– Извини, я хотел защитить тебя от нежеланных людей. Хотел, чтобы к тебе боялись подойти всякие глупцы. – Иллинорд пытался оправдаться, он чувствовал, что бабушка понимает мотивы его поступка и в какой-то мере поддерживает.

– Надеюсь, ты рисовал меня не очень грозной дамой в своих историях? Ни то ко мне больше никто и никогда не подойдет, – посмеялась бабушка. – Я тоже люблю тебя, Иллинорд, но давай займемся делом, продолжи рассказывать о вчерашнем дне.

Иллинорд на секунду посмотрел на бабушку и взглядом передал ей все тепло, которое чувствовал к ней. Он дорожил ею, ведь, кроме нее, у него больше никого не было.

– Я переоделся и отправился бродить по крышам. Оттуда лучше видно, что происходит на улицах. Я снова встретил Уильяма, на этот раз у шарфовни. Там был еще мистер Мэрил со своими собаками и человек, которого называли Уриго Кэрэбилац. Его сопровождала пара рулевых. Я убедился, что они рулевые, когда увидел этой ночью в лесу людей в таких же одеждах, они сидели верхом на орлах.

– Этот юноша, Уильям Обих, снова в твоей истории, – подметила бабушка.

– Это была не последняя наша с ним встреча. Я встретил его снова, когда побежал на крики о помощи. Нашел его на крыше одного высокого дома. – Иллинорд посмотрел на бабушку, когда внезапно понял, что не рассказал ей самого главного. – Уильям говорил, что поступает в школу спасателей на «Трафальгар», и я помог ему не опоздать на корабль.

Бабушка на мгновение задумалась, она пыталась дополнить историю внука тем, что знала сама.

– Когда ты заметил, что за тобой гонятся ротвейлеры мистера Мэрила?

– Когда мы с Уильямом по крышам добирались к причалу. Они на какое-то время перестали меня преследовать, но потом погнались снова, когда после отплытия «Трафальгара», я направился домой.

– Возможно, они преследовали не тебя, Иллинорд, – предположила бабушка. – Возможно, собаки гнались за тобой из-за того, что на тебе остался запах того, кого они искали. Если сложить все воедино, погоня велась за Уильямом Обих, а когда он отплыл на корабле, собаки потеряли его запах, и затем, нашли этот же запах на тебе и пошли по его следам.

Неожиданно для Иллинорда раздалось визжание поросенка, он не ожидал его услышать, потому что они с бабушкой шли по веранде, в которой были только клетки для птиц. Это был тот самый ярко-коричневый поросенок, который встретился ему в лесу. Он сидел внутри клетки для птиц, в которую, казалось, с трудом смог поместиться. Как только животное увидело Иллинорда, оно начало визжать без умолку, а самого Иллинорда порадовала неожиданная встреча.

– Я встретил его в лесу этой ночью. Он смотрел на меня, будто что-то хотел сказать, как делает это и сейчас.

– Его принес, мистер Мэрил, – сказала бабушка.

– Почему он на веранде в клетке для птиц, а не на улице, где остальные звери? – удивлялся Иллинорд. – Этот поросенок относится к числу уникальных животных, о которых ты мне рассказывала? Он понимает меня?

– Зверям уже не хватает места, поэтому приходится расселять их где есть свободный уголок. Таких животных стали приносить все чаще. Здесь каждая птица понимает тебя, и этот поросенок тоже. Только те, что отвернулись, скорее всего, уже не разберут слов.

Птицы в клетках, как и те, что на улице, были непривычных окрасов для своих видов. Большинство из них постоянно кричали, особенно когда мимо них проходили Иллинорд с бабушкой.

Тора постаралась отвлечь внука от любования поросенком, и показала всем своим видом, что намерена поговорить на тему, от которой он уже много лет старался держаться подальше.

– Иллинорд, ты мой единственный внук и единственный, кто остался у меня.

– Бабушка…

Иллинорд понял, о чем сейчас пойдет разговор, поэтому хотел попросить не поднимать эту тему. Он знал, что бабушка в который раз будет просить его вступить в гильдию нейтралитета, в которой она являлась главой, и стать ее помощником. Но Иллинорд не хотел принимать участие в разборках между племенами, так как каждый раз затрагивая эту тему, он вспоминал историю своих родителей, которые состояли в гильдии бабушки. Они однажды не вернулись с очередного миротворческого задания, и по сей день о них ничего не известно.

