Телефон затрезвонил не вовремя, я как раз приготовился рассказать Агате историю одного здания, мимо которого мы проезжали, а, посмотрев на дисплей, сразу понял, что разговор коротким не будет. Кира.

– Привет, малыш.

– Малкин, ты куда пропал? Уже стемнело, ужин остыл, а тебя все нет.

– Кир, прости, заработался, – я покосился на свою пассажирку. Она как будто и не слушала наш разговор – смотрела в окно. – Скоро буду. Ужин подогрею сам.

Кира зло рассмеялась:

– Насчет ужина я пошутила – тебя дома нет, значит, и ужина нет. Да ты его и не заслужил. – Так как я молчал, то жена продолжила: – Я из-за тебя с девчонками не смогла встретиться. Хотела, чтобы ты на машине подвез, не на метро же ехать.

– Да, Кир, прости, – мне было стыдно, что Агата слышит, как меня отчитывают, будто какого-то сосунка, уши нещадно горели. – Я сейчас работаю, как освобожусь, приеду.

– Да уж чего там… – Кира привычно оборвала телефонный разговор.

Какое-то время мы с Агатой ехали молча, я пытался успокоиться, прийти в себя. Душила злость, хотя я понимал, что Кира в чём-то права. Я разъезжаю здесь с красоткой, показываю ей дворцы, улицы, в то время как моя жена сидит в четырёх стенах. Надо закругляться, отвезти Агату, и ехать домой.

– Ваша подруга? – Агата первая прервала молчание.

– А? Что? – не сразу дошло, о ком она спрашивает. – Жена.

Ее прохладные пальцы легли на мою руку на руле, слегка погладили:

– Не переживайте. Она, наверное, просто волнуется.

– Наверное, – да убери же ты свою руку! Ее прикосновение отозвалось дрожью где-то внизу живота.

– А вообще, на будущее, попробуйте внести номер своей жены в чёрный список, – она тут же поправилась, смутилась, смешно закрывая лицо ладонями. – Ой, ну что я говорю. Простите меня, я не это имела в виду. Просто представила, как вы везёте Феликса, и в это время вам звонит жена и отчитывает за что-то… Ну, извините еще раз, просто мне кажется, что вам это было бы неприятно.

Я тяжело вздохнул. Чёрт, Агата права, и я обязательно что-нибудь придумаю.

– Вы правы, – сказал я, – Хорошо, что вы вовремя посоветовали. Не представляю, что бы сказал Рощин, если бы услышал подобное. Мне ей еще предстоит как-то объяснить всё это, – кивнул на свой костюм.

– Скажите, что купили на вещевом рынке, – Агата пожала плечами. – Не думаю, что ваша супруга поверит, что вы потратили баснословную сумму на себя.

Я не мог не удивиться. Надо же, Агата угадала.

– Мне показалось, что я слышала ее голос когда-то. Как, вы сказали, зовут вашу жену?

– Кира. И да, она говорила, что когда-то училась с вами в школе моделей.

Я покосился на девушку, но она отвернулась к окну, пожала плечами.

– Нет, это было слишком давно, я не помню…

…К дому Агаты подъехали, когда уже совсем стемнело. Одинокий фонарь отбрасывал оранжевые блики на забор.

Я помог девушке выйти из машины и уже приготовился сказать прощальные слова, но понял, что ей сейчас не до меня. Агата стояла, раскинув руки в стороны и запрокинув лицо вверх, глаза зажмурены, а на губах блаженная улыбка.

– Ух, Коля! Вы только вдохните этот воздух! Боже! Весна!..

Я не мог не улыбнуться, глядя на нее: от запаха озона в атмосфере балдеет, как кошка от валерьянки.

– …Обожаю это время года! Когда в казалось бы мертвых стволах начинают двигаться соки и все оживает, набухают почки, и лёд на дорогах начинает таять. И этот запах…

Я залюбовался ею – совсем юная, но взрослая не по годам, умело сдерживающая свои эмоции и неожиданно открывающая свои чувства. Нет, я должен держаться от этой девушки как можно дальше, уж слишком неожиданно быстро она проникает мне под кожу.

– …Николай, а давайте я угощу вас чаем?!

Я сделал шаг назад и хотел произнести решительное «нет», даже качнул головой, но, как оказалось, не в том жесте, а язык, не повинуясь мне, сказал:

– Не возражаю.

