Лоснин представил себя на месте убийцы, а после стал рисовать в голове картины того, как может начать развиваться события в клубе. “Самое плохое что может случиться, это что убийца не придёт и весь план окажется насмарку, а хуже того, что в последствии окажется, что Фауст просто всех нас надул. Второй сценарий, придя на место нового убийства, убийца поймёт, что за ним слежка и просто скроется, до того, как его раскроют. Мистер Байнгер сказал, что если мы просто так попытаемся его схватить, у нас не хватит доказательств. О предложение провести анализ плазмы его хранителя с образцами с мест убийства, он сразу сказал, что любой адвокат, который хоть немного понимает в своём деле, настоит на том, что всё это фальсификация и подлог, поэтому нужно брать убийцу с поличным. Третий сценарий, это то, что убийца всё же приходит, усыпляет свою жертву и при попытке убийства он будет схвачен, но скорее всего такого не будет, слишком уж всё будет тогда просто. Но если убийца попытается бежать, то какой путь выберет? Если бы я хотел уйти от погони, как бы я действовал?”

Ренэро вновь начал пристально вглядываться в карту, в улицы и их закутки и аппендиксы. Когда у помощника следователя от напряжения начало зудеть в висках, дверь в кабинет открылась и внутрь вошёл Байнгер, лицо которого было сосредоточенным, а глаза цепкими и холодными.

— Двадцать человек из спецгруппы будут находиться у клуба и ждать сигнала, — заговорил следователь, налив себе в кружку воды, — а также пара следователей первого ранга вызвались нам помочь.

— Это большая группа. — мысленно присвистнул Лоснин.

— Нам нужно поймать этого гада, — зло проговорил Айто. — Мы не должны упустить его, иначе он уйдёт в подполье и там уже мы его не достанем.

— Мистер Байнгер, — Ренэро заговорил неуверенно, при этом глаза были направлены в пол, лишь бы не встретиться со взглядом наставника, — вы уже позвонили своей дочери?

— Позвонил, — Айто стиснул зубы. — Никогда не думал, что для своей дочери, я настолько ужасный родитель, — Байнгер шумно выдохнул. — Ну об этом я с ней поговорю дома, после поимки убийцы.

— Вы же сказали ей о том, почему ей нельзя на концерт? — Ренэро сам был в шоке от такой наглости, но язык в паре со ртом сам выплёвывали слова.

— Разве, чтобы уберечь дочь от опасности, я должен ей всё разжёвывать? — следователь сверкнул на своего помощника ледяным взором. — Она уже не маленькая девочка, но если её отец говорит, что ей сегодня в клуб нельзя, она должна это принять без возражений, а не поливать грязью того, кто дал ей всё.

— Порой честность родителей куда ценнее для ребёнка, чем всё внимания мира. — не выдержав взгляда Лоснин отвернулся.

— Я не собираюсь рассказывать своей дочери об ужасах, которые не дают мне спать по ночам, — отрезал Байнгер, в голосе которого зазвенел метал. — Если хочет, пусть обижается, ненавидит и призирает, по крайней мере моя совесть будет спокойна. А ты, — Айто шумно выдохнул, — если станешь родителем, то поймёшь, что работа следователя очень сильно отражается на семье и что это не самые радужные темы для разговоров. Твой отец часто посвящал тебя в свои дела по работе?

Со стуком поставив кружку на стол, следователь прошёл к своему месту и упал в кресло, от чего оно жалобно скрипнуло. Ренэро всё ещё смотрел в монитор, в то время как где-то под рёбрами что-то заныло. Что именно, Лоснин определить не мог, это было похоже на обиду на то, что его наставник чёрствый и сухой как камень, не способный понять своего ребёнка; но также это было похоже и на злобу, при чём уже на самого себя, ведь ему не стоило лезть в семейные разборки человека, которого он знает без года неделю и о котором знает чуть больше чем ничего. Но больше всего это колюще-сосущие чувство походило на тревогу, словно вот-вот должно было случиться что-то плохое, что-то такое, чего уже невозможно избежать.

— Ты изучил планы? — всё еще отдающий холодным нотками голос Байнгера вывел Ренэро из оцепенения.

