— Антоха, смотри, не оторви ему руку.

Богатырь между тем меланхолично закончил завтракать. Я заметил, что рядом с ним стоят уже пять пустых тарелок и чайник чая, а он между тем доедал уже шестую тарелку оладий и густо взбитой яичницы. Когда я подошел, он как раз сунул в рот последнюю ложку, вытер тарелку куском хлеба и исподлобья посмотрел на меня.

— Ты, что ли, силой меряться хочешь? — спросил он. — За бабу свою?

Я кивнул.

— Можно вас попросить чуточку побыстрее, у меня там омлет остывает.? Вы-то уже позавтракали, а вот я еще голодный, как ходил, так и хожу.

— Что ты торопишь человека? — закричал чубатый, сверкая золотым зубом. — Дай поесть спокойно!

Но богатырь уже закончил трапезу. Затем скучающе посмотрел на меня, вздохнул, отодвинул тарелки и кивнул.

— Ну давай, садись, что ли.

Я сказал:

— Премного благодарен вам, товарищ, — и уселся на стул перед ним. — Давайте начнем уже.

Мы сцепили руки, причем моя ладонь полностью утонула в его мощной длани.

— Давай, Антоха, сломай его! — закричали его товарищи.

— Вырви ему руку, пусть бежит обратно!

— Заставь его плакать, как маленького мальчика!

Я напряг мышцы правой руки, стараясь не беспокоить раненую левую. Антоха так сильно надавил на меня, будто мою руку попыталась опустить к поверхности стола стадо быков. Но для того, чтобы сделать это, требовалось нечто большее.

Я думал, напор будет гораздо сильнее. Мне даже не пришлось особо напрягаться. Подождав немного, когда все вокруг увидели, что моя рука стоит на месте, как влитая, я сам надавил своей предплечьем и с легкостью опрокинул руку Антохи на стол.

Подняв глаза, я увидел изумленные глаза богатыря. Шоферы вокруг внезапно смолкли и прекратили кричать. Никто не ожидал такого исхода.

— Ты как это сделал, шкет? — спросил чубатый. — Антоха, ты чего? Перепутал, что ли? Или переел омлетов?

Антоха не отвечал, продолжая рассматривать меня, будто у меня на макушке внезапно выросли рога, а на ногах появились копыта. Затем он поднял свою похожую на лопату руку и осмотрел ее. И наконец протянул мне со словами:

— Еще давай.

Я вздохнул.

— Я же сказал, что у меня там завтрак стынет.

— Не бзди, — успокоил Антоха. — Я тебе новый куплю. Сейчас только выясним, что это было.

Мы снова сцепились руками. В этот раз он нисколько не скучал, а наоборот, глядел мне в глаза с живейшим интересом. Я не сразу почувствовал его напор, только через некоторое время догадался, что он наращивает мощь постепенно, то и дело проверяя меня на вшивость.

Дождавшись, пока он нагнет мою руку наполовину к столу и подумает, что уже почти выиграл, я напряг мышцы и мощным рывком снова впечатал его ладонь в стол. Антоха в последний момент слишком сильно сопротивлялся, но я заломал его и чуть не вывихнул ему предплечье.

Поверженный богатырь потирал руку, а водители грузовиков смотрели на меня с отвисшими челюстями.

— Ты как это так смог? — спросил чубатый, хлопая глазами. — Ты что это за чудо-юдо такое? Чемпион что ли, по борьбе и гирям?

— Что-то вроде того, — ответил я и оглянулся. — Ну, мужики, решили мы наш спор?

— Нет, подожди, я тебя сейчас на чистую воду выведу, — сказал чубатый и отпихнув Антоху, сам уселся за стол передо мной. Засучил рукав и решительно сказал: — Давай, попробуем. Если и меня заломаешь, я тебе червонец дам.

— Ты уверен? — спросил я. — Деньги есть?

Он достал купюру, показал мне: «Во, гляди!» и положил рядом на стол. Затем вытянул руку и повторил:

— Ну, давай, если не обосрался.

Я усмехнулся.

— Давай ты своих друзей позовешь. Еще двоих. Вот тогда и можно поговорить. И ставку увеличь до сотни. За каждого.

Чубатый засмеялся.

— А как же ты с нами тремя хочешь соревноваться? По очереди?

— Нет, сразу со всеми, — ответил я. — Хватайте все вместе мою ладонь. Ладно, я шучу. Если ты и вправду готов, то давай по-быстрому.

