– Видимо, это хозяин магазина – странный тип,– пояснил Володя, вопросительно взирающим на него работницам.

Пройдя мимо Зои, будто та являлась частью интерьера, хозяин магазина

«Фэн-шуй» поднялся в кабинет и уселся в кресло, до смешного напоминавшее трон. Маргарита привычно заняла место у его ног.

– Хочешь чего-нибудь, Ярис?– спросила она, поглаживая его белоснежную руку.

– Нет, сиди,– процедил он сквозь зубы, как будто ленясь разговаривать.

– Я скучала,– прошептала она.

– Что работы мало?– раздраженно поинтересовался он.

– Нет, ты не понимаешь! Ярис, почему ты так долго пропадал?

– У меня дела,– он устало откинулся на спинку кресла,– я надеюсь, ты не станешь закатывать сцен?

– Я все понимаю, – всхлипнула она,– но и ты меня пойми! Ты снял мне квартиру и бросил в ней одну! Я думала…

– Ты взрослая девочка,– перебил он,– другая была бы благодарна. Я плачу исправно.

– Ярис!– Маргарита придвинулась ближе, в ее глазах застыл страх,– они приходят ко мне ночью, и я не знаю, что делать. От заклинаний становится только хуже.

– Приходят домой?

– Днем все в норме, а ночью… Сегодня я внезапно проснулась, а над кроватью стоит человек в черном плаще. Сначала подумала, что это ты, но обратила внимание, что человек стоит между кроватью и стеной, там, где кровать придвинута вплотную. Я пыталась заглянуть в лицо, но лица не было. А потом он просто исчез.

– И это единичный случай?

– Говорю же, нет,– она нетерпеливо дернула плечом,– вчера под утро ко мне приставали голоса. Они смеялись и рассказывали, что, приворожив чужого мужа одной клиентке, я совершила преступление. Они не отстали, пока я не пообещала так больше не делать.

– Наверное, ты в тот момент верила, что больше так делать не будешь,– задумчиво пробормотал он,– их отпугнуло раскаяние, или даже нечто отдаленно похожее на него. Мелочь пузатая!

– Кстати, хотела спросить, может, если заниматься только белой магией, они отстанут?

Ярослав захохотал так, что с носа упали темные очки. При этом смех странным образом не изменил его лица, которое оставалось таким же бледным, как и в спокойном состоянии.

– Белая магия? Девочка моя, а что это такое?

– Ну, если колдовать только на добро…

– Ты дурочка, да? Так и не поняла, что белая магия лишь бренд для дураков-клиентов? Ее же не существует!

– Я знаю! Имею в виду, если я не буду делать уж явных пакостей. Стараться делать добро.

– Маргарита! – скривился он, – я что-то упустил в твоем образовании, ты не знаешь элементарных вещей!

– Например?– обиженно поинтересовалась она.

– Ты не знаешь, что такое добро!

– И что же это?

– Это то, дорогая, что не имеет к нам, и к нашей деятельности никакого отношения!

– Правда? – удивилась она.

– Это важно себе уяснить,– объяснял он, – потому что, подменяя понятия, ты можешь зайти в другую степь. Оставляя себе, хоть малейшее место для добра, ты не достигнешь ничего. Будешь топтаться на месте, смеша самых ничтожных духов, объясняя им, что ты вовсе не плохая.

– Я поняла! Ты говорил это раньше, но это так трудно. С другими людьми все просто, но с тобой?

– А что со мной? Я твой учитель. Ты меня должна уважать и бояться.

– Но я люблю тебя!

– Возьми себя в руки!– приказал он, брезгливо вытирая слезы, упавшие ему на руку, о платье Маргариты.

– Это невозможно контролировать!– возражала она,– Неужели ты не понимаешь? Неужели ты никогда не любил?

– Нет!– твердо ответил он.

– Даже в юности?– не поверила Маргарита.

– Иди, принеси мне кофе!

О своей юности хозяин магазина, и по совместительству гадального салона «Фэн-шуй» вспоминать не любил. Дело было в девяностые. Тогда не существовало еще влиятельного мага Яриса. Вместо него землю топтал больной юноша, ничего не знающий о своей силе. И этот юноша чувствовал себя глубоко несчастным.

