— Затем. Какого ответа вы ждете? Всякий бред про прощение и благодарность? Я поступила так, как посчитала правильным, — она свела брови к переносице, но тут же расслабила лицо и фыркнула. — Да и когда вы валялись в коме, тут была практически бесплатная гостиница — кресло, уборная, бесплатная еда и спокойная обстановка. Так что самопожертвование шло с комфортом, мне даже понравилось.

Наверное, для человека, который не знал, через что она, они прошли, это все звучало диким бредом, но ей казалось, что Снейп мог бы понять, если бы захотел. Но комментировать её слова он никак не стал, а эмоции его она понимала с трудом.

Министерские работники заявились раньше, чем ожидалось, прервав их странный разговор. Молоденький стажер, кажется Гермиона даже припоминала, что он учился на Пуффендуе на пару курсов старше их, попытался было её выпроводить, но она смерила его жалостливым взглядом.

— Вы, наверное, новенький? — парень надулся. — Мистер Снейп признан недееспособным, поэтому все вопросы решаются через меня и только в моем присутствии без исключений.

— Конечно, мисс Грейнджер, — старший инспектор Купер снисходительно улыбнулся. — Но ваш подопечный пришел в сознание.

— И это абсолютно ничего не значит, пока его не признают способным самостоятельно принимать решения. Все ваши соображения на этот счет можете предоставить суду, на следующем слушанье этот вопрос обязательно рассмотрят.

— Я вас понял, — он посмотрел на неё с большей серьезностью. — Однако, в связи с изменением состояния мистера Снейпа, я также хотел бы порекомендовать повышение мер безопасности незамедлительно.

— На каком основании? — её брови взлетели вверх, хотя, конечно, она ожидала этого. — Мера пресечения на данный момент — домашний арест и лишение палочки. И я планирую забрать мистера Снейпа домой из больницы до конца этой недели, в зависимости от решения лечащего врача.

— Вы не в праве принимать такие решения без одобрения…

— Инспектор Купер, я знакома с бумагами не хуже вашего. Пункт восемнадцатый, подпункт третий, — она позволила себе не цитировать написанное, заставляя его рыться в папке. — Как вы можете заметить, никакого дополнительного разрешения мне на это не требуется. Счета и недвижимое имущество мистера Снейпа уже переданы мне во временное пользование, и я начну обеспечивать ему комфортный переезд незамедлительно.

— И это все равно подразумевает под собой ужесточение условий: на территорию и самого мистера Снейпа наложат продвинутые следящие чары, так же в доме будет введен полный запрет на использование магии.

— От дополнительной защиты отказываться было бы глупо, а вот вводить такой запрет неразумно, — она мило улыбнулась. — Достаточно будет ограничить в этом только мистера Снейпа, а не создавать неудобства мне или медицинскому персоналу. В конце концов, судебное разбирательство не должно мешать лечению и процессу восстановления.

Конечно, Купер сразу же вцепился в это допущение. Они пререкались минут пятнадцать, пока не перешли на тему с допросом, где уже Гермиона настаивала на Омуте памяти с энтузиазмом старой-доброй гриффиндорской заучки, разжевывающей Невиллу основы зельеварения. Стажер быстро слился с фоном, профессор скучающе рассматривал потолок.

— Мисс Грейнджер, чем быстрее мы сможем допросить подозреваемого, тем быстрее разрешится вся эта ситуация. Или, возможно, вы предпочитаете подождать, пока вербальные функции, — как будто говорил о предмете, — не восстановятся?

— Это было бы чересчур. Но, инспектор Купер, мы всегда можем пойти навстречу друг другу. Вы выдадите предписание на разрешение использования моей палочки на территории дома мистера Снейпа, а я подпишу разрешение на использование легилименции, как метода допроса, незамедлительно.

Они посмотрели друг на друга с улыбками, за которыми скрывалось плохо замаскированное раздражение, и пожали руки.

— Бумаги пришлю завтра с курьером. Приятно иметь с вами дело, мисс Грейнджер, — теперь он выглядел практически искренне дружелюбным, — как и всегда.

— Благодарю за сотрудничество. Приятного вечера, старший инспектор.

