«Например?» Ладно, тут действительно вырисовывается интересная картина восстановления памяти. Она пойдет у него на поводу.

— Кофе. То, что вы могли, с оговорками, восстановить свою речь, — она переступила с ноги на ногу, все пытаясь отфильтровать явь от выдумки. — И кресла. Не пойму, что с ними связано, но прошлое стало беспокоить меня после того, как я уснула в вашей гостиной.

«Вы их выбрали». Кажется, на его лице даже промелькнула какая-то более живая эмоция, а не просто сдержанное что-то там или злость, отвращение и прочее неудовольствие.

— Да, это имеет смысл, — только и смогла выдать она.

Одно дело, строить теории, другое, знать, что близки, в каком-то смысле, они действительно были. И все же Снейп от неё избавился.

«Ваш Обливиэйт имел слишком сильные побочные эффекты. И я заметил это ещё до того, как вы пришли ко мне с контрактом». Ого, это что, откровенность на откровенность? Прямо переговоры ведут.

— Вот и подробности вылезают. То есть вам казалось, что у меня крыша потекла, но что-то сделать с этим вы решили только спустя семь лет? И пытались выстроить со мной отношения, чтобы подобраться поближе… и что? Поставить на путь истинный нравоучениями?

«У меня не было возможностей и поводов вмешаться в вашу жизнь до этого момента».

— Здорово. Так что же во мне поломалось?

«Ваши ключевые выборы не совпали с вашими же планами на жизнь». Она прищурилась.

— С моими планами на жизнь прямиком из девяносто восьмого? И это ваша аргументация? Реальность, знаете ли, вносит свои коррективы в мечты. Не считая того, что люди банально взрослеют, — она тоже сложила руки на груди, и теперь они выглядели, как два рассерженных интеллектуала на дебатах, хотя в пустом доме звенел только её дурацкий голос. — Мерлин, профессор, мне было девятнадцать, и я… да мы все оказались на пепелище и пытались что-то на нем построить. Вышло как вышло!

«Очень многие взгляды вы изменили весьма радикально. С возможностью сравнивать, это становится очевидным». Опять пустые слова. Вот вроде они наконец разговаривают, а толку — шиш.

— А, может, с моими взглядами все в порядке, и это вам я соврала? Люди часто хотят казаться лучше, чем они есть. Я — не исключение, — зачем бы ей, правда, врать Снейпу в таком контексте? — Может приведете примеры поточнее? Какие там у меня судьбоносные девиации?

Снейп молчал, то есть он в принципе молчал, но сейчас ещё и не писал какое-то время, тоже, видимо, пытаясь сформулировать что-то более осязаемое.

«Вы глубоко интересовались магическим законодательством и планировали проходить стажировку в Отделе правопорядка».

— Юриспруденция? Странно, не могу сказать, что сейчас меня сильно привлекает подобная работа.

«И собирались принять предложение от Рональда Уизли». В смысле? То есть она крутила сразу с двумя? Изменяла Рону со Снейпом, но говорила профессору, что все равно выйдет за Уизли? Совсем на неё не похоже, какой-то бред. Или из-за этой неопределенности он и стер себя из её жизни?

— Это уж точно мимо, — Гермиона не могла свести концы с концами, но если соотносить, опять же, слова Гарри и её собственные воспоминания, точнее их отсутствие…

«Почему?»

— Потому что я не помню, как бросила его. Значит это произошло в тот же временной отрезок, до двадцать четвертого ноября. И, судя по тому, что он все ещё на меня периодически злится, — хотя, возможно, его обиду она уже притянула за уши постфактум, — разорвала отношения не слишком изящно.

«Если вы не помните, то и выводы сделать не можете».

— Я предполагаю. И на счет вас эти предположения оказались верны.

«Это весьма поверхностные рассуждения».

— Да что вы! Так откройте истину и исправьте мой ментальный сбой — снимите блок!

«Это может быть опасно».

— Потому что я уже начала вспоминать или что? — она разозлилась и повысила голос. — Вам слишком занимательно следить, как я сама пытаюсь все это собрать по крупицам?

«Потому что не я его накладывал».

