========== Саботаж ==========
Аякс — страшный человек. Прошедший бездну Предвестник фатуи. Совершенно безбашенный воин, прославленный на половину Тейвата. Довольно-таки строгий начальник.
Аякс — страшный человек. И поэтому все фатуи в Банке Северного Королевства ходят на цыпочках в буквальном смысле этого слова, пока Люмин спит, привалившись мягкой горячей щекой к его плечу.
В такой поздний час, к счастью, в Банк не особо кто-то наведывается. Но вот фатуи откладывают все свои тёмные коварные планы как раз под покров ночи — а Чайльд ну никак не может помочь им в их исполнении.
Люмин же спит. На его плече.
Она жмется щекой к алой рубашке; немного слюнявит, и Чайльд ей потом это обязательно припомнит. Ее ладонь где-то на его животе; кончики пальцев заползли под расстегнутые пуговицы у торса в поисках тепла чужого тела. Чего-то родного. Временами она смешно морщит нос; наверное, от его парфюма.
У него рука затекла, а дышать все же тяжеловато — Люмин, может, и маленькая, но не невесомая. Люмин воинственная, Люмин сильная; ее маленькие ладошки сильнее половины предоставленного Чайльду отряда.
Чайльд, конечно, понимает всю важность их коварных планов. Ещё не все революции проведены, не все сердца бога собраны, не все глаза порчи розданы, не все архонты побиты… Чайльд-то все понимает.
А Аякс шикает, когда один из застрельщиков слишком громко щёлкает своим мушкетом; щурится так, что отряд разбегается по углам не хуже котят. Ему и слова ронять не нужно; он справедлив, но за покой Люмин…
Он бы, может, так и не реагировал бы, если бы она спала… ну хоть когда-нибудь. Когда бы они ни встретились — она всегда бодра и с мечом наперевес. Побить хилличурлов, собрать ягод, проверить слаймов за двадцать километров от города, убраться в святилище говорящей кошки…
Он бы так и не реагировал бы, если бы даже Паймон не начала жаловаться, что в чайничке ей одной скучно. Что Пухляш замучал разговорами и вопросами, где же хозяйка их пристанища и как скоро она принесет им немного отоги и шелковицы — ширмы сами себя не сделают. И шкафы. И стулья.
Сил и времени Люмин хватает только на кровать и столик.
Чайльд все понимает. Не все революции остановлены, не все сердца бога спасены, не все глаза порчи отняты, не все коварные фатуи побиты… Чайльд-то все понимает.
А Аякс наклоняет голову вбок и прижимается щекой к светлой макушке. Считает в мыслях размеренные глубокие вдохи. Кладет свою широкую ладонь на маленькую ладошку, ласково поглаживая подушечками пальцев. Аякс понимает, что Люмин себя совсем не бережёт. Очевидно, голос разума в этой семье представляет Итэр, и его здесь довольно сильно не хватает.
Люмин себя не бережёт. И, дав себе минутку отдыха, валится с ног. Прямо в месте, полном коварных фатуи с их коварными планами.
Прямо на плече у самого коварного из них, между прочим. Страшного человека. Безбашенного воина. Строгого начальника. Одиннадцатого Предвестника, прошедшего…
Аякс вздыхает — да, неважно, чего там прошедшего… неважно, пока есть Люмин, думает он. Пока она в месте, полном фатуи, может уснуть на его плече. Пока Люмин верит в него больше, чем в бездну, ничто на свете не заставит его сдвинуться с места.
Даже если это все-таки саботаж.
========== Итэр ==========
Люмин иногда бывало… немного обидно.
В каждый город она заходила с распростертыми руками и распахнутой душой. Искренне делилась: мне нужны Архонты, потому что я ищу своего брата. Ей кивали в ответ: да, да, очень жаль; да, да, конечно, поможем; да, да, твой брат… Кивали, поджимали губы, опускали взгляд. Иногда даже с сочувствием.
И забывали.
Ей кивали, а потом просили: мы, конечно, поможем (может быть), если ты поможешь нам (решить все наши проблемы). И Люмин по доброте душевной хваталась за рукоятку верного меча, ставшего одним из немногих искренних ей друзей. Победить дракона? Легко. Найти убийцу Архонта? На раз два. Остановить охоту на Глаза Бога, совершить революцию и вывести страну в люди? Ерунда, давайте сюда свое божество.
Ей все по плечу.
