– Нет, конечно! Я что – псих, по-твоему?

– Знаешь, возможно, и псих, потому что ты пытаешься отрицать очевидное, а именно – человеческую природу. Ты сейчас врёшь не мне, ты врёшь себе. Это всё порождение стадного чувства, а стадное чувство – одно из проявлений инстинкта самосохранения. Или, может, ты хочешь сказать, что чувствовала бы себя лучше, если бы знала, что ты первая и единственная жертва маньяка за всю историю человечества? Чувство социальной принадлежности и механизмы саморегуляции заставляют тебя чувствовать себя лучше, когда ты знаешь, что что-то страшное случилось не только с тобой. В этом случае тебя спасает мысль «я – хорошая, маньяк – плохой», что гораздо выгоднее для твоей психики, чем обратная установка. А дальше в этой парадигме твоя мысль скачет в сторону того, как бы этого «плохого» наказать, проучить, а ещё лучше – искоренить всех «плохих» в принципе, тем самым как бы восстановив справедливость и обезопасив себя от дальнейших рисков. Но так как «искоренить плохих» – задача непосильная и невыполнимая, ты только теряешь силы, пытаясь её разрешить, чем делаешь хуже исключительно себе. Бьёшься, негодуешь и не понимаешь, где и когда твоя мысль свернула не туда. Я скажу тебе, где! Там, где ты поверила в несправедливость! То, что ты зовешь несправедливостью, – всего лишь жизнь в не самых приятных её проявлениях.

– И что ты предлагаешь? Забыть о том ужасе, которому меня подвергли и делать вид, что ничего не произошло? Натягивать счастливую улыбку?

– Нет, совсем не так. Зачем забывать? Этот опыт был тебе дан как раз затем, чтобы ты его помнила. Боль – это ведь тоже сила, притом огромная. Но только ты выбираешь, на что её направить: на созидание или на разрушение. Ты же сама сказала: человек, который её испытал, и человек, который только где-то о ней слышал, несопоставимы. Так используй свою боль для своих целей, найди в ней источник вдохновения. Ты же журналисткой была, если я не ошибаюсь? Ну, напиши, какой-то текст, книгу, сценарий, в конце концов!

– Я и писала! Честно тебе скажу, это не особо помогало. Я бы предпочла, чтобы этого со мной не случалось.

– Я тебя понимаю! Нам всем хочется сытой и спокойной жизни, только вот беда в том, что сытую и спокойную жизнь мы переносим еще хуже, чем ту, что полна лишений и испытаний. Человеку ведь постоянно чего-то не хватает и это что-то он с завидным постоянством ищет и находит извне. Даже люди, живущие в дворцах, то и дело заглядывают к соседу за забор, чтобы посмотреть, не обскакал тот их самих, не посмел ли в чем-то превзойти. Это бесконечное сравнение себя с другими и неутолимая жажда всё новых и новых игрушек, тешащих самомнение, – источник всех человеческих бед.

– Послушай, но ведь конкуренция и желание лучшей жизни заставляют нас развиваться. Появляются новые проекты, новый бизнес, новые товары, услуги, изобретения. Что в этом плохого? Можно же не завидовать друг другу, а перенимать опыт, учиться, сотрудничать.

– Чтобы перенимать опыт, учиться и сотрудничать, нужно нечто большее, чем зависть и конкуренция. Нужен интерес – к себе и своему делу, в первую очередь. И вот парадокс – чем больше у тебя этого интереса, тем меньше у тебя интереса к учителям, наставникам и гуру, а также ко всяким внешним атрибутам, регалиям и статусам. И вот с этим, с интересом к самому себе – своему опыту и своему внутреннему миру, у людей напряженка. На интересе стать круче, богаче, успешнее тоже можно вырасти, но во сколько обойдется такой рост, мало кто задумывается. Ради этих миражей люди готовы ломать и насиловать самих же себя, опять же – вставать по будильнику. Они – маньяки по отношению к самим себе. А потом ещё удивляются, откуда маньяки в реальной жизни берутся.