Ярослав родился не слишком здоровым ребенком. А в десять лет заболел так тяжело, что пришлось проходить обучение на дому. Он получил на руки справку от врача, согласно которой учителя обязаны были приходить домой к мальчику и обучать его бесплатно. Начали работать с большой охотой, сочувственно улыбались, и качественно проводили уроки. В конце первого семестра поняли, что термин «бесплатно» родители мальчика воспринимают слишком буквально, и их самоотверженное стремление помочь несчастному ребенку несколько поутихло. Поэтому все школьные воспоминания Ярослава сводились к образам нескольких преподавателей с усталыми и недовольными лицами.

Никто, не врачи, не психологи, не учителя не могли объяснить родителям, что случилось с их ребенком. В раннем детстве он был резвым чернявым мальчишкой. Крепким, задиристым и любящим посмеяться. Он изменился в один день. Стал похож на приведение: побледнел, когда-то пухлые губы втянулись в рот, который больше не смеялся, а еще более почерневшие глаза, производили устрашающее впечатление, благодаря появившейся в их глубине недетской ярости.

Ярослав пугал своим видом не только сверстников, но и взрослых. Учителя перестали спрашивать его на уроках и проверять домашнее задание. Они просили родителей сводить мальчика к врачу. Они даже хотели жаловаться директору, что вынуждены учить явно психически нездорового ребенка. Родители возмущались, но мальчику пришлось покинуть стены общеобразовательной школы.

Жизнь мальчика, а потом и юноши, больного неизвестной болезнью, текла по собственным странным законам, которые установила мама. Например, он всегда ужинал в полдень. Обеденный сон являлся непреложным законом. И не потому, что родители поощряли его, так называемый, инфантилизм (многие врачи считали, что психика молодого человека осталась на уровне 10 лет). С 12.00 по 16.00 зимой, и с 11.00 по 18.00 летом наступало время суток, которое влияло на Ярослава не лучшим образом, как физически, так и психологически. Засыпал он в три ночи. Просыпался рано, в 7-8 часов утра, и мог выйти в ближайший парк на прогулку. В полдень уже спал, задернув все шторы. В дождливое время года он мог позволить себе большую свободу. График установил врач, выявив у ребенка светобоязнь и психическую экзему. Если говорить проще, света он боялся не зря. Полуденное солнце жгло кожу, даже зимой доходило до огромных болезненных волдырей. Солнце влияло и на сетчатку глаза мальчика, минутное пребывание порождало часовую слепоту, к счастью временную. Врач-окулист предупреждал, что игнорирование некоторых правил, например, нахождение на солнце более часа, может привести к выжиганию сетчатки и необратимой слепоте. Нужно сказать, что обычные врачи уже давно отказались от этого сложного случая, Ярославом занимались академики. И дело не в деньгах родителей, у них денег как раз было и не много. Чаще всего ученые сами напрашивались «заняться» мальчиком. За любую символическую плату. Ради научного интереса. Многие начинали писать на его материале диссертации.

Периодически родители мечтали о больших деньгах, чтобы получить возможность отвести сына в Швейцарию, где по слухам, делают самые блестящие операции на мозге. Сын вырос очень похожим на мать, высокую черноволосую красавицу с экзотическим именем Сандра. И совсем не походил на отца, рыжеватого парня, со светлым открытым лицом. Звали его Антон, а Ярослава соответственно Ярослав Антонович.

В юности, красоту Ярослава было трудно заметить. Да и никто не стремился. Зачем нужна красота больному мальчику? Многие врачи занимались Ярославом, и никто не смог поставить ему однозначный диагноз. Гроши по инвалидности он все же получал, и в документах значилась – эпилепсия.

День, который полностью изменил жизнь Ярослава, начался, как тысячи других.

Он проснулся от нежного прикосновения маминой ладони ко лбу. Нехотя открыл глаза.

– Вставай соня! А лекарство – то забыл! Что ж ты, как маленький?

Мама зажгла крошечный светильник над кроватью, в виде свечи и протянула сыну таблетки и стакан гранатового сока. Он послушно выпил и, отмахиваясь от рук, пытающихся, пригладить его взлохмаченные волосы, стал надевать тапки.