Поднимаясь по скрипучей лестнице, ругал себя. Вот идиот. Кирке обещал приехать как можно скорее, да и сам себе только-только запретил думать об Агате Медных, так что же теперь иду как послушный тупой баран?!

Пока она ставила чайник и накрывала на стол, я осматривался. Всё здесь теперь стало другим. Не то чтобы появилась новая мебель или какие-либо декорации, просто дом ожил, стал тёплым и приветливым.

– Мне у вас нравится. Уютно. Настоящий дом.

– Правда? – она повернулась, и ее лицо озарила улыбка. – Я, когда впервые вошла в него, сразу поняла, что это моё. Что-то в этом доме есть… хорошая энергетика. А вот моему Феликсу дом не понравился. Совсем…

Я попытался скрыть усмешку, но Агата заметила.

– …Нет, он мне ничего такого не сказал, но я всё равно поняла. Ну… понимаете, иногда просто чувствуешь…

Я кивнул. Еще бы, Феликс слеплен из другого теста. Странно, что такая девушка повелась на такого парня.

Она села напротив, налила чай мне в какую-то необычайно хрупкую из тонкого фарфора чашечку, затем себе.

– Вот, угощайтесь пирожными. Ешьте, сколько влезет, – вздохнула, – я все равно их не ем.

– Даже страшно из таких чашек пить чай, вдруг разобью, – казалось, фарфор аж просвечивает, настолько он тонкий.

– А, – Агата махнула рукой, – ерунда. Всё это мещанство. Я уже давно поняла, что человек, зарабатывая деньги, должен их тратить себе в удовольствие. Некоторые что-то копят, собирают коллекции, хранят ценности за стеклом, опасаясь дунуть и плюнуть лишний раз. А зачем, спрашивается? Я считаю, что если ты что-то купил, то надо этой вещью пользоваться.

– А вы правильно мыслите, Агата, – девушка все больше и больше удивляла меня.

Она рассмеялась.

– Мы часто спорим с Феликсом из-за этого. Иногда я удивляюсь, как мы вообще сошлись с ним, ведь у нас совершенно разные мысли, вкус, точки зрения, взгляды на жизнь. Одно только знаю – мы очень любим друг друга.

Она сказала это с такой уверенностью, что мне пришлось приложить усилия, чтобы сохранить каменное выражение лица. Еще не хватало расстроить ее горькой правдой. Да я бы скорее язык себе оторвал!

– Наверное, мне пора, – одним глотком опустошив чашку, я отодвинул стул. – Пирожные очень вкусные.

– Жаль, что испечены не мной, – сказала девушка, – я неумеха. Ничего готовить не умею, кроме тостов в тостере, – закрыв лицо руками, рассмеялась. – Ой, стыдно-то как! Феликс об этом не знает, и вы ему не говорите, хорошо?

– Договорились, не скажу.

– И еще, Николай, давайте всё же перейдём на «ты»?

– Давайте.

– Ну? – она вопросительно подняла брови.

– Чур, вы первая, – нашёлся я.

– Хорошо, Николай, я вам позвоню в ближайшее время. – Тут уж не выдержал я, громко рассмеялся. Агата упрямо тряхнула головой. – Я позвоню тебе в ближайшее время, и мы отправимся на Ленинские горы.

– Надеюсь, что ваш… твой жених не загрузит меня работой.

Я поднялся и уже собрался помочь убрать со стола посуду, но Агата возмущённо замахала на меня руками:

– Я сама, не переживай! Лучше езжай домой, твоя жена тебя окончательно потеряла.

Вздохнув, я вышел и сбежал по лестнице. Кира наверняка мечет гром и молнии, даже не догадываясь, что в словах Агаты приличная доля правды – в каком-то смысле моя жена меня потеряла.

Агата

Только оставшись одна, я поняла, как устала. Наверное, сказались пробежка с Лялькой по магазинам, потом встреча с Николаем, а затем наша поездка с ним в усадьбу Царицыно. Усталость была приятной, не такой, чтобы лечь на кровать и стонать, наоборот – наполнить полную ванну водой, добавить пены и лежать, нежиться, и, может, даже мечтать.

На ходу сбрасывая с себя одежду, прошла в ванную. Пока джакузи наполнялась водой, достала телефон. С изумлением посмотрела на список пропущенных звонков – такое со мной впервые. Звонки были от отца, несколько от мамы, пара от Ляльки и, самое главное, звонил Феликс. Это же надо, мой жених звонил, а я заболталась с его водителем и не ответила!