– Ты опять уходишь в какой-то жуткий индивидуализм! Мы же тут, на земле, все вместе живем, мы же – общество, мы должны взаимодействовать!

– Так никто с этим и не спорит! Взаимодействие индивидуумов – это нечто совсем иное, чем инертное колыхание народных масс.

– Ладно, Тымок, раз ты такой умный, может, скажешь мне, как же рядовому представителю этих самых народных масс, как стать индивидуумом?

– Ну, для начала этот представитель народных масс должен задаться соответствующим вопросом – это, скажем так, первый шаг на пути к успеху. А потом ему стоит вспомнить, чем он любит заниматься, что доставляет ему максимальное удовольствие. И следовать за своим интересом. Всё.

– Да, а если это маньяк и его любимое занятие – убивать и насиловать?

– Знаешь, Аннет, маньяки обычно не задаются такими вопросами. Они просто делают свое дело, они действуют и получают свою порцию наслаждения. У них не возникает ни угрызений, ни диссонанса.

– И это, по-твоему, нормально?

– Это имеет место быть. А ты думаешь, есть какой-то способ избавить человечество от маньяков раз и навсегда?

– Ну, во-первых, нужно прекратить виктимшейминг – травлю жертв и все эти разговоры из серии «сама виновата» и «ты сама создала маньяка в своей жизни, подсознательно ты его к себе привлекла». Надо дать жертвам возможность высказаться без страха быть закиданными камнями.

– И как это скажется на маньяках?

– Это скажется на жертвах! Они поймут, что с ними всё в порядке и перестанут себя грызть. Потому что да, ты прав, своим самоедством они причиняют себе ещё большую боль.

– Но маньяки-то никуда не денутся?

– Их станет меньше. Потому что девушки, которые не будут опасаться публичных унижений и оскорблений, будут своевременно сообщать в полицию об изнасиловании.

– Значит, дело не в маньяках, а в общественном мнении?

– В большей степени – да.

– Знаешь, Аннет, даже если нам каким-то образом удастся истребить всех маньяков, то против страха общественного мнения мы бессильны. Ты думаешь, если не будет маньяков и их жертв, то и поводы для осуждения у людей исчезнут?

– Это вряд ли. Но общественное мнение не так цепляет, когда речь идёт о чём-то другом. Чем сильнее изначально пережитые потрясение и стрессы, тем больше стыда и вины мы испытываем по этому поводу, тем большее боимся говорить о своём печальном опыте.

– А откуда, скажи мне, этот страх берётся?

– Ну, мы же видим, как осуждают других! Как люди клеймят и ненавидят тех, кто оказался слабее, уязвимее или просто тех, кто как-то отличается.

– Если ты видишь абсурдность и необоснованность таких обвинений, почему тогда они тебя цепляют?

– Потому что это неприятно! Это некая форма коллективного газлайтинга. Люди заставляют тебя сомневаться в том, все ли с тобой в порядке…

– Тогда получается, что от этих самых людей, от общества и зависит твоё счастье и благополучие, твоё представление о себе?

– Отчасти – да.

– Хорошо. А в какой степени тогда это зависит от тебя самой?

– В той степени, что я должна стараться сохранить остатки здравомыслия и как часть этого самого общества сделать что-то для того, чтобы ненависти и осуждения стало меньше.

– Скажи мне, а сама ты хоть раз испытывала ненависть к тем людям, которые осуждают? К тем, кто говорит жертве: «Сама виновата»?

– Да, не без этого.

– Получается замкнутый круг. Как ты собираешься искоренить ненависть и осуждения в других людях, если не можешь искоренить их в самой себе?

– Так это все взаимосвязано. Искореняя в них, я искореняю и в себе.

– Аннет, неужели ты думаешь, что для того, чтобы ненавидеть и осуждать, нужен какой-то особый повод?

– Конечно! Нам всем нужно работать над тем, чтобы быть более толерантными. Тогда ненависти и осуждения станет меньше.

– А на что, скажи мне, пожалуйста, будет похожа толерантность толерантных людей по отношению к нетолерантным?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.