А-325 задумался. Ему, конечно, не хотелось сокращать место, где он мог расслабиться и прийти в себя, до одной комнаты, но…
- Мне бы не хотелось покидать свой дом, конечно… Но я чертовски испугался. И ещё одной такой ночи я не перенесу.
- А что касается этих людей… Я знаю только 2 организации, которые могли в таком участвовать. Полицейское управление и Сопротивление.
- Хотите сказать, что меня вычислил Сопротивление? Но я совсем ничего о них не знаю…
- Или они. Или полицейской управление решило действовать нелинейно, я не знаю. В любом случае вам лучше сейчас собрать вещи.
***
Доктор жил один в небольшой, но уютной квартире. Комната его сына много лет оставалась нетронутой. Это был своего рода фантастический уголок внутри обычного серого обиталища.
В комнате его сына были обои с изображением космоса и синей подсветкой, которую можно было включать и выключать по желанию. Под потолком висели большие объёмные макеты планет. Шкаф был оборудован в виде ракеты, а стол напоминал космическую тарелку.
- Мой сын просто очень любил космос. - Доктор неловко почесал затылок. Он снова стал похож на старика.
- Никогда такой комнаты не видел. Это красиво… - Пробормотал А-325. - Ничего, что здесь буду жить я?
- Да, давно пора было все это убрать. - Признался доктор. - Но руки не доходили. Мне нравилось оставлять все как есть. Как будто однажды он вернётся. Если вас что-то не устраивает, то можно убрать, поменять…
А-325 нашёл под столом большой аквариум с макетом доисторического мира и фигурами динозавров.
- Ух ты! - Присвистнул, обводя помещение все более и более поражённым взглядом. - Знаете, не меняйте ничего здесь. Я никогда раньше не видел такого, и это просто поразительно.
- Что ж, тогда это прекрасно. Добро пожаловать!
========== Часть 2. “Сестра”. Глава 17. Эрик. (или Вступление ко 2-ой части) ==========
За окном стучал дождь.
Мальчик и девочка сидели рядом на кровати, закутавшись в один потёртый от времени плед. Он читал ей книгу*, она прислонилась щекой к его плечу и полуслушала-полудремала. Книга была очень старая с полуслезшей обложкой и пожелтевшими страницами, но мальчик держал её очень бережно. Поддерживал корешок, разглаживал пальцами вмятины на страницах. Он принадлежал к тому редкому сейчас типу людей, которые прижимают книги к груди и носят с собой, а каждую царапинку переживают так, будто это царапина на их собственной руке.