– Исправить прошлое? – Сенеренталь оторвалась от гладкой поверхности бассейна и резко повернулась к Грею. – А если от этого будет плохо другим живым существам?

– Не беспокойся, – Грей поднял руку. – Она не меняет прошлого в реальности. Вода может лишь показать то, что случилось бы, если бы в прошлом что-то изменилось.

Сенеренталь кивнула и снова взглянула в озеро. Зачем нужно видеть то, что могло бы быть, если бы прошлое изменилось? Разве это не будет печалить и расстраивать? Ей почему-то подумалось, что бы увидела она, спросив у белой воды про жизнь эльфийки Сенеренталь, не благословленной Лотосом. «А может быть, лучше спросить, что было бы, если бы ты отказалась быть на стороне света и применять силу Лотоса для защиты Тоукси?» – раздался в глубине души голос совести. Девушка поёжилась: картина возможного будущего без Лотоса, без возможности противостоять оружию тёмных и правда была безрадостна. Впрочем, может быть, Сенери и стоило бы её увидеть ради того, чтобы никогда больше не сомневаться, не жалеть и раз и навсегда выкинуть из головы смущающие мысли!

– Старейшины решили дать тебе возможность один раз увидеть то, что было бы, – словно в ответ на её мысли раздался рядом голос Грея.

– Что? – ошеломленно воскликнула Сенери. – Мне?

Грей кивнул, потом провел рукой, и в воздухе появился маленький серый сосуд с плотно закручивающейся крышкой. Грей откупорил емкость, махнул в направлении к озеру, и сосуд медленно полетел к воде. Потом почти неслышно погрузился в воду и начал опускаться на дно.

Через пару минут он так же легко вынырнул и, спокойно покачиваясь, подлетел к эльфиолу.

– Пусть это будет у тебя, – закупорив сосуд, произнес Грей и протянул его эльфийке. – Так решили старейшины. Ты можешь воспользоваться им в любое время, когда захочешь.

– Это очень опасный подарок… – с сомнением произнесла эльфийка.

– У тебя хватит сил и разума использовать его правильно, – уверенно произнес эльфиол.

– Что ж, если все вокруг так в этом уверены!.. – с неопределенной интонацией отозвалась Сенери, а про себя решила, что не станет использовать белую воду ни при каких обстоятельствах.

«А может быть, это новое искушение? – мелькнула у неё мысль. – Да, видение того, что случилось бы с Танмере без силы Лотоса, значительно облегчило бы мне восприятие теперешней реальности и уверило бы в нужности своей роли, но разве я не знаю этого и так? Разве нужны дополнительные доказательства? Может быть, мне пора научиться до конца доверять Создателю, а не перепроверять его планы?»

Сенеренталь вздохнула и пошла к выходу вслед за Греем.

Эвелис спустилась в большой холл замка и радостно улыбнулась. Уже два дня прошло с тех пор, как она прибыла в замок, и после монотонности Фиела-тоны жизнь, насыщенная событиями, казалась ей свежим дыханием весеннего ветра несмотря на позднюю осень за окном. Как прекрасно было, наконец, снова вернуться к тренировкам с Тарьей и Олоримэ и основательно заняться сплочением волшебных сил предназначенных! А долгожданная свобода! Свобода передвигаться куда и когда захочешь, свобода использовать свои силы в разных направлениях, а не ради одной подготовки к экзамену. Жаль было только, что она не застала в Гиджиле Ксиона… От сестёр по магии она уже знала, что Олоримэ отвезла в Гиджиль послание Повелителя о подготовке к уходу в Глухие леса и сборе всех участвующих в битве эльфов. Ксион был послан в окрестности, чтобы объявить там о начале войны. Она оставила кхэлину письмо, тоскуя, что не знает, когда они смогут увидеться. Впрочем, ей и так было понятно, что такого искусного целителя, каким был Ксион, Повелитель призовёт в войско вместе с другими целителями. Так что его появление в Фиалике было всего лишь вопросом времени. Из остальных членов семьи в битве должны были участвовать только её старший брат и старшая сестра – их специально обучали владеть оружием. Из семьи Ксиона кроме него к войску никто не присоединялся. Про семью Сенеренталь Эвелис ничего не успела узнать, ни с кем не увидевшись за короткое время, которое ей позволили провести в Гиджиле. В её мыслях по-прежнему был некоторый сумбур и суета, но она не придавала этому значения, зная, что скоро всё уляжется и настанет порядок.

