Чтобы проследить, как распространяется слух, нужно просто посмотреть, кто с кем поделился и в каком порядке. Всю эту информацию запросто можно получить, если у вас есть необходимый доступ к системе. Особенно актуальны в этом плане твиты о катастрофах. Концентрация внимания во время таких событий создает как стимул производить чушь, так и насущную потребность от нее отбиваться.
Одной из таких катастроф был теракт во время Бостонского марафона в 2013 году. Вскоре после атаки в Twitter всплыла трагическая история. Оказывается, во время теракта погибла восьмилетняя девочка. Эта маленькая девочка была ученицей начальной школы Сэнди Хук и бежала марафон в память о своих одноклассниках, которых несколько месяцев назад застрелили во время чудовищного массового убийства. Ужасная ирония судьбы (пережить трагедию в Сэнди Хук лишь затем, чтобы погибнуть во время Бостонского марафона) заставила историю разлететься по Twitter со скоростью лесного пожара. Портрет девочки (стартовый номер 1035 на кислотно-розовой футболке, за спиной развеваются волосы, убранные в хвостик) заставил тысячи читателей отреагировать с состраданием и грустью.
Однако были и те, кто засомневался. Некоторые вспомнили, что на Бостонский марафон не записывают детей. Другие обратили внимание, что стартовый номер относится к другому забегу – гонке Джо Кассела на пять километров. Сайт Snopes.com, созданный для отслеживания слухов, быстро разоблачил эту новость, к тому же выводу пришли и другие организации, оценивающие достоверность сведений. Девочка не погибла – она даже не участвовала в марафоне. Пользователи Twitter пытались исправить ситуацию, исходное сообщение опровергали более двух тысяч твитов. Но все было впустую. Более девяноста двух тысяч людей поделились лживой историей. О ней написали крупнейшие новостные агентства. Слух продолжал жить, несмотря на множество попыток его остановить. Брандолини снова оказался прав.
Исследователи в Facebook◆ наблюдали за сходным феноменом на своей платформе. Отслеживая слухи, изученные Snopes, они выяснили, что ложные сведения распространяются дальше, чем правдивые, даже после того, как Snopes их опровергает. После вмешательства Snopes сообщения, содержавшие сфабрикованные сведения, часто удаляли, но редко удавалось сделать это достаточно быстро, чтобы остановить распространение фейка.
Другие исследователи искали причины такого каскадного распространения слухов. Когда они сравнивали конспирологические теории с постами на другие темы, выяснилось, что первые имеют куда больший охват. Это создает дополнительные сложности, если надо опровергнуть некорректное утверждение. Интуитивная догадка Джонатана Свифта полностью подтвердилась. Люди, которые вычищают чушь, находятся в куда более невыгодном положении, чем те, кто ее производит.
У тех, кто говорит правду, есть и другая проблема. Способы получения и распространения информации постоянно изменяются. За семьдесят пять лет мы перешли от газет к новостным лентам, от программы Face the Nation[17] к Facebook◆, от разговоров у костра к жгучим твитам в четыре утра. Новые медиа стали плодотворной почвой для псевдопроблем, дезинформации, чуши и фейковых новостей. В следующей главе мы рассмотрим, как и почему это произошло.
Глава 2. Источники, истории и недостоверная информация
Если бы в 1990 году нам сказали, что к 2020 году почти половина жителей планеты будет носить с собой устройство размером с портмоне – то есть смартфон, – с помощью которого можно моментально проверить любой факт на свете, мы бы предположили, что чуши настанет конец. Как можно одурачить человека, который способен легко, быстро и бесплатно подтвердить или опровергнуть ваши слова?
Но очевидно, что у людей нет ни времени, ни желания использовать смартфоны подобным образом. Вместо этого гаджеты стали очередным инструментом распространения чуши. С одной стороны, вы можете спокойно вести застольную беседу, не опасаясь, что ваши слова станут проверять по тридцать раз за обед. С другой стороны, чушь расходится почти беспрепятственно.