Гермиона осеклась и неловко села обратно на свой табурет у стола. Эту версию она никогда всерьез не рассматривала. Ведь было же очевидно…

— А кто?

«Я не могу вам пока сказать. Нужно сначала разобраться со всеми сопутствующими трудностями».

— Звучит очень правдоподобно, — на яд в голосе она не поскупилась, хотя все ещё была в смятении. — И зачем кому-то скрывать от меня тот факт, что мы, — она замялась, подбирая слово, — общались после вашего выхода из комы?

«А зачем это мне?» Гермиона открыла и закрыла рот. То есть не то чтобы она сама не задавалась этим вопросом, можно даже сказать, что она только об этом и думала. Но для неё причины его поступка лежали в каком-то узком диапазоне от ложного благородства на грани с трусостью до откровенного сволочизма и холодного расчета, хотя сам он явно ничего подобного не подразумевал. Но это же Снейп! Проблемный мужчина, неверный выбор, нездоровая одержимость — все это. Не могла же она так ошибаться в нем, правда?

«Так почему вы считаете, что это я заблокировал вашу память?» Решил добить. Или издевался. Или она его задела?

— Это закономерное предположение, согласитесь? В чем смысл плодить сущностей и предполагать, что тут замешана какая-то третья сторона, когда вы производите впечатление человека более чем способного на такой поступок?

«Если так рассуждать, то сейчас мое поведение крайне нелогично». Да, она уже отметила. Но так и не могла внутренне принять даже саму возможность другого варианта развития событий. Да и почему должна? Он ей ничего не объяснил и опять все прикрыл какой-то нелепой тайной.

— Если бы человеческие отношения можно было свести к логике! — она повертела в руках полупустую чашку Гарри, которую забыла помыть. — Может вы вдруг пожалели, что так поступили? Сами говорите, что у меня мозги стали набекрень, чем не причина, чтобы попытаться как-то исправить это? Не думаю, что вы хотели меня, не знаю, уничтожить, как личность.

«И при этом беспричинно наложил на вас Обливиэйт, который всегда несет в себе подобный риск?».

— Люди чего только не делают по, казалось бы, совершенно недостаточным поводам. Просто идут на поводу у эмоций, — она развела руками. — Может вам было неприятно мое внимание, унижала забота, бесил мой комплекс спасателя всего и вся, будто вы домовик, которого я хочу вывести из рабства. Профессор, когда вы в последний раз кому-то доверяли?

Она даже подалась вперед, разглядывая его лицо и ожидая какой-то реакции, хотя и сама не знала какой. Но он стоял прямо и все ещё держал руки на груди, закрываясь ими, словно щитом.

«Очень давно».

До Гермионы вдруг дошло, что Снейп не проявляет никаких признаков влечения к ней, не смотрит так, как смотрел во снах. То есть он и раньше ничего подобного не делал, но она была слишком увлечена своими чувствами, чтобы увидеть дальше своего эгоизма. А ведь так легко рассуждала о том, что может быть ему не интересна, соглашалась с Джинни, но лишь на словах, не внутренне.

«Но, если мне сложно доверять людям, это не означает, что я не умею ценить чужое участие».

— Так что тогда произошло?

«Вы согласились забыть один конкретный разговор и некоторые его обстоятельства. Однако, полагаю, ваша память перестроилась несколько эффективнее, превратив в фантазии все связанные с этим события».

Она отшатнулась и поникла, увидев новую рабочую теорию. Обвинять Снейпа было просто и понятно, он и так был со всех сторон негодяем. Видеть то, что хочешь видеть, тоже, бесспорно, очень удобно.

«Я не имею власти, чтобы расторгнуть тот договор, и не рискну снимать ваш Обливиэйт в обход наложившего. Но постараюсь помочь вам, раз уж сам в этом замешан». Её мучили сомнения, она подняла на него тяжелый взгляд.

— Почему бы тогда просто не сказать мне имя?

«Чтобы помучить вас, конечно же». Он скривился, как будто она ляпнула несусветную глупость на экзамене по зельеварению. «Имейте терпение, для меня это тоже связано с определенными трудностями».