— Почти. Я не так все видела. Но знала… Знала, что это произойдет. Но может быть и так, что я сама этого хотела. Потому и думала. Потому и видела во сне нас вместе.

— Ты просто видела мой сон. У меня таких много, малая. — Я едва коснулся ее губ. Они были сухими. Пересохли из-за напряжения. Надо еще выпить. И пойти на танцы. — Хочешь, мы пойдем и потанцуем?

— Потанцуем? Дискотека? — морщила нос Камилла. — Тебе сколько лет, Марсель? Мы же взрослые люди. Или ты решил, раз я трахнулась с тобой прямо на стуле, то я пойду танцевать, как пьяная студентка?

— Конечно.

— Нет… Я не буду.

— Когда ты в последний раз отрывалась?

— Пять лет назад.

— Пять лет назад? Это на свадьбе с Джошем, что ли?

— Ха-ха-ха… — заливалась она смехом. А я ловил эти моменты, как что-то сокровенное. Боялся, что мираж растает. Или я скоро подохну, меня кто-то пристрелит. И тогда этот звонкий смех будет последним, о чем я вспомню. И дам себе повод улыбнуться напоследок.

— Что смешного?

— У нас не было свадьбы. Просто расписались без свидетелей.

— Просто расписались? — застыло у меня на морде полное недоумение. — Вот уже урод — даже свадьбу зажал! Не подарил невесте сраный танец! Твой Джош — он… — хотел я облить того подонка грязью.

Но Кэм заткнула мне рот поцелуем. Слезла, чтобы одеться. И взяла меня за руку.

— К черту Джоша. Айда отрываться.

Мы выпили по водке и пошли на танцпол.

Все это походило на бред и ребячество, но я давал ей то, чего она хотела. Обычную свободу. Возвращал ей вкус обычной сочной жизни без долбаных шор на глазах. Мы танцевали и сосались. Я был пьян от возможности снова иметь эту женщину. Снова обнимать ее, ласкать. Зажимать в углу, пока мы поднимаемся на лифте в номер. Снова раздевать ее и загонять под душ, чтобы смыть с нее соленый пот. А потом опять заставить пропотеть.

— Хочу еще, — шептал я ей на ухо.

И мы занимались этим на кровати. Она комкала простыни, стонала, задыхалась от радости чувствовать себя живой. И я осознавал, что жил не зря все эти годы. Даже если эта ночь — последняя… Мне все равно не жаль подохнуть. Жаль лишь потерять ее опять.

Теперь я твердо знал — или удержу ее рядом, или умру. Третьего не дано.

Слишком сильно я увяз в ее глазах, чтобы смириться с одиночеством.

Марсель

Я еще никогда не чувствовал себя таким счастливым, как в тот вечер. С ней в обнимку, в одной горячей постели. Я и она. Голые, потные, обездвиженные усталостью после секса. И мы просто лежали, смотря в потолок. Я — подложив под голову кулак, а она — используя мою грудь как подушку.

Моя рука гуляла по ее животу. Палицы то и дело наглаживали полукруг возле пупка, опускались ниже, вызывая у Камиллы очень слабую, но все еще реакцию. Мне даже начало казаться, что она засыпает. Просто положил ладонь на аппетитную грудь, поцеловал в макушку и стал думать о том, к чему это все приведет. До чего мы с ней могли дойти, если бы не разлучились. А если даже так — мы оказались по разные стороны баррикад — к черту это все. Мы ведь снова были вместе.

Если нас судьба соединила, то это не просто так. На то была причина. Веская. Не просто мое желание мстить ей, прикрывая таким образом любовь. Больную, безответную, жестокую. Я ловил себя на том, что так не бывает — чтобы люди вроде нас встречались по случайности. Я в это не верю. Жизнь нас связала, и это не зря. Определенно не зря.

— Я просто не была готова к этому тогда, — заговорила она вдруг.

Достаточно тихо, чтобы это не пугало меня в тишине ночной квартиры. Но достаточно громко, чтобы я отчетливо слышал каждое сказанное слово.

— О чем ты?

— Я не была готова к тому, что ты дал мне тогда. Ты понимаешь, о чем я, Марс… Пять лет назад я испугалась, что делаю что-то ненормальное, запретное, плохое. И что так уж точно нельзя поступать. А если об этом кто-то мог узнать… Он увидел это и использовал против меня же. Против нас обоих. Джош надавил на меня и сделал вид, будто все во благо. Будто это ты, а не он, на самом деле преступник и заставил меня сделать нечто невообразимое.

