Ирель устало прижалась к Эймелу, ища его защиты. Тот взял её на руки и обнял. А затем они вдвоём нагишом выбежали на улицу, не обращая внимания на прохладу, и задорно бегали во дворе друг за другом. Спустя час устало прилегли на траве, залюбовались светом звёзд. Эймел с улыбкой посмотрел на суждённую ему половинку. Волосы её раскидались по земле, и это подчеркивало красоту Ирель; отблески звёзд застыли на алых губах, а на лицо упала тень от луны.

Эймел посмотрел снова на небо, полюбовался Путём Коловёртыша[3], представил, что одна из мириад звёзд хранит суженую, а другая – будущего сына, улыбнулся ещё раз и нежно погладил плечо любимой. Совсем рядом, внутри Ирель, зарождалась новая жизнь, призванная спасти мир.

Эймел вместе с Ирель успели поспать всего пару часов перед рассветом, но на следующее утро оба выглядели достаточно бодро, на удивление с трудом вставшего спозаранку Весельчака. Маг попросил его через час собрать всех жителей деревни на главной улице для важного объявления. Сам Эймел пока что отправился в лес, высматривая укромное место. Наконец, он нашёл овраг и достал заветный амулет. Вырыв небольшую ямку, он положил туда плашку с затейливым рисунком. Мысленно направив живую магическую энергию из пальцев рук на амулет, Эймел привёл его в действие: узор засветился, а мягкое белое сияние начало медленно перетекать по кругам. Маг, следуя наставлениям друида, закопал амулет и двинулся обратно. Теперь в деревне и в радиусе версты от неё время шло быстрее, чем в обычном мире. Оставалось только убедить жителей не отлучаться слишком далеко. «А ещё не хотелось бы, чтобы пастухи недосчитались вольно гуляющих коров», – с улыбкой подумал маг.

Эймел по пути задумался над тем, что сказать людям, привыкшим ежегодно выезжать на ярмарку. Он решил, что правда лучше всего, пусть даже и придётся скрыть несколько важных деталей. Поэтому он, вернувшись в деревню, дождался, пока все соберутся, и зычным голосом произнёс, перекрывая шум:

– Всем здравия! Как многие уже знают, меня зовут Эймел. Для вас я пока что чужак, незнакомец, но я собираюсь осесть в вашей деревне, женившись на прекрасной Ирель.

Из толпы послышались выкрики: «Молодец!», «Правильно!» и «Наконец она дождалась». Эймел повёл рукой, призывая к молчанию, и продолжил:

– Позавчера я сообщил вашим мужчинам, что эльф-вещун Айин напророчил: сын, родившийся у меня и женщины из вашей деревни, станет могучим воином, что сокрушит троллеорков. Но война – дело жестокое, и у людей нет времени ждать, пока у нас родится ребёнок, пока он повзрослеет… Сотни воинов каждый день гибнут на заградительной стене. Поэтому я спросил у эльфа: как же сделать так, чтобы мой сын смог поскорее помочь другим? И он ответил мне, поведав поистине удивительное…

Жители деревни слушали его, затаив дыхание, уже никто не решался перебивать.

– Оказывается, в этих краях время иногда течёт по-особому. Айин дал мне магический артефакт. Он позволяет сделать так, чтобы год, прошедший в деревне и её ближайших окрестностях, был равен всего одному дню во всём остальном мире. Да-да, именно так, не удивляйтесь. Возможно, вам раньше доводилось слышать истории о тех, кто когда-то давно ушел из деревни на один день, а вернулся спустя много лет ничуть не постаревшим?

Несколько человек закивали головами – в подобные россказни хоть никто и не верил, но они считались местными излюбленными легендами.

– Этому есть объяснение, – продолжил Эймел. – По словам Айина, в незапамятные времена здесь жил сам Великий маг!

Всеобщий вздох удивления пронёсся среди собравшихся.