— Да, — кивнул Лоснин перетаскивая папки в письмо, которое машинально открыл. — Я набросал пару возможных вариантов отхода убийцы на карте, а также на плане клуба места, где может расположиться человек Фауста, — введя в строке “получатель” адрес почты своего наставника, Ренэро ещё раз проверил вложение и нажал отправить. — Вам должно было прийти на почту.

В кабинете вновь повисло молчание, но в этот раз напряжение не было таким звенящим. Лоснин просто молча ждал правок от своего наставника, при этом не рассчитывая на то, что в его плане не будет ошибок. Ренэро никогда до этого не планировал операции, да к тому же такие серьёзные и масштабные, двадцать оперативников, да плюс к этому ещё пара следователей, не считая самого Байнгера, довольно большая группа для поимки одного человека. Хотя, учитывая сообщников, может и ни одного.

— Насчёт клуба я доверю тебе, — после пяти минут молчания раздался голос следователя, в котором почти пропал холод и метал, — я в такие места никогда не ходил и поэтому ничего не знаю. А что касается улицы, — даже не видя лица, Ренэро понял, что его наставник скривился, — то здесь я внесу правки сам. В том районе есть много мест, о которых ты не знаешь и куда с большей вероятностью может попытаться бежать наш священник.

После этого в кабинете вновь повисло молчание, а со стороны Байнгера начались активные удары по клавиатуре и клацанье мышкой. С облегчением выдохнув, поняв, что больше ему ничего не скажут, Ренэро вновь открыл браузер и собирался сделать то, что должен был сделать ещё час назад, купить билеты на концерт. Фауст их сразу предупредил, что билеты нужно покупать, как обычный смертный, не привлекая к этому сторонних людей и большие связи. Такими необдуманными действиями можно легко спугнуть убийцу, если теория о кроте в рядах “Око ночи” верна.

Открыв сайт клуба “Сильмирин” и найдя вкладку с концертами, Ренэро довольно быстро нашёл нужный и открыв его афишу скривился. Группа “АртиМиНор” состояла из пяти человек мужчин, точнее сказать молодых людей, старшему из которых максимум двадцать семь. Выглядели они так, словно их неделю держали в подвале, без еды и воды, да к тому же ещё и били. Все худые, с впалыми щеками и глазами, под которыми уже образовались серьёзные мешки, а самые короткие волосы в их коллективе были у барабанщика и лишь чуть-чуть не доставали плеч. Одеты они все были в кожу и джинсы, в руках держали свои инструменты, а морды скривили такие, что без смеха не взглянешь.

— Мда, — протянул про себя Лоснин, — теперь понятно, почему мистер Байнгер так отзывался об этих ребятах.

Прокрутив страницу вниз и найдя кнопку “Купить билет”, Ренэро подождал несколько секунд, пока прогрузится страница, а когда она наконец открылась, явив план с отмеченными местами, то на его лице невольно отразилось негодование.

— Мистер Байнгер, — Лоснин выглянул из-за монитора и сразу же столкнулся с глазами своего наставника. — У меня две новости по поводу концерта, и ни одной хорошей.

— Ну? — кивнув спросил следователь.

— Билет на самое дешевое место, а именно на танцпол, стоит три тысячи, — от названой суммы Ренэро скривился, никогда он ещё прежде не видел таких диких цен на концерт, особенно анорексичных мальчиков, песни которых явно предназначены для девушек, — а вторая новость, место всего одно.

— Бронируй, — небрежно махнув ответил Айто. — Выбора у нас всё равно нет. Деньги за билет тебе возместят, можешь не переживать, — а после едва слышно пробурчал. — Три тысячи за билет, чтобы посмотреть на голодных. Да за такие деньги, можно до отвала есть каждый день и одеваться прилично, а они…

Усмехнувшись над комментарием своего наставника, Ренэро, скрипнув зубами, всё же оформил билет. Даже после слов Байнгера о возмещение убытков, когда на телефон пришло смс из банка, с чеком на покупку, сердце Лоснина слегка заныло. Распечатав билет, Ренэро положил его на стол своему наставнику и уже было хотел пойти к кулеру, чтобы заварить чай, но его остановил неожиданный вопрос.