И неожиданно нахмурился.

— Знаете, мне внезапно это кое-что напомнило, — сказал он, напряжённо опуская практически допитую бутылку эля и встревоженно глядя на друзей.

— Шо? — с набитым ртом спросил Рон.

— Наш второй курс, Рождество и шоколадные пирожные, заколдованные Гермионой для Крэбба и Гойла.

— О чём это ты? — не понял Невилл.

Рон вдруг поменялся в лице и, судорожно закашлявшись, попытался выплюнуть наполовину пережёванное пирожное, но было слишком поздно. Раздались три едва различимых хлопка, и под столом, испуганно прижавшись друг к другу, вдруг оказались три…

… розовых и совершенно не похожих друг на друга поросёнка.

— Хрю! — испуганно воскликнула крайняя левая свинка, и Снейп, снимая с себя дезиллюминационные чары и медленно выходя на свет, почувствовал ни с чем не сравнимое всепоглощающее удовлетворение.

========== Глава 3 ==========

— Хрю! — ещё раз сказала левая свинка, шмыгнула пятачком, попятилась, пытаясь разглядеть обладателя лоснящегося бока, прижимавшегося к ней справа, и вдруг отчаянно завизжала, как только глаза её наконец узрели очевидное — розового, неплохо откормленного поросёнка с огненно-рыжим клочком щетины между ушами и чёрным пятном на носу. Тот испуганно хрюкнул в ответ, оглушённый отчаянным визгом своего соседа, и неуклюже плюхнулся на пятую точку.

— Хрю! — немного растерянно сказал Рон Уизли и тут же, с немалым опозданием осознав случившееся, в ужасе заголосил, присоединяясь к визгу своего товарища по несчастью.

— О Боже, Боже, Боже мой! — визжал Лонгботтом.

— Чёрт, чёрт, чёрт! — не менее отчаянно вторил ему Уизли.

И Снейп мог бы поклясться, что именно эти слова он слышит среди непрекращающегося разноголосого поросячьего визга.

Визг Лонгботома был высоким и резким, а визг Уизли чуть более низким — с надрывной и ломкой хрипотцой. Так мог бы, пожалуй, орать почти половозрелый хряк, внезапно осознавший, что в сегодняшнем меню его хозяев намечаются свиные отбивные. Но что удивительно — третий поросёнок, сохранявший абсолютное спокойствие, всё это время молчал!

Поттер!

Поттер, а точнее, третий поросёнок, с нескрываемым осуждением смотрел на Снейпа. Лишившись при трансформации своих очков, он немного подслеповато щурился, и на его бледном, покрытом не слишком густой щетиной лбу отчётливо виднелся знакомый шрам.

«Дьявол!» — мысленно выругался Северус, испытывая до боли привычное раздражение, случавшееся с ним всякий раз, когда он ловил на себе взгляд этих пронзительных зелёных глаз.

— Хрю! — сказал Поттер и очень выразительно поморщился, испытывая явный дискомфорт от визга своих товарищей.

— Хрю! — сказал он ещё более настойчиво и ощутимо толкнул сидящего на пятой точке Уизли.

— Хрю-хрю! — требовательно произнес он в третий раз, и Уизли с Лонгботомом, подчиняясь властным низким интонациям вожака стада, послушно замолчали.

Что ж, по-крайней мере в том, кто в этом стаде является главным «хряком», теперь можно было не сомневаться — с усмешкой подумал Северус. В отличие от совершенно одинаковых жаб, ставших таковыми под воздействием дублирующего бальзама, эта троица, превратившись в поросят, полностью сохранила черты собственной индивидуальности.

— Не стоит смотреть на меня с таким осуждением, Поттер! — сказал Снейп, внимательно глядя на довольно плохо откормленного зеленоглазого поросёнка (всё-таки, плохая генетика и дурная наследственность даже в поросятах определяла многое) — Это называется “Quid pro quo”. Благодарите Лонгботтома за кривые руки, а мистера Уизли за полную неспособность держать свой собственный язык в узде. Через несколько часов я верну вам ваш прежний внешний вид, хотя я совершенно уверен, что для некоторых из вас подобное обличие в куда большей степени соответствует истинной сущности.

Он взмахом палочки рассёк один из огромных мешков, сложенных Хагридом в углу теплицы, и из его развороченного бока посыпался влажный рыхлый драконий навоз. Расталкивая друг друга и радостно визжа, поросята ринулись в вязкую, жирную, дурно пахнущую грязь.