— Ты была слаба. Я понимаю это.

— Больше такого не повторится, — прошептала она, целуя мою руку в знак смирения.

И я повторил эти важные слова:

— Не повторится.

— Я хочу быть с тобой.

На этом моменте я замер, осознав как долго к нему шел. К этому мгновению.

— Я давно ждал этих слов. Я их очень ждал.

Она умолкла. Прерывисто дышала, но молчала. И так проходила минута за минутой. Минута за минутой. Пока дыхание не стало ровным, более спокойным. Она стала размеренно сопеть на мне и уснула.

По крайней мере, мне так показалось. Поэтому я накрыл нас одеялом и уткнулся носом ей в затылок. Закрыл глаза и вскоре тоже уснул.

Мне снился сон, где я шел по пшеничному полю. Колоски ласкали мне ладони. Мне казалось, что я одинок на этих просторах, но затем услышал голос. Детский смех. Оглянулся — там стоял мальчик. С ним играла Кэм. Подбрасывала на руках, щекотала его колосками, напевала песенку.

Я ее не узнавал в таком образе. Верне, не мог поверить, что это она.

Потому что Камилла улыбалась, была радостна без выпивки. Ей было достаточно этого мальчика. У них была какая-то странная связь. Эмоциональная связь. И мне показалось, что я его знаю. Что он… Этот мальчуган у нее на руках — он мне напомнил кого-то. Я хотел приблизиться, спросить его имя. Но подул вдруг ветер. Моих слов никто не слышал.

Ветер дул и заглушал мой голос. Я пытался идти к ним, но не получалось. Слишком сильно дуло мне в лицо. И я проснулся.

— Кэм?

Дверь была открыта. Но не входная дверь, а на балкон — оттуда и ветер во сне. Штора развевалась от сквозняка, веяло холодом и сыростью дождя.

Какого черта вообще творится? Где она?

Я вышел на балкон и первым делом глянул вниз — она могла сбежать, спустившись по пожарной лестнице. Но лестница была на месте. Ее никто не трогал. Стало быть, Камилла не спускалась вниз, не убегала. Тогда где она?

Я вернулся в квартиру, проверил комнаты, ванную. Ее нигде нет. Входная дверь все так же закрыта изнутри. Она где-то там — снаружи.

Выйдя снова на балкон и посмотрев наверх, я принял решение выйти на крышу по ступенькам. Вдруг она там.

И когда поднялся, то стало ясно — я не ошибся. Моя девочка стояла на краю плоской крыши и смотрела на город. Ветер развевал ее волосы, как во сне. Она стояла ко мне спиной, как будто держала малыша. Казалось, что оглянется — а на руках мальчишка.

— Кэм?!

Но когда я позвал и она повернулась ко мне вся в слезах… то руки были пусты. Там, где во сне я видел ребенка — пустота. Она просто держала руки, прижав их к животу. Будто я чего-то не знаю. И это знак.

Что бы это все значило? Что она делает здесь, на крыше, посреди глубокой ночи?

— Не подходи ко мне, прошу!

— Что ты надумала делать?!

— Не подходи… — пятилась она к оградке, за которой начинался узкий ненадежный карниз. Стоит ей ступить туда — и все. Я могу не поймать. — Пожалуйста, Марс. Не надо меня останавливать.

Во мне бурлил животный ужас.

Я так долго мечтал задушить ее своими руками, так старательно вынашивал в мозгу свой план возмездия. А теперь реально боюсь, что она с собой что-то сделает.

— Почему ты здесь, что не так?! Если хочешь поговорить — я слушаю!

— Ты меня никогда не простишь! — кричала она со слезами на глазах. — Я все испортила, восстановить нереально! Ты ведь сам это знаешь, Марс! Ну признайся себе!

— Я знаю, что ты говоришь это с горяча! Я прекрасно это знаю, Кэм! Ты просто устала, просто напугана, просто запуталась! Но я знаю, как тебе помочь!

— Ты знаешь обо мне не все, Марсель…

Ветер трепал ее волосы, слезы стекали по щекам и срывались вместе с воздушным потоком. Мы стояли с ней на крыше высотного дом. Смотрели друг на друга. И она хотела мне сказать что-то важное.