– Да, и он создал этот амулет и сумел сотворить небывалое заклинание. Всё это он сделал для того, чтобы у него появился потомок. Многие ошибочно считают, что у него не было детей, но Айин поведал мне правду, как удивительным образом всего через шестнадцать дней для внешнего мира – и шестнадцать лет по счёту деревни – у Великого мага появился взрослый сын, мало того, у него был ещё и брат на три весны моложе. И, хоть я и вряд ли отношусь к его роду, поскольку не владею магией, – тут Эймелу поневоле пришлось солгать, иначе выполнить наставления друида стало бы невозможно, – подобное чудо должно вновь свершиться, чтобы принести надежду для остального мира. Поэтому я убедительно прошу всех вас: дальше, чем на версту от деревни, никуда не уходите, даже на лесную ярмарку. Иначе для всех, кто здесь живёт, вы пропадёте надолго, хотя для вас это будет всего один день. И за скотом следите, чтобы коровы и козы далеко не разбредались.

Толпа зашумела: кто-то выражал своё согласие, но нашлись и недовольные.

– Я рыбак, мне нужно далеко забираться за уловом! – возмутился один мужчина. Его одёрнула стоящая рядом женщина:

– Есть пруд недалеко отсюда, ходи туда. Там, говорят, даже карпов можно поймать – когда-то их там разводили.

– Да, но как же мне продавать свои товары на Лесной Ярмарке? – поинтересовался другой мужчина.

– Поймите: ярмарка на самом деле не состоится для вас, потому что в остальном мире пройдёт всего восемнадцать дней. Придётся временно забыть о ней и заниматься обменом. Пусть гончарам за их посуду дают продукты садоводы, также, как и кузнецу за его изделия. Учитесь договариваться друг с другом, а не с жителями других деревень, – призвал Эймел.

– И то правда, что мы, соседи, не поможем друг другу? – произнёс третий мужчина.

Жители деревни ещё несколько минут поспорили, но в результате согласились с Эймелом в главном: их мелочные проблемы не идут ни в какое сравнение с угрозой, что нависла над всем миром Алеаннэ. И поэтому они согласились потерпеть долгие восемнадцать лет и никуда не уходить. Некоторые даже вызвались помочь Эймелу воспитать могучего воина, и он с благодарностью им кивнул.

Ирель воистину стала для Эймела второй половинкой. Всего за пару дней они настолько близко узнали друг друга, что казалось – знакомы уже целую вечность. Сродство, единение их душ и сердец было прочнее самых крепких цепей. Даже несколько минут, когда кто-то из них отлучался из дома, превращались для обоих в бесконечное и мучительное ожидание. В итоге Эймел и Ирель решили оставаться неразлучными, везде ходить только вдвоём. Они нередко бывали на природе, гуляя в лесу, но не забывая, что им нельзя пересекать незримую границу. Оба с удовольствием плавали в пруду, ныряя и брызгаясь.

Их союз не стал поводом для зависти: местные мужчины особого внимания на Ирель и раньше не обращали, и даже сейчас не видели её духовной красоты, а немногочисленные незамужние женщины лишь поначалу посетовали, что пришлый «воин» достался не им, но вскоре поняли: Эймел и сам отверг бы их из-за слишком вольного и разгульного характера.

А вот Ирель – другое дело. Трудолюбивая, она долгое время жила одна и привыкла всё делать по дому самостоятельно: и дрова колоть, и еду готовить, и многое другое. Она никогда не отлынивала от работы. А ещё Ирель с удовольствием занималась разными видами рукоделия: вышивала и вязала, мастерила поделки из опавших веток, а теперь ещё и вязала игрушки и одежду для будущего малыша. Она ощущала его не только всем телом, но и душой. И Эймел, с заботой лаская живот супруги, знал: внутри неё зреет тот, кто принесёт миру надежду.

Тоска больше не касалась лица Ирель; ушла и смертельная бледность. Вся она расцвела, часто улыбаясь, а в васильковых глазах у неё загорелись искорки. Надежда, счастье и любовь читались в её душе, и Эймел разделял с любимой эти чувства.

Так, почти незаметно для обоих, прошли девять месяцев, наполненные совместным счастьем, безграничной любовью и нежностью.

– Рожаницу сюда, рожаницу[4]! – закричал посыльный мальчишка на всю деревню Лесная Земляничка.

– Что, что такое случилось? – выбежала из своего дома заполошная женщина, едва успевшая одеться – за ставнями царила ночь, и потому крик мальчишки разбудил многих жителей деревни.