А в магазин надо за хорошей посудой ходить – рисуночек оценить, ручками пощупать, чтоб добротненькая такая была, тяжеленькая… угу, вон как об пол-то моя предыдущая покупка жахнулась – на мелкие осколки, и остатки яичницы на полкухни жирными ляпками раскидало!

Помню – слышала, что брат сотворил, только в тот момент я маму по визору вызывала, потому и Маруське, моей системе управления квартирой, указания сразу не дала. А вот уж потом – забыла. Ну, и она, соответственно, на помыв полов дроида не отправила.

Как только я к столу-то прошла и не вляпалась? Но вот теперь лежу тут и целую чашку в своей руке разглядываю, а что там с задницей, представить боюсь. И шевельнуться – тоже.

Но, это так… А на самом деле затишья на разглагольствования мне было отпущено не более секунды, а потом локти прострелило аж до запястий, задницу по ощущеньям заклинило совсем и только затылок скромно заныл тупой, но, в общем-то, несильной болью.

Все это озвучилось единым воплем: "– Макс – зззараза!". А завершилось Маруськиным сообщением: «– С гэджа принят экстренный сигнал о полученных множественных травмах. Передан на станцию „Скорой помощи“. Флаер дежурной бригады уже в пути. Подлетное время – пять минут, сорок две… одна секунда».

А как же игра?!!…

– Марусь, ты бы лучше здесь без подсказки убрала, чем не спросясь, в неурочное время чужих людей мне в дом тащить! – пробурчала я, поставила не донесенную до мойки посуду на пол и стала, кряхтя, подниматься сама – теперь же незваных гостей встречать придется.

Потерла сначала один локоть, потом другой, затем уже двумя руками помяла поясницу и, как к самому менее пострадавшему, к последнему потянулась к затылку. Но не дотянулась – пальцы нащупали в волосах нечто, что при близком рассмотрение оказалось кусочком липкой жирнющей яичницы. Все.

У меня, естественно, болеть что-либо перестало сразу. А волосы были обследованы на предмет еще таких же склизких фрагментов, каковые в количестве двух штук и нашлись. И шок мой от того, что я предстану с ТАКОЙ головой перед незнакомыми мужчинами, был несравнимо большим, чем от самого падения.

То, что прибыть могут и медики-женщины, я понятно, в расчет не брала – ибо готовится всегда следует к саму страшному.

В общем, не обращая внимания на полученные повреждения, я понеслась в душ – мыть голову. Воду включила погорячей, чтоб с затылка поскорее вся жирнота вымылась. Да и фен врубила на полную так, что чуть уши не прижгла. Это уже для скорости просушки моих, без ложной скромности, длинных и густых локонов.

Но, как бы, не спешила, но за пять отведенных мне скоростью флаера минут, я, конечно же, не успела.

Стоило отключиться фену, как в квартире стали слышны чужие голоса. Маруська, как и положено ей по должности, медиков «скорой» запустила без моего ведома.

А вот чистую одежду я, привыкшая жить одна, в ванную впопыхах сегодня тоже не захватила. Осмотрела пристально еще раз ту, что каталась вместе со мной по яичнице, и, решив, что одевать ее снова все-таки нельзя, замоталась в полотенце и пошла к «гостям».

А приехавшие оказались-таки мужчинами. Один, скорее всего – врач, был седоватым серьезным дядечкой, давно уж, наверное, второй сотни лет. А другой выглядел не старше Максика и, похоже, был студентом на практике, исполняющим роль санитара.

Да, не совсем те мужчины, к появлению которых я так отчаянно готовилась, но ведь и не дамы же…

Но с распределением должностей в их паре я угадала.

– Доктор Завадский, – представился старший и кивнул на парня: – Санитар Дженкинс. Лилиан Холи? – спросил он уже у меня, и, дождавшись подтверждения, напористо продолжил забрасывать вопросами: – Вы пострадавшая? По сообщению, вы упали и ударились головой, это так? Обо что ударились? И как это случилось? Несчастный случай или на вас напали? Обморок, раны, кровотечение?