Когда за ними закрылась дверь, она потянулась и размяла шею. Прелести бюрократии. Хорошо ещё, что непосредственно с аврорами она разобралась до того, как Снейп пришел в себя, иначе тут бы уже был отряд с дознавателем и литрами веритасерума просто для антуража. Хотя не сказать, что общение с сотрудниками Визенгамота ей давалось легче.

— Простите за весь этот цирк, профессор. Хотите что-нибудь?

«Кроме того, чтобы оставить вас в покое, конечно же». Впрочем, Снейп смотрел на неё со сдержанным интересом и вполне спокойно. Она опять вручила ему карандаш и бумагу. «Что им известно?». Гермиона поняла, о чем он.

— Только то, что касалось Дамблдора. Что бы вы не думали, Гарри не идиот, по крайней мере, не всегда.

Он едва заметно кивнул и вновь сосредоточился на письме, но пальцы дрожали, и карандаш вылетел из рук. Она подняла его с простыни, касаясь его живота сквозь одеяло, и Снейп напрягся. Требовать от него смирения и в этом вопросе было бы уже перебором, поэтому она помогла ему сцепить пальцы понадежнее и отошла к креслу.

«Что известно вам?». Он неловко приподнял бумагу, сминая одну сторону, она наклонила голову, думая.

— Многое, полагаю. По крайней мере, достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы о вашем вкладе в победу. И наше выживание, — она забралась на широкое сиденье с ногами и села по-турецки. — Можете считать, что я возвращаю вам долги, хоть вы об этом и не просили. Со своими грехами, как Пожирателя, и всеми двусмысленностями двойного агента разбирайтесь сами. Я не собираюсь канонизировать вас, но и преступника в вас не вижу.

Больше он ничего не спросил и, вскоре, задремал.

Как много, долго и подробно. И очень похоже на реальность. Теперь она, казалось, действительно могла вспомнить, что заботилась о нем, в прямом контакте, очень близко. Удивительно, как это он нашел в себе силы ограничиться Обливиэйтом, а не прибил её! Хотя шутка была так себе, должно быть, ему действительно было тяжело встать на ноги в прямом и переносном смысле, раз он подпустил её так близко. Если хоть часть из этого случилась взаправду.

Её пытались сжечь заживо, ей самой пришлось наложить нежеланный Обливиэйт, на работе образовалась куча проблем (впрочем, как и всегда), но все равно, все равно он ей снился. При чем не как мерзкий манипулятор, а как кто-то дорогой для неё, чья судьба ей была не безразлична. Надо было перестать игнорировать все это и начать разгребать. И, на самом деле, только один человек мог ей в этом помочь.

Стояла глубокая ночь, далеко за полночь, но с обеда Гермиона проспала достаточно, чтобы потерять всякое желание продолжать валяться в постели, тем более, после таких снов. Но и бродить по дому, чтобы, не дай Мерлин, разбудить кого-нибудь (особенно Джеймса), тоже было бы не очень вежливо с её стороны. Она все же прогулялась до гостевой ванной, стараясь не шуметь, и уселась на кровать, соорудив себе теплое гнездо из одеяла и подушек. Экран мобильника светился ярче приглушенного Люмоса, так что Гермиона зажмурилась и вздохнула. Чар на дом Поттера было наложено какое-то астрономическое количество ещё Орионом Блэком и функционировали они, надо сказать, отменно (пока они сами не запороли всю секретность), но все же здание располагалось прямо посреди Лондона, так что Гарри старался не беспокоить магглов лишний раз и внес корректировки. Теперь связь тут безбожно барахлила и пропадала периодически, но была.

«Профессор, вы любите кофе?» Конечно же, подождать утра она не могла. Не то чтобы это было так важно: когда прочитает, тогда и ответит, но сразу тянуло какой-то драмой и надрывом. Как будто она писала бывшему после вечера в баре (хотя не то чтобы она часто бывала в барах, а у её бывших даже не было телефонов). И да, естественно она остановила свой выбор на самом идиотском вопросе-с-намеком.

«Да». Ответ пришел всего через минуту. Прекрасно, с какой вероятностью она его разбудила? И почему её это волнует, учитывая первопричину самого сообщения?