— А, может, проще будет залезть к вам в голову и просто достать все полезное сразу?

— Если руководство считает, что это разумно, то почему тогда я все еще здесь и разговариваю с вами, а не провожу сеанс с легилиментом? — сука. — Даже над тем моим неудачным зельем идет работа, правда, в несколько неожиданном для меня направлении.

— У меня нет доступа к этой информации, — процедила Гермиона.

— О, это очень интересно, невыразимец Грейнджер. У него, оказывается, было одно побочное действие, о котором я и сам не догадывался. Оно разрушает ментальные барьеры, наложенные на подопытного даже задолго до использования зелья. Так сказать, избавляется от конкурирующего внушения. Правда, у него не вот уж какая высокая эффективность, но зато есть реальные перспективы. И области применения интересные. Кто бы мог подумать! Все же многие важные открытия действительно случаются совершенно внезапно.

Стивенсон опять потерялся где-то в своих гениально-ужасных облаках, а она просто замерла без всякого движения, дыша через раз. Готовил ли Уилкис ей хоть раз кофе? Гермиона никогда не вела себя, как те начальники, что заставляют подчиненных заниматься подобной ерундой, но Генри мог и сам предложить помощь. Он всегда был таким милым и услужливым. Она ведь не могла забыть о подобном, правда? Чтобы зелье подействовало, его нужно сначала принять. Но, с другой стороны, что конкретно было у неё на ужин в прошлую пятницу?

— Вы давали мне… — голос надломился.

— Я правильно понимаю, что мы теперь будем общаться чаще? — Стивенсон перебил её и внезапно подмигнул.

— Да, — бесцветно отозвалась Гермиона на автомате. — Я добиваюсь возможности стать вашим личным куратором.

Она хотела угрожать ему этим, показать, что его жизнь в её власти. Доминирование не задалось. Может, личную свободу Стивенсон и утратил, но он вовсе не терял контроль. Сколько же из того, что он рассказывал, было правдой на самом деле?

— О, это очень приятный сюрприз. Работать с человеком с такой безупречной репутацией в профессиональном плане — большая честь для меня, — только идиот не заметил бы в этом намек. — То есть, конечно, я устроил вам некоторые проблемы в этом плане, но все же разрешилось вполне удачно, не правда ли? Надеюсь, вы не держите на меня зла.

Гермиона безотрывно смотрела ему в лицо, сжимая челюсти до боли в зубах. Человек с самыми добрыми глазами, какие она только видела, наклонился к ней ближе и прошептал заговорщицким тоном:

— Бенджамин.

— Простите? — не без труда выдавила Гермиона.

— Мое имя. Это несколько фамильярно, но мы же уже давно знакомы, так что, надеюсь, вы не против перейти на новый уровень.

*

— Ты знал!

«Как я мог это знать, Гермиона?» Снейп медленно сложил газету. Для неуместных ассоциаций она была слишком раздражена. «О том, что твоя память восстанавливалась под влиянием какого-то внешнего воздействия, можно было только предполагать. И уж точно без конкретики».

— Тогда, но не сейчас! Если исследователи в Отделе тайн уже какое-то время занимаются этим вопросом, то ты наверняка сопоставил данные и пришел к нужным выводам какое-то время назад.

«Это проверка, тестирование, ещё ничего не ясно точно». Он, видимо, специально писал медленно, чтобы она дольше читала и меньше дергалась.

— А как насчет того, чтобы обсудить со мной эти эксперименты? — зашипела Гермиона ничуть не лучше, чем ранее, в камере Стивенсона, и зашагала по гостиной туда-сюда. — Чтобы я не сидела, открыв рот перед ним, как последняя дура.

«Это только заставило бы тебя паниковать раньше времени». Отрезал Снейп уже резче.

— А сейчас не заставляет? Сейчас все нормально?

«Получив от него признание, ты начнешь действовать аккуратнее». Втолковывал он ей, может, и рабочие вещи, но не в том состоянии, в котором Гермиона сейчас находилась. Да и слабовата как-то исповедь, Стивенсон же ничего не сказал прямо.

— Значит, я опять была мишенью? Это уже какая-то традиция, хочу я этого или нет?

