«Ты берёшь в долг у своего здоровья и отдавать этот долг будешь тоже здоровьем» – Аннет взяла в руки смятую пачку сигарет, достала папироску и без особого энтузиазма затянулась. «Зашибись! Выбрала себе сиги со вкусом «помои из прачечной»! Кто и как поставил людей с больной, воспалённой фантазией у руля большой и некогда великой страны?» – сокрушалась про себя девушка, давясь едким, вонючим дымом. С тех пор, как к власти пришло Министерство Глупости, её попытки разобраться с вопросами «кто мы и откуда пришли?», «почему жизнь так несправедлива?» и «почему все люди – скоты по своей природе» не выдерживали уже никакой критики. Аннет держалась за сигареты – привычку из старой жизни как за спасительный якорь. Курение не доставляло ей никакого удовольствия, принося одни сплошные неудобства и разочарования, но возможность видеть хоть что-то хорошо знакомое (пусть и сильно проигрывающее в качестве некогда любимым ею «Vogue») помогала худо-бедно держаться ей на плаву. Возможно, именно благодаря этой дряни она ещё до сих пор жива и даже, кажется, сумела сохранить рассудок. Кукуха, конечно, того и глядишь так и норовит упорхнуть, но пока всё же хоть как-то, на соплях, зыбко держится на месте.

Раньше, до революции, вывозить всю эту херню под названием жизнь, состоящую из другой херни под названием люди и самой загадочной и страшной херни под названием Я, Аннет помогала психотерапия и антидепрессанты. Раньше она любила свои «колеса»: они ведь действительно работали, хоть и не без побочки, а теперь она их проклинала: ведь это именно они привели её сюда, в новую реальность, сделали вассалкой Министерства.

День Икс, день Великого Перехода, день начала и окончания революции она не помнила. Из старого мира она попала сразу в новый. Теперь ей хотелось во что бы то ни стало восстановить картину событий того дня и понять, что же всё-таки произошло, хотя правда, опасалась Аннет, может окончательно её доконать.

Бесконечный поток новостей, война – с каждым днем жить ей становилось всё страшнее и страшнее. Быть врагом, тем, кого против его воли записали в армию агрессора, было ужасно. Аннет казалось, что сидеть во всё ещё сытом и относительно безопасном Аруме даже мучительнее, чем дрожать от страха в одном из бомбоубежищ Каннавы. Всю эту войну затеяла не она, она ни в чём не была виновата, она, правда, пыталась помочь людям по ту сторону границы, но что, скажите, пожалуйста, она могла сделать? Вернуть миру мир было не в её силах, хотя она бы очень этого хотела. Когда угнетённая сторона нанесла ответный удар, Аннет всерьёз подумала, что настал конец света. У неё началась паническая атака: земля ушла из-под ног, картинка перед глазами размазалась. Аннет казалось, что она – космонавт, оказавшийся в условиях невесомости, у которого случилась гипотермия и диарея одновременно и которого кто-то вдобавок знатно долбанул кувалдой по голове. Аннет с удовольствием стала бы космическим мусором, растворилась бы во времени и пространстве, дефрагменировалась бы, перестала бы быть, согласившись оказаться поглощённой большой черной дырой. Но ничего этого не произошло. Напряжение всё скакало, а транзисторы так и не выбило. Проблески сознания возвращались к девушке. В какой-то момент она очень четко увидела свет в конце тоннеля, поняла, где искать спасения. Она достала из тумбочки маленькую желтую баночку с надписью «SOS» и одним ловким движением закинула в глотку несколько таблеток. Она точно помнила, что за раз ни в коем случае нельзя употреблять больше двух, но здравый смысл был ей уже не подконтролен. Когда в жизни происходит ядерный пиздец, двумя таблетками точно не обойтись.

Транквилизаторы – экспериментальный препарат нового поколения – накануне выписала ей её терапевтка. Аннет не хотела становиться наркоманкой и подсаживаться на дозу, не хотела побочек, привыкания и синдрома отмены, поэтому с осторожностью отнеслась к «заманчивому предложению». Но один бутылек – «то, что тебя точно не убьёт, но однозначно сделает тебя сильнее», как говорила врач – Аннет с собой на всякий случай прихватила. Терапевтка, конечно, у неё была крутая: столько регалий, премий, грантов! Вот и передовые технологии по блату к ней первой спустили. «Только микродозы, только по показаниям, только тем, кому они максимально могут подойти» – сейчас Аннет вспоминала её слова, произнесённые твёрдым и уверенным голосом в самой позитивной и доброжелательной манере и готова была удушить эту суку голыми руками.