– Послушай меня, – Тора перебила внука, не дав ему сказать, так как знала, что услышит дальше. – Ты видишь, что никуда от этого не деться, ведь ты мой внук, а это означает, что ты с самого рождения мой помощник. Я многого тебе не рассказывала, ты много чего не знаешь, потому что отказывался меня слушать. Дай мне еще один шанс показать, с чем мы все здесь боремся. Я хочу, чтобы ты сейчас вместе со мной присутствовал на собрании гильдии. Уверена, что после, ты захочешь задать вопросы, которых избегал все это время. Ведь грядут большие перемены, и они никого не оставят в стороне.

Иллинорд с трудом, но все же принял предложение бабушки. Он видел, как сейчас для нее было важно показать ему труд всей своей жизни. Когда Иллинорд был совсем маленьким, он старался избегать каждого разговора, в котором заходила речь о гильдии бабушки, вспоминая ее, тот вспоминал своих родителей. А вспоминая родителей, он возвращался в тот день, когда они пропали, или бросили его. Иллинорд не мог ответить себе на многие вопросы, связанные с их пропажей, поэтому каждый раз отказывался вступить в гильдию нейтралитета.

Но сейчас он видел, что бабушка нуждается в нем как никогда. Иллинорд принял решение больше не прятаться от вопросов, которые каждый день по несколько раз повторяются в его голове. Так не могло продолжаться вечно, ведь чем старше он становился, тем труднее было вспоминать тот день, когда не вернулись его родители. Пришло время поискать ответы на все вопросы.

Дожидаясь собрания гильдии нейтралитета, Тора привела Иллинорда в зал собраний. Круглая комната была похожа на небольшего размера амфитеатр с лавками, расставленными по кругу, а в самой середине помещения возвышалась небольшая сцена с деревянной трибуной для оратора. Тора спрятала внука в одном из шкафов, которые стояли у стен комнаты. Попросила его внимательно слушать дискуссию, которая вот-вот начнется, а если услышит или заметит что-то странное, пусть запомнит это и расскажет ей после окончания собрания.

Некоторое время комната пустовала и вокруг царила тишина, но вскоре в нее стали входить люди, они заняли практически все ближайшие к сцене лавки. Входящие делились на группы, их отличали друг от друга одежды, рост и манера поведения. В каждой группе, а их Иллинорд насчитал всего пять, был человек, который представлял ее, такой избранник занимал ближайший ряд к сцене. Когда в зал вошла Тора Форрон в ярко-желтом платье и такого же цвета шляпе, все тут же поднялись со своих мест, чтобы поприветствовать ее. Она поднялась на сцену и встала за трибуну, а как только она дала команду дворецкому закрыть дверь, в зале тут же поднялся шум. Он доносился практически из каждого рта здесь присутствующего. Все словно по команде вплотную прижались к сцене, чтобы быть услышанными. Главы групп стали тянуть руки, каждый из них желал выступить первым и рассказать о своей проблеме.

Иллинорд удивился такому поведению людей в зале. Он будто оказался на ярмарке, где каждый старался быть громче остальных.

– Пусть сначала говорит Тэрон Вотс из Хокгорда, города на скалах.

Тора Форрон указал на упитанного годархидца, чья группа носила плащи красного цвета. Мистер Вотс и его свита, казалось, были напуганы больше остальных.

– Спасибо вам, миссис Форрон, – переведя дыхание, мистер Вотс поднялся к трибуне и тут же приступил делиться своими проблемами. – Как вы все знаете, мой город граничит с последними землями Оннирлита.

– Не только ваш город стоит на границе земель Оннирлита, – подметила мадам Стефана Тигили. – Равнинный берег находится у самого края западной части воды.

Группа мадам Тигили выделяла себя, нося плащи желтого цвета. Ее люди так же казались напуганными, но, в отличие от группы мистера Вотса, пытались скрыть свой страх. Сама же мадам Тигили была белокожей пышной дамой, поэтому она вступала в разговор после того, как с трудом переводила дыхание.