Я схватил его руку и быстро положил ее на стол.

— Еще раз! — потребовал чубатый, но я отказался.

— Хватит с тебя.

Подхватил десятку со стола и встал. Чубатый рванулся было за мной, но его удержали:

— Ну что ты Степа, все было по-честному.

Когда я вернулся к нашему столу, Сильвия спросила:

— Ну как, наигрался? Давай, доедай быстрее и поехали. Я уже собиралась без тебя уезжать.

— Да так, с ребятами повеселились немного, — ответил я. — Жаль, ты не участвовала, там было весело.

Девушка промолчал и я смог наконец позавтракать. На этот раз нас никто не беспокоил. Когда мы вышли, водители грузовиков помахали мне. Вскоре мы поехали дальше, заправив машину на бензоколонке.

Через пару часов самого быстрого хода, который я мог выжать из «Москвича», мы приехали в Арзамас. Его окружали почти непроходимые леса, в которых наверняка можно было найти лосей и медведей.

Это действительно оказался самый закрытый городок на свете. Ни одна птица, ни один зверек не прошел бы без ведома охраны. Я не знаю, каким образом Койот намеревался устроить здесь теракт, но нужно быть настоящим гением диверсионной войны,, чтобы пробраться через все эти контрольно-пропускные пункты, через все эти километры колючей проволоки, через военные патрули со сторожевыми собаками на каждом шагу, через постоянную проверку документов и осмотра багажа.

Нас тщательно осмотрели на въезде в городок, причем командир пропускного пункта три раза позвонил куда-то в Москву, назвал номер наших документов, убедился, что их действительно выдали уполномоченные государственные органы, потом сверил наши фотографии с оригиналами, тоже несколько раз позвонил куда-то, наверное, даже в роддом, чтобы проверить, действительно ли мы произошли на свет божий в этом мире. Короче говоря, пройти в Арзамас оказалось гораздо больше головной болью, чем я мог себе это представить. На месте Койота я бы десять раз подумал, прежде чем соваться сюда.

Примерно в таком духе я и высказался Сильвии, когда мы проехали первый и второй КПП и вскоре подверглись бдительному осмотру первым же патрулем.

— Может быть, проклятый Штеменский на самом деле так зло подшутил надо мной перед смертью? — предположил я. — Сделал вид, что якобы проговорился, а на самом деле повел наше расследование совсем в другую сторону. Это ведь надо же быть таким гениальным злодеем, чтобы так поступить!

— Не надо так шутить, — сказала девушка и даже немного побледнела. — Ты что не представляешь, что будет, если выяснится, что мы ошиблись? Значит, он взорвет секретный объект где-нибудь в другом месте и наше правительство окажется в глубокой заднице? У нас осталось всего два дня сроку, как ты можешь так говорить?

— Хотя, с другой стороны, он не показался мне таким уж и умным и расчетливым титаном мысли, — сказал я в утешение. — Не бойся, я не думаю, что он был способен на такую многоходовочку.

Я поглядел на солдат, приближающихся к нам и добавил:

— А вот что я действительно сделал бы на месте Койота, так это попробовал бы надавить на самый слабый элемент в местной системе обороны.

— Это на какой же? — с надеждой спросила Сильвия. — Сделал бы проход в периметре вокруг города? Привез взрывчатку на воздушном шаре? Напал на КПП?

Я покачал головой.

— Самое сильное и слабое звено в любой системе обороны — это, конечно же, человечки. Люди, ее составляющие. На самом деле все необходимое для теракта имеется в самом городке. Надо просто убедить и очаровать людей, имеющих доступ к этому. А вот этим умением наш милый друг Койот, конечно же, обладает в высокой степени.

— Какие ты знаешь умные слова, мальчик! — язвительно сказала Сильвия и обольстительно улыбнулась командиру патруля. — Смотрите, вот наши документы, лейтенант. Мы прибыли по срочному делу к секретарю горкома Семенову и конструктору завода Харитонову.

Патрульный нахмурился, осматривая нашу машину.

— Что случилось с вашим автомобилем, товарищ старший лейтенант? — спросил он, поскольку Сильвия была в своем военном обмундировании, в отличие от меня, одетом в свой вчерашний новый оборванный костюм. — Вы попали в аварию? Или еще чего хуже? У вас здесь на стекле и в корпусе пулевые отверстия.