Подумалось, что дока несет по списку, который он заучил лет сто назад, и теперь тот, стоило его начать, вылетал из него по инерции. Потому как я, вся из себя такая распарено-розовенькая, пахнущая шампунем и, в общем-то, спокойная, на жертву нападения не походила точно. Да и на очень пострадавшую от несчастного случая, вероятно, тоже…

– Одну минуту! Я сейчас оденусь и выйду к вам, – остановила я его вопросоизлияние и проскользнула мимо них в спальню.

– Так оно, может, для обследования без одежды и лучше… – как-то неуверенно, а скорее просительно даже, протянул «санитар», с ходу расписываясь в своем непрофессионализме.

Да-а, дядечка-врач доверие вызывал… а вот пацанчик – нет. А потому я быстро натянула белье, легинсы и футболку пообъемней, хотя сначала была мысль ограничиться лишь халатиком.

Пока я одевалась, в большой комнате успел установиться переносной сканер. Можно было бы сказать, что студент поработал, но – нет, это сам собой разложился один из прибывших с медиками дроидов.

А дядечка, завидев меня, опять погнал по своему вопроснику:

– Голова не кружится, не тошнит, в глазах не двоится?

– Нет. Я вообще головой несильно ударилась. Больше поясница и локти пострадали.

– Понятно. Ложитесь. Сейчас все проверим, – принял старший к сведению мои жалобы и кивнул на разложенную кушетку скана, а сам повернулся ко второму дроиду, который успел преобразоваться в обычный рабочий терминал.

Ну, лежу. Полукруглая рамка потихоньку ползет надо мной, помигивает. Дядечка уткнулся в экран своего компа. Пацан сопит где-то за ним. Я его не вижу, но раздражает он меня сильно. Время тикает, подступив вплотную уж наверное часам к девяти.

– Уважаемая!!! – я чуть не подскочила от возмущенного вопля врача, – а почему вы не сказали, что имеете игровой имплант?!

– А вы не спрашивали… – вот что я ему могла ответить, если за всеми другими навалившимися невзначай проблемами забыла о «штыре» совсем?

– И ударились вы аккурат тем местом?!

– Наверное… я что, его повредила?!! – важность задаваемых вопросов вдруг как то сразу дошла до меня.

– Ну, мой сканер этого не показывает. Но это оборудование для оказания скорой помощи и оно не предназначено для проверки инородного для организма включения на исправность.

– И что мне теперь делать?!!

– Ну-у… он у вас подключенный?

– Да! – ответилось само и сразу, потому как язык мой не смог повернуться, чтоб признаться в том, что я такую дорогущую штуку, для многих до сих пор являющуюся пределом мечтаний, уже сутки активировать не могу.

Меня б не поняли. Пацан вон, точно!

– Хорошо, – констатировал доктор, покачав головой, – насколько нас информировали, то после активации имплант становится как бы частью вашего мозга, и в случае его повреждения, он на скане должен давать примерно такой же отзвук, как и живые ткани вокруг. А у вас тут, слава богу, все спокойно. Но вот до подключения, имплант продолжает оставаться просто отдельным оборудованием, которое требует проверки само по себе, как любой дивайс.

Что-то мне от этих его слов поплохело…

А он, как будто почувствовал, и добавил:

– Но все же, я бы рекомендовал вам обратится в ту клинику, где вы его вживляли. Пусть специалисты проверят на наличие скрытых повреждений. Вы же в курсе, что данная модель импланта все еще считается экспериментальной? Вам на подпись давали копию договора?

Давали. И на гэдж скидывали, и даже на пластилистах целую кипу.

И – да, я в курсе, что надо читать все, что подписываешь! Но текста было о-очень много… м-да…

Но въедливому доку я ответила достаточно уверенно:

– Да, я в курсе. Но еще, я много чего просмотрела об этом импланте в сети. Да и в клинике утверждали, что он совершенно не опасен для здоровья. И, кстати, удароустойчив особо!

Но дядька был не так прост и мою завуалированную громкими утверждениями неосведомленность в этом вопросе раскусил:

– Вы же взрослый человек, Лилиан, – укоризненно покачал он головой, – и должны понимать, что в случае именно таких имплантов, вмешательство идет не куда-нибудь, а в ваш мозг! Нужно ответственней относиться к подобным вещам и, вообще, соизмерять риск необходимости их вживления!