— Старый, эт конечно так, но риск.

— Согласен, поэтому есть предложение потренироваться на кроликах. Помнишь, я говорил, что у меня не получился контакт с Беклемешевым? А что если ты пригласишь его с Бубновым проконсультировать тебя по фильму, например «Тайна двух океанов»?

— Старый! — завопил Димон, — Неужели получилось звуковое кино!?

— Ну, кое-что пошло, — потупил глазки Федотов, — французы долго ломали голову, зачем этому русскому понадобилась такая дурная камера, но когда показал им патент на звук, тут же вложились по полной. Все расходы по новой камере взяли на себя. По ходу я вспомнил одну хреновину в лентопротяжке, здесь ее еще нет, так что, теперь у нас считай своя полноценная кинокамера.

— Стоп, стоп, Степаныч, какая связь межу кинокамерой и своими людьми?

— Представь, ты задаешь Беклемишеву и Бубнову вопросы, удивляешься, отчего нет очевидной тебе тактики применения лодок. Если я начну навяливать свое — упрутся, другое дело, если ты начнешь искренне удивляться: «Это же очевидно даже мне, драматургу, блин! Вышли в район, встали завесой, погрузились под перископ и дышим задницей хоть две недели. Кто-то первым заметил противника, связались по подводной связи и вышли на рубеж атаки. Все! Эскадре противника капец».

Дмитрий Павлович оценил изящество предложенной реализации непрямого воздействия. Сразу моряки не согласятся, но мысль заработает. Незаметно, как бы на всякий случай, пойдут изменения в тех задание по автономке. Через несколько лет тактика применения лодок покажется своей и будет проталкиваться со всей возможной настойчивостью. К тому же и фрицы могут не успеть перехватить идею, по крайней мере, очухаются не сразу. По любому, пока корабли Империи стоят в Маркизовой луже, для лодок противника они неуязвимы.

Опять же прав Старый — даже самые удачные действия подлодок влияния на историю не окажут, зато славы и треска будет выше крыши.

Главное, под треп с экспертами красиво подкинуть пару фактиков о будущем. Не сбудутся, и черт с ними, а если сбудутся? Тогда в нужный момент можно будет напомнить, а домогательств в причастности к «потусторонним силам» Димон не опасался. Матерное слово оно завсегда отрезвляет, особенно если умеешь им пользоваться.

По большому счету, все эти игры с вояками, увлечения борцовскими клубами и стрешарами не более чем поиск острых ощущений. Сегодня интересно, завтра тягомотина, тем более что дело в принципе наладилось и особого внимания не требует. Не считая ЧВК, конечно, но и там парни растут, и скоро его роль существенно снизится.

Кино! Стать родоначальником кинорежиссуры и кинодраматургии, цель более чем достойная. Опять же, кто кроме Зверева на такое способен? Из Федотова киношник, как из амбала девочка на шаре, аналогично с математиком.

Открывающиеся перспективы захватывали.

— Старый, берусь! Открываем фирму «Мосфильм»!

Димон так до конца и не осознал, во что он ввязывается. Впрочем, то же касалось и Федотова, но слово, то самое, что было сначала, было произнесено.

* * *

Сад «Аквариум» располагался недалеко от пересечения Садового кольца с Тверской. Место удобное, не случайно в декабре 1905-го года, здесь пытались обосноваться революционеры. На территории два театра: летний «Олимпия», зимний «Буфф» и множество аттракционов. Одним словом, «зона веселья» идеально подходила Дмитрию Павловичу для съемок и демонстрации фильмов. Для пробы здесь же решили встретить Новый год.

В начале XX века новый год считался праздником семейным. Первое января в империи был выходным днем, но основные гуляния устраивались на православное Рождество. Собственно елка и Дед Мороз, перекочевавшие к нам из языческих традиций, превратившись в рождественские символы, а Снегурочка «родилась» только в тридцатые годы.

Люди всегда цепляются за привычное. Не стали исключением и переселенцы, поэтому встречу Нового, 1907-го года, они организовали в привычной им форме. Арендовали театр «Буфф», в котором Дед Мороз и Снегурочка всем раздавали гостям подарки, а сотрудникам «Русского Радио» внеочередные премии. Деньги небольшие, но приятно. Стол, викторины, танцы, ночные катания со снежной горки. Приглашенные журналисты в красках расписывали восхитительное сияние, охватившее сад и диковинные ледяные фигуры. Еще бы им не сиять, коль устроители праздника уже год как выпускали неоновую рекламу, а выпивка на халяву… как тут не вспомнить поговорку о «сладком» уксусе.

