– Завтра будет последний день осени и начнется новый год, – сказала Олоримэ, поднимаясь наверх.

– Да, и мы отпразднуем его в горах, слепив из снега пиршественный стол! – усмехнулся Эарлан.

– …Как хорошо, что ты тоже пойдешь! – порывисто воскликнул он тогда, узнав, что предназначенные тоже будут участвовать в путешествии, и тут же осекся, осторожно глядя на эльфийку, которой он впервые за всё время общения сказал «ты».

Олоримэ быстро уловила причину его тревоги и, в тысячный раз обругав себя за чопорность, примирительно произнесла, стараясь не выдать радости:

– Я рада, что, благодаря обстоятельствам, твоему участию не может помешать даже беспокойство родителей.

Эарлан улыбнулся, принимая новый тон разговора, и пошел собирать вещи.

Поход шёл спокойно. Тарья проверяла местность на несколько сотен метров вокруг, прежде чем остановиться, и поэтому опасаться было нечего. Путешественников удивляла странная безжизненность места. Ни одной живой души не было в горах – ни разумных существ, ни животных. «Неужели Агвирон оставила горы без присмотра?» – удивленно думала Тарья, однако опасности не ощущала.

– Эарлан, не стоит разводить здесь костер, – все-таки произнесла она, поворачиваясь к принцу. Тот пожал плечами и бросил сухие ветви.

Виорена на удивление спокойно и быстро поддалась на уговоры отпустить сына. Тем более теперь они со Стефаном были заняты важными делами. События в Феррии происходили невозможные, но утешало другое – оставались ещё те, кто мог и хотел сопротивляться. Именно к ним на помощь устремили свои мысли император и императрица. Повелитель поддержал их, направив в эту же сторону сознания нескольких ясновидящих. На этой рабочей ноте волшебники и проводили Эарлана вместе с предназначенными на поиски горной ведьмы.

Сенеренталь сидела за столом в доме старейшин и судорожно обдумывала всю только что услышанную информацию. Картина получалась жуткая: у Агвирон появился невероятный артефакт, способный вместить энергию огромной силы, к которой относится и природная магия Феррии. Для получения этой силы королева горных ведьм послала в семью императора Феррии маленькую горную ведьму, подменив настоящую принцессу…

– Но зачем надо было посылать подменыша именно в императорскую семью? – поток мыслей Сенеренталь прервался ещё одним незаданным вопросом. – Ведь любой ребенок, выросший в Феррии, под угрозой смерти смог бы призвать волшебную силу страны?

– Любой, – подтвердила Терра. – Но Агвирон хотела причинить боль именно императору, своему давнему врагу. Украв ребенка обычного волшебника, она бы не испытала такого удовлетворения…

– Так что же она сделала с настоящей принцессой? – похолодев от страха, прошептала Сенеренталь. – Она страдала все эти годы? Жила пленницей, голодая, терпя издевательства, не зная света? И почему её не смогли найти наши ясновидящие? – эльфийка боялась произнести предположение о том, что сестра Эарлана может быть мертва.

– О, нет, – покачала головой Терра. – Из всего перечисленного тобой правдиво лишь одно – она не знала света. Агвирон очень хотела на пике своего триумфа продемонстрировать императорской семье Феррии, что она сделала с их наследницей. Ведь эта месть вышла куда изощрённее, чем если бы королева просто убила принцессу Калипсо. Агвирон воспитала феррийку как свою дочь. Она должна была разродиться шестым ребёнком в тот момент, когда во дворец доставили украденную принцессу, но после родов королева продемонстрировала не одного младенца, а двоих. И никто не знал, что девочка на самом деле не родное дитя Агвирон. Тёмная магия проникла в новорожденную и изменила её тело, сделав Калипсо похожей на горную ведьму. Но душа её тоже стала похожа на сущность горной ведьмы – Калипсо выросла жестокой и равнодушной. А вместе с тем очень умной и магически одаренной. Это страшное сочетание. Агвирон хотела показать Стефану, во что она превратила его дочь, но… девочка обыграла королеву горных ведьм. Она сбежала, подстроив свою смерть, чтобы вдалеке от дворцовых интриг сплести свою. А сейчас она собирается вернуться во дворец королевы, чтобы рассказать о тебе, о твоей силе и о том, как ей дважды чуть не удалось убить Эарлана.