— Природные инстинкты, — со злорадным удовольствием сказал Снейп.

Ему ли было не знать, что это такое.

*

— Северус? — удивилась Минерва, никак не ожидавшая застать Снейпа в теплицах, да ещё и спокойно сидящим с газетой в руках. После истории с жабами тот избегал без особой нужды появляться во владениях Невилла. — Ты не видел Поттера? Он должен был передать мне посылку от Кингсли.

— Вот эту? — не отрываясь от газеты, спросил Снейп.

На столике Невилла рядом с маленькой Мимбулус Снейплетонией лежал короткий синий тубус с министерской печатью.

— Но как он здесь … — начала было МакГонагалл.

— Хрю! — внезапно перебивая директора, сказал невесть откуда взявшийся поросёнок, высовывая голову из зарослей Трепетливых Гераней, и с такой отчаянной и совершенно не поросячей надеждой уставился на МакГонагалл, что та невольно попятилась.

— Мерлин, что в наших теплицах делают свиньи? — спросила она, растерянно оглядываясь по сторонам. — И где Невилл?

— Хрю! — послушно отозвался ещё один поросенок, и из кучи навоза заинтересованно вынырнул измазанный в драконьем дерьме пятачок.

— Хрю-хрю! — в тон ему послышалось чуть правее.

Сыто отрыгивая прыгучими бобами, из опрокинутой бочки выбралась третья свинья и, не обращая на МакГонагалл ни малейшего внимания, тут же лениво плюхнулась в лужу с навозом.

— Тот, что слева! — невозмутимо ответил Снейп, с невинным видом возвращаясь к газете.

— Тот, что слева? — непонимающе переспросила Минерва, и тут её взгляд наконец упал на шрам Поттера.

— Поттер?.. — сказала она, стремительно бледнея.

— Хр-хр! — с несчастным видом ответил Поттер.

— Мерлин всемогущий! Северус! Да ты cпятил! — хватаясь одной рукой за сердце, а другой за спинку стула, воскликнула МакГонагалл.

Две свинки согласно захрюкали, но тут же вновь торопливо зарылись пятачками в навоз.

А вот Поттер благоразумно промолчал.

— По-крайней мере, я не использовал Абиссинский бальзам, — невозмутимо складывая газету, ответил Снейп, — и не лишал тебя преподавателя и декана на целых три недели в разгар учебного года. Впрочем, можешь так не волноваться, к вечеру я обязательно их расколдую.

— К вечеру? — не веря собственным ушам, переспросила МакГонагалл, и, отодвинув стул нетвёрдой рукой, осторожно села. — К вечеру?

— К вечеру, — подтвердил Северус.

— Это ведь не трансфигурация? — спросила она с надеждой.

— Нет, — злорадно ответил Снейп, — это зелье.

— Ты навлечёшь на себя неприятности! — пытаясь вразумить его, сказала МакГонагалл. — Поттер — аврор, и твои действия могут быть квалифицированы как нападение на министерского служащего. Если Поттер пожалуется…

— Не пожалуется.

— А если пожалуется?

Она в раздражении повернулась к Поттеру с таким видом, словно собиралась сказать: “Ну что же вы молчите, Поттер?”

И тут же растроенно охнула :

— Да прекратите вы наконец есть Трепетливые Герани, Поттер! — воскликнула она, в сердцах обрушиваясь на несчастного поросёнка. — Когда Лонгботтом придёт в себя, он этому точно не обрадуется!

— Ви-ви! — стараясь незаметно стряхнуть с морды остатки выдранной с корнем Трепетливой Герани, виновато ответил Поттер и на всякий случай осторожно сдал в заросли задом.

— Она тебя убьёт! — решительно сказала МакГонагалл, вытаскивая из запасников собственного гнева последний и самый весомый аргумент.

— ОНА уехала в Брюссель, — невозмутимо ответил Снейп, — на Международный Конгресс Магических Существ, и вряд ли вернётся раньше чем завтра.

— Мерлин, это не лезет ни в какие ворота…

Спустя пятнадцать минут непримиримого спора МакГонагалл, наконец, сдалась.

— Ну, хорошо, — сказала она, решительно вставая.

Губы её были плотно сжаты, а на лице застыло крайне недовольное выражение.