Она поморщилась от собственного визгливого вскрика, остановилась и прикрыла глаза, пытаясь мыслить ясно, а не на эмоциях. Но через секунду опять заметалась.

— И как давно… Ещё ведь до смерти Адамса, — прошептала Гермиона. Сотни раздражающих вопросов атаковали мозг. — Почему он перестал подливать мне зелье? Не мог выбрать удачный момент? Или я просто забыла это? В чем вообще был смысл?

«Последствия отмены надо изучать тоже». Мягко отметил Снейп. Внутренности завязались узлом.

— Мне надо знать точно, а не строить очередные предположения.

«Если ты задашь эти вопросы ему лично, то о подробностях узнают все ответственные лица. Стивенсон под круглосуточным наблюдением».

— И что с того?

«Не надо давать другим людям рычаги давления на себя». По тому, как двигалось перо, казалось, что он пытается сказать ей это вкрадчивым спокойным тоном. Относительно Отдела тайн совет звучал более чем здраво. Но она все равно не сдержала свои порывы.

— Но он, этот рычаг, все равно есть! У Стивенсона! Мало ли что я сделала…

«Это не имеет значения. И у него нет над тобой власти, он защищается, а не нападает». Как будто загнанный в угол человек не готов на самые опрометчивые поступки. Не то чтобы Стивенсон выглядел недовольным своим положением, но черт знает, что он там ещё хочет, и как планирует использовать свое знание.

— Я это так не оставлю, — с ноткой бессилия выдала Гермиона.

«Никто и не просит, но сейчас у тебя есть дела и помимо Стивенсона. Займись ими, пока не подвернется более удобная возможность».

— Когда? Через полгода? Год? — то ли ярость, то ли истерика рвалась из её груди. Совершенно недостойное поведение.

«Успокойся. Стивенсон от тебя никуда не денется».

— Конечно, он же так здорово устроился! Да и я уже практически простила этого любителя хитрых планов, чего зря пылить? В конце концов, если бы не его придурь, я уже была бы мертва. Ещё и по службе меня продвинул, какие тут могут быть обиды и претензии!

«Научись действовать тоньше и ждать». Снейп рявкнул бы на неё сейчас, как раньше, если бы мог. И, возможно, это отрезвило бы Гермиону. Но теперь ему пришлось схватить её за руку, чтобы хотя бы остановить. «Тебе надо вырасти, чтобы играть в эти игры».

— Переломать себя, да, я поняла, — прошипела она сквозь зубы, но хотя бы перестала метаться. — Видимо, интенсивный курс вхождения я прохожу не так успешно, как хотелось бы.

«Не торопись, Гермиона». Он притянул её ближе, хватая за бедра, но не перебарщивая с настойчивостью. Наверное, найти подход к такой наивной идиотке, которой она себя сейчас ощущала, было куда как легче, чем к Воландеморту. Возомнила, что чуть ли не самостоятельно Обливиэйт скинула, это ж надо такое придумать! Пусть даже вслух она говорила обратное, но все равно подспудно так считала, приписывая себе какие-то мутные заслуги. Поттер-то по крайней мере шутил об этом, а она что? Истинная любовь разбила оковы забвения. Ух, вот это романтическая чушь так чушь.

— Ради чего все эти сложности? — протянула наконец Гермиона. — В чем моя ценность? Пока что я только за Гарри присматриваю, и то мне это удается с переменным успехом.

«Ни я, ни Кингсли не считаем, что забота о мистере Поттере — всё, что ты можешь сделать для магической Британии». Наверное, это была правда, но она и так уже слышала подобную расплывчатую ерунду. Гермиона фыркнула.

— Так вы все-таки хотите пропихнуть меня во власть, тайную или явную?

«Если наберешься ума». Конечно, ей надо, как минимум, научиться действовать медленно и аккуратно, без перегибов, а не нестись, как Хогвартс-экспресс с криками про справедливость.

— Не политика, а секс семидесятилетних, — вырвалось у неё.

«Для магов, в отличие от магглов, это все ещё не возраст». Северус приподнял бровь, мягко касаясь её живота. Сейчас, сидя в кресле и тянясь к ней, он выглядел почти трогательно в своей попытке успокоить взбешенную женщину. Или это просто был хорошо продуманный психологический прием. Уровень доверчивости ей тоже надо было, очевидно, снижать.