Олоримэ, услышав эти мысли сестры по магии, согласно вздохнула: ей тоже хотелось, чтобы всё происходящее было поскорее по́нято и разложено по полочкам.

Внезапно Эвелис обратила внимание на образ письма, лежащего на коленях подруги. «Олоримэ, тебе писали из Гиджиля?» – радостно спросила она, надеясь узнать что-то о Ксионе. Но настроение мыслей девушки вдруг испортилось. «Утром мне пришла посылка от матери. Мне кажется, она чересчур радуется тому, что я остаюсь во дворце. Меня немного удивляет её желание славы…» Олоримэ пригласила Эвелис воспользоваться своим зрением, и подруга удивленно хмыкнула, увидев глазами эльфийки её отражение в зеркале: на Олоримэ было надето очень богатое и роскошное темно-зеленое платье. «Это было в посылке?» – спросила она скорее машинально, и так, впрочем, догадываясь, каким будет ответ. Олоримэ кивнула, и Эвелис увидела это в отражении. Потом вернулась в собственный взгляд и посмотрела в окно, возле которого остановилась в момент разговора с подругой. «Не думай о родных плохо!» – тихо сказала она Олоримэ и, немного помедлив, возобновила свой путь в покои Тарьи.

Ведьма сидела у зеркала, опустив голову и закрыв глаза.

Она только что дочитала шестую книгу пророчеств Хаква, которая подтвердила все её догадки относительно эльфийки. Теперь всё встало на свои места. Если она владеет такой силой, то Ирране просто повезло убраться тогда с поляны живой. Но если девчонка владеет такой силой, сможет ли она помешать Агвирон и ей, Ирране, в исполнении своих планов? Пророк не гарантирует победу Стража, он лишь говорит о сопоставимости сил в том случае, если владеющий Лотосом будет служить свету. Что, если попробовать переманить её на свою сторону?

– Но сейчас до неё не добраться! В город эльфиолов никому хода нет… – вслух сказала Иррана. – Надо узнать, когда она собирается вернуться. Возможно, Повелитель уже что-то знает об этом!

Иррана повернула к себе зеркало и по привычке настроила его на дворец Повелителя. Улыбнулась самой себе, в очередной раз удивляясь тому, что в её руки попал такой удивительный артефакт. Эльфийские ясновидящие увидели, что за ними следят, но до конца обезвредить зеркало не смогли. Теперь глаз зеркала не мог попасть в сам замок, так что ведьма не подслушивала собрания совета и не знала, какие решения принимает Повелитель, но видеть и слышать происходящее в дворцовом саду ей всё ещё было под силу.

Скользя по тропинкам сада, зеркало остановилось на одной из беседок, и Иррана внимательно вгляделась в изображение. Эвелис и Олоримэ – эльфийки, связанные предназначенной дружбой – стояли у холста и смотрели на картину.

– Что они делают во дворце? – Иррана недовольно нахмурилась. Кажется, события последних дней разворачивались так быстро, что даже ведьме с её цепким умом не удалось за всем уследить: пока она разбиралась в эльфийском пророчестве, три предназначенные оказались при дворе Повелителя!

Ведьма оглядела беседку напряженным взглядом, потом вдруг резко вдохнула и отпрянула от зеркала. Заметив прежде эльфиек, она не обратила внимания на то, что было изображено на картине. Холст сиял яркими красками, радостью и блеском. Всё было зелено там, а посреди зелени стояла беседка. «Сад Повелителя!» – тут же узнала место Иррана. Но не это взволновало её. В беседке находилась девушка, наряженная в эльфийскую тунику. Именно она и заставила вздрогнуть и отпрянуть ведьму, которую не удивляли и не ужасали самые невероятные жестокости прислужников низших стихий.

«Кто она? – Иррана смотрела в зеркало, широко распахнув глаза. – Кто эта девчонка, рождающая во мне ненависть с первого взгляда?»