Сенеренталь почувствовала, что от ужаса ситуации забыла, как дышать.

– Она называет себя Ирраной…

– Бумагу, чернила!.. Немедленно, прошу вас! – воскликнула девушка, вскакивая с кресла и снова обессиленно падая на мягкое сиденье.

– Лаким, только что пришло послание от Сенеренталь, – к Повелителю подошла Дорелея и протянула ему запечатанный конверт. Эльф удивленно уставился на приношение.

– Ещё одно? Что там могло случиться? – нахмурился он и быстро раскрыл письмо. – Есть вести от предназначенных? – по пути поинтересовался он. Эльфийка покачала головой.

– Нет. Ничего нового. С тех пор, как Элиор получил послание Тарьи два дня назад, они больше не отчитывались о том, как проходит их путешествие, – покачала головой Дорелея. – Но что говорит Стражница? – заинтересованно глядя на супруга, спросила она.

Повелитель прочитал письмо, опустил руки и перевел взгляд на кхэль. Дорелея вздохнула и забрала у него послание. На лице Лакима застыла маска величайшего удивления, смешанного с ужасом.

– Лаким, это же невероятно… – прошептала эльфийка, пробегая глазами по строчкам. – Я сообщу императору.

– Благодарю, – медленно кивнул Лаким, всё ещё не веря в произошедшее, – потому что у меня уже нет на это времени… Элиор! – разнесся по коридорам властный призыв эльфа. – Сенеренталь выполнила обещание!

Тарья шла первой по узкой горной трое. За ней осторожно ступали Эарлан, Олоримэ и Эвелис. Ещё утром ездовые животные остались у последнего привала, так как дальше их присутствие только усложнило бы подъем.

«Всё-таки меня поражает, почему здесь нет ни одной живой души!» – снова недовольно вздохнула Тарья, оглядывая окрестности. «Животные чувствуют опасность!» – пожала плечами Олоримэ. «Вот именно…» – подтвердила Тарья, сжав рукоять меча под плащом. «Я имела в виду то, что они ушли отсюда, потому что знают, что здесь скоро начнется. От места битвы им лучше держаться подальше!» – сказала эльфийка и вслух обратилась к принцу.

– А ты как думаешь, Эарлан, основательны ли опасения Тарьи?

Наследник повернулся к девушке, шедшей позади него, и покачал головой.

– Она ведь ясновидящая. К ней лучше прислушиваться!

– Ясновидящий может и сам не понять, о чем он беспокоится… – усмехнулась эльфийка. Тропа заворачивала, и дальнейшего пути за горой было невидно. Путники остановились, и Тарья осторожно выглянул из-за выступа. Раздался её тихий удивленный вздох.

– Животные чувствуют опасность? – тихо повторила она слова Олоримэ. – Кажется, у кого-то этот инстинкт самосохранения отсутствует! – и ясновидящая мысленно передала им увиденное. Девушки с изумление наблюдали за зверем, оказавшимся перед их глазами.

– Это ведь тарбаган, да? – спросила Эвелис.

– Да, – подтвердила Олоримэ. – Только выглядит он как-то странно. Его действия слишком осознанны и напоминают действия разумных существ…

Вин крутился на тропинке, не подозревая о том, что за небольшим куском камня прячется тот, кого его хозяйка хотела убить последние несколько декадонов. Он собирал редко растущую травку, выбивающуюся прямо из горной породы, осторожно перескакивая с места на место, и складывал добычу в заплечный мешок. Постепенно он удалялся, продолжая рвать траву.

Тарья шагнула за поворот первой и знаком показала остальным следовать за ней. Эвелис и Олоримэ взлетели, едва поднявшись над землей, чтобы не привлекать к себе внимание шумом шагов. Принц ступал очень осторожно и практически бесшумно. Один раз только камень из-под его ноги едва не сорвался вниз, но Олоримэ успела подхватить его, быстро призвав свою стихию.