Среди приглашенных оказался и владелец «Аквариума», кандидат прав Соловейчик Исаак Соломонович. Так в его визитке и значилось: «Кандидат прав». Димон ожидал увидеть классического «соловечика», но Исаак больше походил на успешного предпринимателя конца XX века. Фигура борца тяжеловеса, короткая стрижка, гладко выбритое лицо и крепкая челюсть. Скромные по здешним временам усики. О таком можно было бы сказать «мордоворот», если бы не отрицательные диоптрии и тот особый взгляд, что присущ людям много читающим.

Тогда же Дмитрий обозначил интерес, но первое обсуждение отложили на Новогодний вечер, что, впрочем, и понятно — надо было выяснить подноготную друг друга.

Служба безопасности давно вела картотеку на всех, кто так или иначе пересекался с интересами переселенцев, поэтому посетителя стрелковых баз Соловейчика вычислили мгновенно. Выяснилось, что тот недавно прикупил акции «Стрешара». Посещал ли он соревнования клуба «Славянской борьбы», осталось неизвестным.

Соловейчик наверняка знал, что Зверев директор «Стрешара». Визитку зам директора «Русского Радио» он видел при первой встрече, а сегодня Димон выложил очередную ксиву: «Директор фирмы Мосфильм, Зверев Дмитрий Павлович».

— Чем сад Аквариум мог заинтересовать Мосфильм? — в вопросе отчетливо сквозило: «Ты, мил друг, сперва расскажи о своем Мосфильме».

— С финансовой точки зрения Мосфильм требует затрат существенно больших «Стрешара», но отдача в процентах солиднее, — главное было сказано: «Мы знаем, что ты покупатель акций нашего „Стрешара“, и предлагаем всерьез вложиться».

С терминологией проблем не возникло. Синематограф победным шагом шел к своей славе, а его словесный греко-английский эквивалент «кинематограф» и словечко «фильма» уже прорывались.

— Сегодняшние кино-мелодрамы ориентированы на невзыскательного зрителя. В этом слабость, а сила в массовости и прибыли. Как вы полагаете, сочетание массовости с высокой художественностью может дать взрывной эффект?

— Вы знаете секрет философского камня? — в глазах откровенная насмешка.

— Делать из говна конфетку не планировал, — иронию надо было давить на корню, — зато патент на звуковое кино в кармане, а фрагмент будущего фильма предлагаю посмотреть через неделю.

— Предположим, вы меня убедите, но почему именно Аквариум?

— Исключительно из прагматичных соображений: близость к центру, наличие площадей под съемочные павильоны и два театра. Актеры пойдут приятным довеском, — скрывать свой интерес Зверев не собирался.

— Определенная логика в ваших словах есть, но я могу подсказать менее затратный вариант, — Соловейчик оценил прямоту господина Зверева и дал понять, что ему таки до конца непонятен мотив Зверева.

— В размерах будущей прибыли, покупка «Аквариума» не самая большая трата, поэтому я рассчитывал прикупить сад после проката первого фильма. Но мне стало известно, что сегодняшний арендатор «Аквариума» может сбежать, не рассчитавшись, и вы, скорее всего, продадите свою недвижимость.

Никаких информаторов у Зверева не было, зато были невнятные воспоминания Мишенина о бегстве француза на «историческую родину» и слухи о проблемах у арендовавшего сад Шарля Омона. Сложив «два плюс два», Димон решил рискнуть. Сбудутся предсказания, смотришь, и вложится Соловейчик, ведь по оценкам сад со всеми постройками тянул на три миллиона, а на нет, и суда нет.

Любая демонстрация — дело непростое, особенно, когда надо убедить серьезного человека выложить несколько миллионов.

Работу над фильмом Зверев начал в конце ноября. Картина о подводниках, по мотивам федотовских фантазий с жюль-верновским привкусом и колоритом командира подводного крейсера из картины «72 метра», должна была подхлестнуть интерес обывателя к Российскому подводному флоту.