Инновационные технологии не избавили нас от брехни – они только усугубили проблему. В этой главе мы разберемся, как это произошло. Если коротко, то появление интернета изменило процесс создания и поиска информации и обмена ею. И хотя цифровая революция принесла нам немало пользы, у нее есть и серьезные отрицательные стороны. Освещение новостей стало куда более односторонним. Повсюду дезинформация, недостоверные сведения и фейковые новости. Рассмотрим все эти темы по очереди.
БОРДЕЛЬ ПЕЧАТНОЙ ПРЕССЫ
Тому, кто пытается остановить поступь революции информационных технологий, можно только посочувствовать. Филиппо де Страта – монах и переписчик рукописей – пережил такую революцию. В 1474 году он обличал последствия изобретения печатного станка. Печатники, заявлял де Страта, «за гроши бессовестно печатают тексты, которые могут воспламенить впечатлительную молодежь, в то время как честный писатель умирает от голода». Из-за использования печатного станка стоимость производства существенно снизилась. Косвенным образом это привело к снижению ценности и авторитета текста. Когда книги делались вручную, только аристократия и церковь могли заказать изготовление нового экземпляра хорошо обученным переписчикам, таким как де Страта. Высокая стоимость их работы оказывалась своеобразным фильтром. Спрос на сугубо развлекательные книги был невелик. В основном создавались новые экземпляры Библии и другие творения большой важности. Массовое производство печатной продукции стало каналом, через который на рынок начали выплескиваться менее серьезные произведения. В публичных выступлениях Филиппо де Страта возмущался тем, что «бордель печатного станка» подтолкнет к дешевым, похабным развлечениям, – возможно, даже к чтению Овидия. На самом деле он, наверное, больше тревожился о том, чтобы сохранить свое рабочее место.
Не он один волновался из-за избытка ерунды, способной затмить важную информацию. Пионеры систематизации человеческих знаний, такие как Конрад Геснер[18] в XVI веке и Адриан Байе[19] в XVII веке, считали, что печать уничтожит образование, потому что читатели будут подавлены открывшимся разнообразием информации. Они ошибались. Мы можем оглянуться на несколько веков назад и убедиться, что изобретение Гутенберга принесло больше пользы, чем вреда. Печатный станок, позже в сочетании с публичными библиотеками, демократизировал мир письменности. Вот как описал эту перемену в 1500 году немецкий писатель Себастьян Брант:
«В наши дни… появилось невероятное число книг. Книгу, которая когда-то принадлежала только богатым, а то и одним королям, теперь можно увидеть под крышей бедняков… Сегодня нет ничего такого, чего наши дети… не могли бы узнать».
И все же Филиппо де Страта был прав в том, что падение стоимости распространения информации приводит к изменениям как в природе доступной информации, так и в том, как люди взаимодействуют с этой информацией[20].
Примерно спустя пятьсот лет после того, как Филиппо де Страта забил тревогу по поводу печатного станка, ему вторил социолог Нил Постман[21]:
«Изобретение новых и разнообразных средств коммуникации дало голос и аудиторию многим людям, чье мнение в противном случае не было бы услышано, тем, кто на самом деле мало что может предложить вниманию публики, кроме словесных экскрементов».
Если бы мы хотели осудить блоги, форумы в интернете и социальные медиаплатформы, то вряд ли смогли бы выразиться лучше. Но Постман не имел в виду социальные медиа и даже интернет. Он высказался полвека назад. В лекции 1969 года он сокрушался на тему примитивных телепередач, бессодержательных статей в газетах и журналах и в целом по поводу поверхностности массмедиа. Он утверждал, что подобный стиль подачи отвлекает потребителей от по-настоящему важного и эти помехи сами по себе могут быть формой дезинформации. Если религия – это опиум для народа, то сериалы «Пляж» и «Остров искушений»[22] – это тюбики клея, откуда массы втягивают едкие пары.