Название лекарства разглашать не позволялось, поэтому позже, оказавшись дома, Аннет самолично взяла стикер и аккуратно вывела жирным чёрным маркером содидную и всё объясняющую надпись «SOS». Наклейка плотно облепила маленькую узкую баночку из полупрозрачного пластика оранжевого цвета. «Какой идиот и когда решил, что оранжевый помогает бороться с депрессией?» – подумала девушка, убирая банку с глаз долой. Из-за этого вездесущего оранжевого, тихой сапой вечно пробирающегося в терапию, она даже успела возненавидеть ни в чём не повинные апельсины. Хотя, впрочем, очень скоро она решила, что это только к лучшему: с такой расшатанной нервной системой, как у неё, лучше заранее исключить из рациона любые аллергены, пока те не успели исключить из неё остатки здоровья.

«SOS» сработал на ура: он действительно помог. Аннет и вправду смогла проснуться от того ночного кошмара, в который превратилась её жизнь, вот только никто не предупредил её, что проснется она в ещё более жутком кошмаре. Девушка пока ещё совершенно не понимала, как ей жить дальше под руководством Министерства Глупости: кто вообще все эти люди – Министры и откуда они взялись? Кому верить? С кем общаться? Есть ли шанс избежать наказания за неподчинение законам? Но пару вещей, пару кое-каких вещей, она, Аннет всё же знала: первое – что она больше никогда ни за что не притронется ни к каким таблеткам, второе – что несмотря на то, что всё происходящее ей категорически не нравится, она всё же способна это выносить, и третье – что первым делом ей обязательно нужно понять, что же тогда на самом деле произошло в день Перехода. Ей нужно непременно узнать эту правду, которую от неё скрывают. Восстановить ход событий, реконструировать ту часть истории, из которой она выпала против своей воли. Что происходило в тот момент, когда она спала? Сколько вообще длилось всё это забытьё, этот миг между тем, как начал действовать «SOS» и тем, как она стала вассалом?

Аннет взглянула в зеркало: вид у неё был помятый. А каким ещё он, спрашивается, мог быть? Спать Аннет не могла. Она часами ворочалась на кровати, не смыкая глаз в попытках уснуть, но провалиться в объятья Морфея ей удавалось лишь на считанные минуты. «О какой, сука, свободе вы всем там вещаете? – мысленно обратилась она у себя в голове к представителям Министерства. – Ходить на работу запрещено. Будильники запрещены! Всё, мол, для вас, дорогие вассалы – мы отучим вас самих себя насиловать. А я, может, хочу ходить на работу, хочу вставать по будильнику? Да, ходить на нелюбимую работу, да, нехотя вставать по будильнику… но что с того? Я так привыкла, я так научилась. Я знала, как с этим справляться. А с вашим Безвременьем и Безденежьем мне что прикажете делать?» – внутри себя Аннет негодовала. Впрочем, сил ни на какие протесты у неё не оставалось. Ей надо окрепнуть, встать на ноги, наладить хоть как-то режим и после этого выяснить, кто ещё вместе с ней выдержал Переход. Где теперь её муж, где её друзья, где мама? «Чёрт, мама! Мама! Она-то наверняка всего этого не перенесла! – при мысли о родительнице у Аннет кольнуло в животе. Она скрючилась от боли. – Ладно, ладно. Сначала режим, потом визит в информационный центр и архивы. А кто там? Кто – в инфоцентре и архиве? Люди Министерства? Или такие же, как она, вассалы, совершившие переход? Ей придется как-то с ними взаимодействовать! Режим, режим! Сначала и прежде всего режим!».

Из потока тревожных мыслей Аннет вырвал звонок в дверь. «Миндоставка!» – послышался бодрый голос. На пороге стоял молодой человек в красной униформе. «Здравствуйте, Аннет! В дни великой адаптации министерство особенно поддерживает своих вассалов! Для вас – свежайшие устрицы, суп из мидий, запечённый авокадо с камчатским крабом под сырной шапочкой, ведерко красной икры и бутылка шаманского!» – курьер с милой улыбкой протянул ей большой пакет из крафтовой бумаги, который, надо отдать ему должное, выглядел довольно стильно. Парнишка казался довольным и приветливым, да и вообще выглядел он так, как обычный доставщик в дореволюционные времена. Аннет хотелось спросить у него, кто он и как он здесь оказался, но она не решилась. Необходимость коммуникации вызывала у неё стресс. Она молча взяла пакет и, окинув курьера недоверчивым взглядом исподлобья, бросила ему краткое «спасибо!», а затем закрыла дверь.