Любое задание сделать Люмин было легко, потому что в голове крутилось одно: Итэр-Итэр-Итэр. В голове крутились косы и мягкие пряди под пальцами. Глаза, такие же светлые и нежные, как у нее. Теплая ладонь, за которую она часто держалась, и звонкий заразный смех.
Улыбка, которой она доверяла. И доверяет.
Это всё ради Итэра. Она закончит свое путешествие, она свергнет или поставит на престол любого Архонта — ради Итэра.
В Инадзуме Люмин начинает отдаленно казаться, что она сбилась с пути. Что, если она идет не по тому маршруту? Что, если она упускает то самое свое путешествие, которое Итэр имел в виду?
Люмин нравится помогать людям; чувствовать себя полезной, незаменимой. Ее считают сильной (какая она и есть), о ней говорят (может, чуть больше, чем ей хотелось бы), ее любят (или уважают; или опасаются; смотря о ком речь). Слава о ней расходится быстрее семян одуванчиков на ветру. Люмин нравится ловить о себе слухи; но не нравится, что именно все говорят:
Путешественница поможет вам со всем.
И никто не говорит:
Может, путешественнице нужна помощь?
Может, все же стоит помочь путешественнице найти брата?..
Может, мы вспомним, почему она в этом мире?
— Так что, — подаёт голос Аякс, — ты что-то новое нашла? В Инадзуме?
Люмин отвлекается от тяжелых и обидных мыслей. Смотрит на него немного задумчиво, осознавая вопрос.
— По Итэру? — уточняет она, и сразу отвечает: — Нет. Ничего.
Она возится на траве и поправляет тарелку на коленках. В ресторанах Инадзумы обстановка для неё гнетущая, тяжелая и мрачная; это вам не лёгкие на подъем таверны Мондштадта. И даже не теплые уличные ресторанчики в Ли Юэ. Обедать там Люмин не любит и просит Аякса брать все навынос.
— Я поражаюсь твоему бескорыстию, — без тени издёвки, честно говорит Аякс. Он сгибается почти в три погибели, наклоняясь к своим нефритовым мешочкам; и как только уговорил местных поваров их приготовить? — Ты планируешь решать проблемы абсолютно всех Архонтов по пути?
Люмин недовольно щурится. Аякс, может, и не издевается, но ей все равно хочется в отместку остро укусить его за шею.
— Я не виновата, что ваши Архонты такие проблемные, — защищается она. — Не божества, а детский сад. Одному хочется развлекаться, второму стало скучно, третья…
Аякс ее перебивает:
— Теперь ты понимаешь Царицу.
Люмин почти захлебывается в словах от волны возмущения. Она хочет спросить, как Аякс вообще может сравнивать ее и Царицу, но Аякс выдает:
— Сдался тебе этот Сумеру, не слушай эту лису. Поплыли в Снежную, — он кивает подбородком на порт и корабли внизу, у подножия склона, — сведу тебя с ней, ну так, по блату. Уж поверь, у Царицы таких проблем на пути не возникает.
…Чего?
Люмин хлопает глазами.
— Сведешь, — с расстановкой переспрашивает она, — с Царицей. Аякс, ты серьезно? Я твоих фатуев колочу регулярно трижды в день. Я некоторых уже по синякам даже узнаю.
— Я их тоже бью, — Аякс пожимает плечами, жуя; Люмин даже завидует его невозмутимости. — Им бывает полезно.
— Аякс, — она мягко толкает его в плечо, — глупые у тебя шутки.
— Я не шучу, царевна, — он с улыбкой наконец-то смотрит на Люмин. — Ты думаешь, что Царица плохая, из-за фатуи. Фатуи немножечко лучше, чем ты думаешь, пусть и все равно мало удовольствия быть среди них…
— Говорит мне тот, кто пытался разрушить весь Ли Юэ? — Люмин вскидывает бровь, наклоняет голову к плечу. — По-моему, ты получал от этого довольно много удовольствия…
— Но сейчас-то все хорошо, — возражает Аякс. Даже поднимает один нефритовый мешочек в пальцах, чтобы показать, насколько хорошо — до совместных ужинов и поцелуев.
— Все равно это считается, — Люмин тыкает палочками в нефритовый мешочек и заставляет опустить к тарелке.
— В чем суть, — возвращается к теме Аякс, — Царица либо знает, либо нет. И не будет мучать тебя своими проблемами. Ты ей войну не объявляла, она поможет, если знает, как.
